– ХХХХХХррррррррфааааааааХХХХХХХХ! – привел свои аргументы Аграджаг, и Артур скрепя сердце согласился с ними на том основании, что несколько побаивался этого отвратительного пришельца с его неадекватной яростью и искалеченным телом.

Аграджаг был черный и пузатый, с морщинистой, точно старая шина, мордой.

Его перепончатые крылья походили на жалкие, изломанные ширмочки, но смотрелись куда более грозно, чем обычные мускулистые крылья здоровой летучей мыши. Должно быть, дело было в беспрецедентном упорстве, с каким дух Аграджага держался за жизнь наперекор всем бурям.

Раскрыв пасть, Аграджаг продемонстрировал поразительную коллекцию зубов.

Тут не нашлось бы двух одинаковых – все они, казалось, были позаимствованы у разных зверей, а на челюстях располагались под столь странными углами, что за Аграджага становилось страшно – складывалось впечатление, что если он вдруг решит что-то пожевать, то с первой же попытки откусит себе полморды и, возможно, глаз в придачу.

Каждый из трех его глаз был маленьким и налитым кровью, а на жизнь смотрел еще менее здраво, чем объевшаяся рыба с куста бузины.

– Я был на крикетном матче, – проревел он.

В данном контексте это заявление показалось столь фантастическим, что у Артура буквально перехватило дух.

– Да не в этом теле! – вскричало существо, срываясь на визг. – Не в этом! Это мое последнее тело. Мое последнее перерождение. Модель «Смерть-Артуру-Денту». Мой последний шанс. И черт возьми, сколько мне пришлось за этот шанс повоевать!

– Но…

– Я пошел на… – ревел Аграджаг, – на крикетный матч! У меня было слабое сердце, но что плохого, сказал я жене, может случиться со мной на крикетном матче? И вот сижу я спокойно на трибуне, смотрю игру, и что же?

Прямо передо мной словно из-под земли злокозненно появляются какие-то двое. И последнее, что невольно заметили мои глаза перед тем, как мое слабое сердце разорвалось, – это, что один из них – Артур Дент, а из его бороды торчит кроличья кость. И это совпадение?

– Да, – выдохнул Артур.

– Ах совпаденьице? – завопило существо, болезненно всплеснув своими изломанными крыльями и слегка оцарапав себе правую щеку каким-то особенно кривым клыком. При ближайшем рассмотрении (до которого Артур предпочел бы не доводить дела), выяснилось, что вся морда Аграджага облеплена рваными полосками черного пластыря.

Артур нервно попятился. Схватился за бороду. В ужасе обнаружил в ней все ту же кроличью кость. Вырвал ее из бороды и отшвырнул подальше.

– Послушайте, – сказал он, – ведь это просто судьба над вами издевается. И надо мной. Над нами. Это чистая игра случая.

– Что ты, Дент, имеешь против меня? – прошипело существо, решительно ковыляя к нему.

– Ничего, – упорствовал Артур, – честно, ничего.

Аграджаг уставился на него круглыми, как пуговицы, глазами:

– Странная у тебя манера обращаться с теми, против кого ничего не имеешь. Только и делаешь, что их убиваешь. Я назвал бы это чрезвычайно оригинальным стилем социального взаимодействия. А еще я назвал бы это ложью!

– Но послушайте же, – не сдавался Артур, – мне очень стыдно. Это было ужасное недоразумение. Мне вообще-то пора. У вас есть часы? Мне нужно заняться спасением Вселенной. – С такими словами Артур все дальше пятился от Аграджага.

А Аграджаг следовал за ним.

– Однажды, – хрипел он, – однажды я решил капитулировать – больше не соваться в круг перерождений. Я хотел остаться в астрале. И что же?

Артур некрасиво замотал головой, выражая тем самым, что он не знает продолжения и знать не хочет. Он пятился бы и дальше, если б не уперся спиной в холодный черный камень, путем невообразимых геркулесовых усилий превращенный в гротесковое подобие его шлепанцев. Он покосился на свою собственную изуродованную сарказмом фигуру, что нависала над ним башней, гадая, каким загадочным делом занимается последняя из тридцати рук.

– И что же? Меня насильно выволокли назад в материальный мир, – продолжал Аграджаг, – в обличье растения, именуемого петуния. Причем в горшке. Это веселенькое и коротенькое перерождение началось с того, что горшок со мной оказался, безо всякой опоры, на высоте трехсот миль от поверхности весьма зловещей планеты. Не очень-то прочное положение для горшка с петунией, скажете вы. И будете правы. Это перерождение завершилось недолгое время спустя, тремястами милями ниже. Ударом о свежий труп кашалота, осмелюсь добавить. То был мой павший брат по духу.

Аграджаг воззрился на Артура с обновленной ненавистью.

– По дороге вниз, – прошипел он, – я невольно заметил белый звездолет. Нестерпимо помпезный. А в иллюминаторе этого помпезного звездолета – сытую рожу Артура Дента. СОВПАДЕНЬИЦЕ?!

– ДА! – завопил Артур.

Вновь покосившись на Статую, он сообразил, что загадочная рука в своей бессмысленной жестокости способствовала рождению горшка с петунией. Так просто и не догадаешься.

– Мне надо идти, – упорствовал Артур.

– Еще поспеешь уйти, – заявил Аграджаг, – только сперва я тебя убью. СПЕРВА.

– Вы знаете, лучше не надо, – стал объяснять Артур, взбираясь на гладкий мысок своего каменного шлепанца, – потому что я, понимаете ли, должен спасти Вселенную. Мне необходимо отыскать Серебряную Перекладину, вот в чем вся штука. А у покойника это вряд ли получится.

– Спасти Вселенную? – презрительно процедил Аграджаг. – Надо было раньше об этом думать, а не объявлять мне вендетту! Только один пример! Помнишь Бету Ставромулоса? Помнишь, как стоило тебе там появиться, и кто-то…

– Я в жизни там не был, – возразил Артур.

– … кто-то попытался тебя убить, а ты пригнулся. Как ты думаешь, кого поразила пуля? Ты что сказал?

– В жизни там не был, на этой Старо… Старму… – повторил Артур. – И не понимаю, о чем вы толкуете. Мне пора.

Аграджаг буквально обмер.

– Как это не был? Ты – виновник моей тамошней смерти, как и всех остальных. Меня, случайного прохожего… – И затрясся мелкой дрожью.

– Я вообще о таком месте не слышал, – настаивал Артур. – И никто никогда не пытался меня убить. То есть никто, кроме вас. Может, мне еще предстоит туда попасть?

Аграджаг стоял, медленно хлопая глазами, точно олицетворение застывшего ужаса перед логикой.

– Ты не был… и даже не знаешь, что такое Бета Ставромулоса, все еще не знаешь? – прошептал он.

– Нет, – сказал Артур, – я вообще в первый раз слышу, что есть такая. Безусловно, никогда там не был и не собираюсь.

– О, ты туда все равно попадешь, – пробормотал Аграджаг со слезами в голосе, – попадешь как миленький. О священный вакуум! – Заковыляв прочь, он с тоской оглядел стены своего колоссального Собора Ненависти. – Я залучил тебя сюда слишком рано! – И разрыдался, вопя сквозь плач: – Слишком рано, о вакуум и все его гады!

Внезапно Аграджаг встрепенулся и уставил на Артура свой злобный, исполненный ненависти глаз.

– Я все равно тебя убью! – взревел он. – Даже если это логически невероятно! Все равно попробую, вакуум меня заарктурь! Я взорву эту гору! – взвизгнул он. – Посмотрим, Дент, как ты тогда запоешь!

Превозмогая боль во всем теле, он медленно заковылял к небольшому черному жертвенному алтарю. Теперь он вопил столь яростно, что действительно буквально раздирал свое лицо клыками.

Соскочив со своего шлепанца, Артур побежал наперерез полоумному… нет, на три четверти безумному… существу, чтобы задержать его.

Прыгнув на этого злосчастного нетопыря, он с силой толкнул его на алтарь.

Аграджаг издал новый вопль, засучил конечностями, уставил на Артура одичалые глаза.

– Знаешь, что ты натворил? – прохрипел он, борясь с болью. – Ты просто взял да убил меня опять. Что тебе от меня нужно? Кровушки выпить?

После недолгих конвульсий он задрожал всем телом, а потом обмяк, в последний миг нажав большую красную кнопку на алтаре.

Артура охватил панический ужас: вначале из-за совершенного убийства, а потом из-за того, что по коридорам разнесся деловитый вой сирен и звон колоколов. Видимо, то был сигнал тревоги. Артур закрутил головой, озирая помещение.