Нас трясло и болтало из стороны в сторону.

– С какой скоростью мне лучше ехать? Никогда еще никому не спасала жизнь. Кажется, для начала я выбрала довольно странный объект.

Бык изображал из себя коня-качалку. Он взбрыкивал задними ногами и при этом опускал голову, а потом вставал на дыбы. При этом он пристально наблюдал за нами. Когда мы проезжали ярдах в тридцати от него, девушка восхитилась:

– Взгляните только, какой потрясающий бык!

В это время машина ухнула в какую-то яму, так что я чуть не вылетел наружу.

– Смотрите, куда едете, – рявкнул я, не отрывая взгляда от быка.

Он вполне мог подцепить машину на рога и понести ее с той же легкостью и грацией, с какой индианки носят на голове кувшин. Мы подкатили к валуну. Девушка притормозила и произнесла нараспев:

– Такси вызывали?

Я выскочил из машины и открыл Вульфу дверцу. Я не посмел поддержать босса под локоть, так как по выражению его лица понял: это было бы равносильно попытке поджечь бочку с порохом. Он уже стоял на нижнем уступе валуна на одном уровне с подножкой автомобиля.

– Доктор Ливингстон, я полагаю? – спросила девушка.

Губы Вульфа чуть заметно дрогнули.

– А вы – мисс Стэнли? Очень рад познакомиться. Меня зовут Ниро Вульф.

Ее глаза расширились от изумления:

– Боже всемогущий! Тот самый Ниро Вульф?

– Не знаю… Я – тот, который указан в Манхэттенском телефонном справочнике.

– Выходит, я и впрямь выбрала для начала довольно необычную личность. Садитесь скорей!

С ворчанием взгромоздившись на сиденье, он изрек:

– Машину очень трясет. Я не люблю тряски.

Она рассмеялась:

– Постараюсь ехать поаккуратней. Все же, я думаю, это лучше, чем трястись на рогах у быка.

Я заметил, что у нее довольно сильные пальцы. И теперь, когда она сняла жакет, было видно, как играют мышцы ее обнаженных рук, когда она крутит баранку, объезжая ухабы и рытвины. Я посмотрел на быка. Ему уже надоело фордыбачить, и вся его поза выражала величайшее презрение. Он выглядел даже более могучим, чем раньше. Девушка тем временем говорила Вульфу:

– Стэнли – это, конечно, хорошо, но меня зовут Кэролайн Пратт. О, извините, не заметила эту яму. Конечно, я не так знаменита, как вы, но два года была чемпионкой столицы по гольфу. Здесь вообще собрались сплошные чемпионы. Вы – чемпион среди детективов, Гикори Цезарь Гринден – среди быков, я – чемпионка по гольфу…

Так вот почему у нее сильные руки, подумал я. Дейв тем временем открыл ворота и едва не прихлопнул нас, когда мы выезжали. Кэролайн промчалась под развесистым дубом, нижние ветви которого чуть не сбросили меня с сиденья, и остановилась перед большим новым зданием. Дейв вприпрыжку мчался за нами с дробовиком. Я выпрыгнул из машины на дорожку, посыпанную гравием. Чемпионка по гольфу осведомилась у Вульфа, не нужно ли его куда-нибудь подвезти, но он уже открыл дверцу и вытаскивал свою тушу из машины, а посему не удостоил девушку ответом. Тут к нему подскочил Дейв и начал что-то громко спрашивать, но Вульф грозно взглянул на него:

– Известно ли вам, что вы подлежите судебному преследованию за попытку преднамеренного убийства? Я имею в виду не ружье, а то, что вы спрыгнули с забора и раздразнили быка, из-за чего он и напал на нас!

Вульф обогнул машину, подошел к своей спасительнице и раскланялся.

– Благодарю вас, мисс Пратт, за вашу находчивость.

– О, не стоит. Мне это доставило удовольствие.

Он поморщился.

– Это ваш бык?

– Нет, он принадлежит моему дяде, Томасу Пратту. Это его дом. Он скоро приедет. Могу ли я быть вам чем-нибудь полезной? Может быть, вы желаете пива?

– Благодарю. Я думал, что мне уж никогда не придется пить пиво. Мы ведь попали в аварию. Мистер Гудвин не смог справиться с машиной… Прошу прощения, мисс Пратт, я забыл представить вам мистера Гудвина.

Она вежливо подала мне руку.

– Так вот, мистер Гудвин не смог справиться с машиной, – повторил Вульф, – и мы врезались в дерево. Потом он божился, что во всем виновата лопнувшая шина. Он же уговорил меня в нарушение закона пересечь ваше пастбище. Хорошо еще, что я первым заметил быка. Мистер Гудвин проявил полное незнание повадок этих животных…

Еще на подъезде к валуну я по физиономии Вульфа понял, что он поведет себя как мальчишка, но не думал, что это произойдет на людях, и теперь бесцеремонно вмешался:

– Можно мне воспользоваться телефоном?

– О, вы перебили мистера Вульфа, – упрекнула меня Кэролайн. – Если он хочет объяснить…

– Я провожу вас к телефону, – послышался голос позади меня.

Я обернулся и увидел девушку в желтом. Она была на голову ниже меня. Красивые светлые волосы, насмешливые синие глаза. И она улыбалась уголками рта.

– Пойдемте, Эскамильо, – позвала она.

– Премного благодарен, – ответил я, устремляясь за ней.

– Кстати, меня зовут Лили Роуэн, – поведала она по дороге.

– Чудесное имя, – я широко осклабился. – А меня – Эскамильо Гудвин.

– Который час? – донесся из открытой двери голос Ниро Вульфа.

Сверившись с часами, лежащими на стеклянной полочке, я вышел из ванной, придерживая рукав рубашки, чтобы не запачкать его еще не высохшим йодом.

– Три двадцать шесть. Надеюсь, пиво вас немного подбодрит. А то, как видно, радость жизни в вас угасает. Если уж вам даже не по силам достать часы из собственного кармана.

– Какая там радость жизни, – простонал он, – когда наша машина разбита вдребезги, а мои орхидеи в ней задыхаются…

– Они не задыхаются. Я не до конца поднял стекла.

Я посмотрел, высох ли йод, и опустил рукав.

– А действительно, почему бы вам не радоваться жизни? Капот всмятку, а мы целы. Бык до нас не добрался. Мы познакомились с чудесными людьми, которые приютили нас, дали прекрасную комнату с ванной, угостили холодным пивом, а меня персонально – йодом. Если же вы считаете, что у меня был шанс убедить парней из кроуфилдского гаража приехать за нами и машиной в самый разгар ярмарки, то попробуйте поговорить с ними сами. Они и вас сочтут за сумасшедшего. Вот-вот вернется мистер Пратт и отвезет нас в Кроуфилд вместе с багажом и цветами. Я звонил в отель, и мне обещали придержать наш номер до десяти часов вечера. Большего и ожидать нельзя. Там сейчас целые толпы народа из-за места в гостинице готовы вцепиться друг другу в глотки.

Застегнув рукав, я потянулся за пиджаком.

– Как пиво?

– Пиво хорошее. – Вульф нахмурился и пробормотал: – Толпы народа… – Он осмотрелся по сторонам. – Какая приятная комната… Просторная, светлая. Пожалуй, нужно сделать такие окна в моей комнате у нас дома. Когда, ты говорил, пришлют за нашей машиной?

– Завтра днем, – терпеливо повторил я.

– Завтра так завтра, – вздохнул он. – Раньше мне казалось, что я не люблю новые дома, но здесь очень приятно. Конечно, это заслуга архитектора. Знаешь, откуда взялись деньги на постройку дома? Мисс Пратт мне рассказала. Ее дядя – владелец нескольких сотен небольших ресторанчиков в Нью-Йорке. Он их называет праттериями. Видел их когда-нибудь?

– Естественно. – Я задрал штанину, разглядывая ушибленное колено. – Иногда в них обедаю.

– Да? И как еда?

Я пожал плечами.

В дверь постучали, и вошел какой-то тип с грязным лицом, в испачканных брюках и белоснежной накрахмаленной куртке. Он пробормотал, что приехал мистер Пратт и мы можем спуститься к нему, когда пожелаем. Вульф пообещал, что мы скоро явимся, и тип ушел.

– Видимо, мистер Пратт вдовец, – заметил я.

– Нет, – ответил Вульф, сделав попытку подняться. – Он никогда не был женат. Так сказала мисс Пратт. Ты не думаешь причесаться?

Нам пришлось пройти через весь дом, чтобы разыскать хозяев. Сперва мы попали в столовую, оттуда в гостиную, потом еще в одну комнату с роялем и, наконец, наткнулись на них на террасе, укрытой от солнца навесом. Обе девушки сидели в дальнем углу с каким-то молодым человеком, потягивая коктейли. Ближе к нам, за столом, двое мужчин оживленно разговаривали, тыча пальцами в какие-то бумаги. Один из них, молодой и прилизанный, походил на маклера. У другого, довольно пожилого, были темные, седеющие волосы, узкий лоб и квадратная челюсть. Подойдя к ним, Вульф остановился. Пожилой мужчина нахмурился и произнес: