— Тебя подбросить? — спросила она, прикуривая уже третью с утра сигарету. Карен не курила, и когда табачный дым переполнял всю квартиру, начиналась настоящая война за то, чтобы открыть или закрыть окна.
— Спасибо, не надо, — ответила Карен. — За мной заедет Билл. Нам надо ехать в Ниццу встречать утренний рейс, так что пора уже мне собираться, — она потянулась и зевнула. — Так не бывает, чтобы после двух часов полета человек чувствовал себя чуть живым, но мне ужасно плохо.
Мари стояла у окна, глядя на улочку, даже в столь ранний час полную туристов, увешанных фотоаппаратами и видеокамерами. Почти все женщины были одеты в легкие босоножки на высоких каблуках, наверняка купленные в Сен-Тропезе, причем вдвое дороже, чем у себя на родине, а мужчины, все как один, были покрыты алыми солнечными ожогами.
— Честно говоря, до сих пор не понимаю, как у тебя хватает терпения на эту работу, — проговорила Мари, кивнув на людей за окном. — Боюсь, сегодня вечером мы с тобой опять не увидимся, я прямо с работы — в казино. Развлекайся уж со своим Корсаром.
Билл появился минута в минуту. Он выглядел свежим и жизнерадостным, как будто только что вышел из-под душа.
Автомобиль мчался вдоль побережья. Вокруг раскинулся пейзаж непередаваемой экзотической красоты, почти невозможно было поверить, что это не сказка. Карен вновь думала о Ги, поглядывая время от времени на часы и подсчитывая, когда же, наконец, она его увидит.
Билл припарковал машину на стоянке у аэропорта и они направились в кафе выпить лимонада. День уже расцветал всеми красками под ярко-голубым небом. Над летным полем кружились серебристые самолеты, приземляясь один за другим. Билл и Карен только и успевали встречать прибывающих туристов, помогая им побыстрее пройти таможенный контроль и разводя их по машинам и автобусам.
Добравшись до отеля и пообедав, большинство туристов захотели сразу же начать осмотр достопримечательностей. Лишь несколько человек предпочли поплавать и просто расслабиться, остальные же начали судорожно заполнять анкеты со списком экскурсий.
Карен разобралась со всеми пожеланиями, и наконец холл отеля опустел.
— Увидимся завтра, — сказала она напоследок. — Не спите допоздна, если хотите попасть в соборы, они закрываются с двенадцати до двух, поэтому нам надо выехать из отеля пораньше.
Ну, все, теперь можно расслабиться и отдаться собственным размышлениям. До встречи с Ги оставалось еще целых полтора часа. Добравшись до дома, Карен сбросила одежду и встала под душ, чтобы смыть с себя пыль и освежиться от дневного зноя. Она выбрала для этого вечера простое белое платье, настолько элегантное и стильное, что когда она примеряла его в магазине, продавщица сказала ей:
— Мадемуазель, по сравнению с вами все женщины вокруг будут казаться расфуфыренными девками.
Карен взглянула в зеркало. На нее смотрела утонченная спокойная дама. Она надеялась, что произведет впечатление на Ги. Как раз в этот момент Карен услышала под окном шум подъезжающей машины, его машины, и почти сразу же — нетерпеливые звуки гудка, настоятельного и беспокойного. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить гулкое биение сердца.
Карен услышала его легкие шаги на лестнице, и вот он уже стоит в дверях, одетый просто, но чертовски богато. В этом-то и заключалось то небольшое различие, от которого в любом месте, где бы он ни оказался, Ги сразу же становился центром внимания всех женщин, что выражалось даже в том, как приостанавливались все разговоры, как только он входил. Сейчас же он немного наиграно протянул к ней руки.
— Дорогая! Как давно мы не виделись! Какая же ты красавица! — Он взял в руки ее лицо и поцеловал в губы. Сперва поцелуй был нежным, становясь все требовательнее и требовательнее, и вдруг он резко отстранился.
— Ну, пошли, покажем этому миру прекрасную пару. — Улыбка несколько скрасила грубоватость тона, которым были сказаны эти слова. Взявшись за руки, они сбежали вниз по лестнице и вышли в летний вечер. Они быстро добрались до Кап де ля Круазетт и остановились перед приземистым белым зданием.
— Начнем наш вечер здесь. Сегодня я чувствую, что твое присутствие обеспечит нам благосклонность Госпожи Удачи. Скажи, ты любишь играть на деньги?
— Не особенно. Мне нравится наблюдать, как играют другие. Наверное, это во мне говорит английская осторожность, — или французская трусливость. Деньги слишком трудно даются, чтобы так легко выбрасывать их на ветер. Я знаю, что всегда выигрывает колесо фортуны, а вовсе не игрок. — Карен видела, что такое мнение было ему непонятно. Ги деньги всегда доставались очень легко. Ей вдруг стало как-то необъяснимо неловко. Он поцеловал ее:
— Рассуждаешь, как настоящая училка из начальной школы, — усмехнулся он, и она рассмеялась в ответ. Его беззаботность была, как всегда, заразительна.
Принесли шампанское, и он успел выпить всего половину бокала, как начал беспокойно озираться, пытаясь заглянуть в просторный игровой зал, расположенный за баром.
— Пойдем, я познакомлю тебя с моим другом, Кристианом Лемейном, владельцем всей этой роскоши.
Карен даже не сообразила, что это и есть казино, принадлежащее приятелю Мари. Они вошли в игровой зал, и она осмотрелась, нет ли где поблизости Мари, та ведь работала в этот вечер. Но ее нигде не было видно. Здесь царила совсем иная атмосфера, чем в шумном баре. Напряженную тишину нарушало лишь постукивание шарика в рулетке и монотонные возгласы крупье:
— Делайте ваши ставки, господа!
Иногда с карточных столов доносилось грубоватое “Банкую!” Но в этом зале они не остановились. Ги направился в дальнюю комнату, святую святых этого заведения.
— Садись рядом, дорогая, ты принесешь мне удачу, — Ги указал на два маленьких позолоченных стула, стоящих у стола. Карен знала об игре достаточно, чтобы понять, что Ги за несколько минут проиграл целое состояние.
Тяжелые бархатные портьеры скрывали ранний летний закат, и в комнате царила духота, наполненная ароматом дорогих духов. Монотонно постукивал шарик, и Карен стало клонить в сон. Если бы не жесткий стул, в котором было так неудобно сидеть, она бы, пожалуй, задремала. Рука Ги лежала на ее плече, и он делал ставки, менял их и делал новые.
Наконец он сказал:
— Может, ты голодна, дорогая? Подожди немножко, сейчас мне повезет. Нельзя прерывать этот поток. Хочешь еще шампанского?
Он подозвал проходящего официанта, даже не дождавшись ее ответа.
Карен покачала головой.
— Спасибо, не хочется.
Она почти ничего не съела на обед и знала, что следующая порция этого искрящегося шампанского ударит ей в голову. Ги снова вернулся к столу. Вдруг она заметила, что в тени, как раз за гранью яркого света от лампы над столом, стоит какой-то человек. Он следил за каждым движением Ги и время от времени записывал что-то в маленьком блокноте. Лицо его было мертвенно бледным, темные волосы зачесаны назад и сверкали, будто покрытые гуталином. У него были бегающие глазки, напомнившие ей ящерицу, и в отраженном свете люстр они странно поблескивали.
Это сияние, однако, быстро исчезло — казалось, что незнакомца окружает аура зла. Карен смотрела, как он сделал шаг вперед и коснулся плеча Ги. Тот обернулся, сбрасывая его руку, уже готовый взорваться, но, увидев этого человека, как-то сник. Тот заговорил, показывая на свой блокнот и кивая на дверь, ведущую в главный игровой зал. Говорил он так тихо, что Ги пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. Наконец, он поднялся и подошел к ней.
— Дорогая, тысяча извинений, но тут у меня срочное дело. Ты меня простишь? Одна минута, и мы начнем ужинать, я тебе обещаю…
Она отправилась обратно в бар и села за столик у высокого окна, из которого открывался вид на внутренний сад. Ощущение дискомфорта вернулось. Она никогда еще не видела Ги таким расстроенным, как сейчас, после беседы с этим человеком.
Карен обернулась, услышав позади себя шаги. Прежде, чем Ги сумел изменить выражение лица, она успела рассмотреть его — в нем было беспокойство, доходящее до страха. Она встала, и он сразу улыбнулся и протянул ей руки.
