В небольшой комнате за столом из грубых досок, сколоченных кое-как, сидел стареющий мужчина и медленно выводил на желтоватом пергаменте отчет о работе за неделю.

   Перо постоянно сминалось, и закорючки букв выглядели не так аккуратно, как обычно, да и кляксы получались через каждую строчку, что особенно выводило из себя главного дознавателя Аропа Антогнака.

   Восьмой последний из прислужников храма Харона так и не сознался, куда и как пропала бесценная реликвия Храма, хранившаяся в нем более четырех тысяч лет - слеза Харона, вера в которого обычных людей давно прошла, что не мешало ей в тайне приносить, последние пара поколений, исцеление избранным богачам всего архипелага.

      Чиновник на мгновение задумался, чем грозит ему пропажа, а что будет если он не найдет реликвию...

      - Эй, солдат - из соседней комнаты вышел громадный волосатый страж, прикомандированный лично к главному дознавателю.

      - Позови дознавателя Явамра и быстро - повысив голос, прикрикнул Ароп, приказ прозвучал скорее сварливо, чем свирепо. Солдат, отдав честь, выбежал из комнаты - и почему он не моется? Это очень раздражало старшего дознавателя, ведь кадку приказал выкатить и наполнять ее каждое утро свежей водой из родника - не помогает.

      Явамр вошел, осторожно прикрыв за собой дверь.

      - Звали? - вопрос прозвучал обыденно, и блекло, сказывалась усталость последних дней.

      - Ну что умер? - Ароп исподлобья буравил взглядом подчиненного.

      - Умер, слабый оказался, недоглядели - на лице подчиненного не было никаких эмоций.

      - Сгною, самих запытаю - в приступе ярости Ароп рвал отчет и колотил кулаками о стол - Что теперь будем делать, а? Неужели не понимаешь, судьба наша зависит от успеха расследования, не простят потерю, не простят... - Последнее слово дознаватель произнес почти шепотом. - Ладно, веди эту сумасшедшую, сам работать буду, и Ванару скажи, чтоб угли не гасил. - Во вздохе Аропа сквозила обреченность.

      Дверь закрылась, и Ароп Антогнак торопливо достал небольшую тыквенную фляжку и основательно приложился к горлышку.

   - Ух...- вздохнул и немного повеселел старший дознаватель, работать - так работать.

   Никто кроме него не мог заставить так долго балансировать на грани жизни и смерти не сознающегося преступника, под его руководством пытка становилась нескончаемой и всегда приносила желаемый результат.

   Года три назад кузнец, обвиненный в убийстве важного вельможи из Гртины, продержался почти четыре полных дня, сознался и испустил дух. Это был личный рекорд дознавателя, который хоть и не шел ни в какое сравнение с искусством его учителя Марима Кривого - одиннадцать дней непрерывной пытки, но был достаточно значителен. Отрубить руки, потом ноги, прижарить на угле, вот и все что умели местные недотепы. Так расстались с жизнью семь жрецов храма за какие-то полтора дня. А ведь он опоздал всего на несклько часов, сколько бы информации смогли вытянуть из погибших. И вот целую неделю возились с последним прислужником, как назло оказавшимся глухим. И зачем поленился, зачем отдал Явамру на растерзание последнего свидетеля, переживал дознователь.

   - Старею - с грустью вздохнул он и встряхнул седой головой.

   Оставалась последняя надежда - сумасшедшая приживалка, про которую промычал жрец, неделю прятавшаяся в подвале храма, все-таки хоть глухой, а помог, усмехнулся старший расследователь и снова приложился к фляжке.

   Забытый храм располагался в горах, к которым тянулась когда-то широкая каменистая дорога, опоясывающая их с трех сторон. Раньше здесь был богатый город разграбленный нашествием объединенных племен юга и забытый на несколько веков.

   Шайка бандитов промышлявших разбоем и пойманных стражей города Апивы, на свое несчастье, попали к еще молодому Яваку, прадеду дознавателя Антогнака. Через день он получил подробную карту, как найти забытый храм, в котором пойманные неудачники хранили все награбленное. Экспедицию собрали, и через неделю перед дознавателем предстало полуразрушенное строение больше похожее на три больших причудливо слепленных друг с другом дома. Награбленное нашлось под плоским камнем, прикрывавшим вход в небольшой подвал, вот только кроме одежды да мешочка монет там ничего не оказалось.

   К крикам умирающего погонщика, укушенного на последнем привале ядовитым скорпионом, добавился гул голосов недовольных Яваком.

   - Думать надо было, а не скакать столько времени не знай, куда за старым тряпьем - подытожил кто-то в толпе отборную ругань.

   Чувствующий свою вину Явак хотел поскорее отправиться обратно, но нанятый проводник настоял на ночевке. Все началось с погонщика, которого перенесли в самую дальнюю часть развалин умирать, утром он разбудил всех криками о чудесном исцелении от яда и внезапно прошедшей слепоте одного глаза.

   Небольшая комната грязная комната, статуя в позе лотоса перед ней чаша в которой небольшой иссиня черный камень, все вокруг в паутине и плесени. У идола отбита по локоть нижняя пара рук и все выступающие части, особенно постарались над лицом и стесали его на две трети к затылку.

   Беглый осмотр ничего не дал, но самочувствие у находившихся в комнате людей заметно улучшилось, покой и прохладу почувствовали все собравшиеся.

   Так и стали забытые развалины приносить громадный доход. После дня проведенного у слезы Харона, затягивались самые страшные раны, а неделя позволяла помолодеть на пару лет. На дороге и всех подходах расположилась небольшая армия, дозоры выискивали чужаков, а в самом храме остались восемь самых проверенных и надежных стражников, ставших жрецами. Сменилось два поколения и жрецы стали отдельной кастой служителей бога, о котором знали только, как его зовут, читали молитву и исполняли ритуал по найденному оборванному свитку из разграбленной храмовой библиотеки.

   Балансирование между кошмарным сном и краткими мигами пробуждения. Постоянная жажда и полный паралич, боль! колоссальная боль. Когда горят все вены, горят не переставая, все сильнее и сильнее и лед обжигающий лед в затылке вперемежку с краткими моментами полного покоя выворачивающего наизнанку, вот что чувствовал человек обтянутый обвислой кожей. Две недели борьбы за жизнь в грязном подвале, заставленном старыми бочками и заваленном всяким хламом, давали о себе знать. Джек очнулся и с его губ сорвался ужасный стон, все тело скрутило судорогой, взгляд не фокусировался, вокруг все плыло и кружилось.

      - Кажись, вроде очнулся, воды неси - голос был режуще-громкий и раздавался со всех сторон.

   На Джека обрушился водопад воды, потом еще и еще. Пара глотков, чтоб не захлебнуться, попав в желудок, вызвали приступы острой рези, и еще один стон сорвался с его губ.

      - Не, это не поможет, лекаря нужно звать. Смотри, как его колотит и выворачивает.

      - Давай беги и Антогнака тоже позови.

   Лекарь, довольно молодой для врачевателя, с наметившимся брюшком и презрительным взглядом, вынул из мешка пару склянок, осторожно откупорил одну и поднес к лицу больного, недовольно поморщился, также осторожно закупорил и передал помощнику.

      - Чего это вы с ним сделали? Трупы и то живее...

     - Только нашли, уважаемый Логон, он почитай две недели тут прятался - стражник подобострастно поклонился, лицо его вытянулось, очень хотелось оказать услугу лекарю, вдруг сделает скидку на сонную траву, бессонница последние дни из-за непрекращающейся жары, просто изводила.

      Недовольно поджав губы, Логон Ренаук откупорил вторую склянку и осторожно капнул каплю мутноватой густой жидкости больному в приоткрытый рот. Ничего не произошло, и лекарь присел рядом, через полчаса устав ждать он капнул еще одну каплю, потом еще.

      - Ну? - пришедший Антогнак с интересом рассматривал лежащего. Что это чужестранец было видно по слишком большому разрезу круглых глаз и белой коже.