Читатель
Так кто же ты? Друг или недруг?
Тут нет середины ни в чём.
Тут либо дремучие недра,
А либо звезда над ручьём.
И стань ты хоть докою ушлым
Иль тем записным знатоком,
Но паче всего равнодушным
Не смей состоять. Ни при ком.
И вот ведь тут чудо какое:
Сейчас ли, а может, в былом,
Лишал ли тебя я покоя
При встрече с добром или злом?
Помог ли бесстрашью? И чести?
Был рядом во время годин?
И верил ли ты, что мы вместе?
Что ты на земле не один?
Ты мой. Хоть великий, хоть малый.
Ты мой. По бытью. По судьбе.
Каким тебя званьем ни жалуй,
А все не по росту тебе.
Так кто же ты? Друг или недруг?
Тут нет середины ни в чём.
Тут либо дремучие недра,
А либо звезда над ручьём...
Портрет
Нас всех рисует время,
Всё пишет наш портрет,
От самой колыбели
До тех прощальных лет.
С дороги не сбиваясь,
Оно ведёт свой счет.
То выстелет морщинку,
То складку насечёт.
За радости сверх меры,
За прежние грехи
Безжалостно и строго
Кладёт оно штрихи.
То длинный штрих положит,
А то взмахнёт слегка—
И белая дорожка
Ложится у виска.
И снова — белым, белым,
И входит цвет в права,
И зимнею порошей
Повита голова.
Идут за годом годы.
Идёт за следом след.
А время всё рисует,
Всё пишет наш портрет.
Меняет наши лица.
И души. И сердца.
А сколько это длится?
А это без конца...
Любовь
Это намертво. Это в крови.
Это в сердце моём бесконечно.
Нет, не клясться России в любви —
А любить её. Просто. И вечно.
Уважать её хлеб. И добро.
И внимать, как ложатся на долы —
Тишины золотое перо
И зари вечевые глаголы.
И по утренней этой поре,
Захлебнувшись росистою ранью,
Встать лицом к повлажневшей коре
И вдыхать эту свежесть дурманью.
И земной суете вопреки
Увидать, будто в сказочном чуде,
Как у самого края реки
Солнце черпают вёдрами люди.
Мельница
Всё на земле перемелется.
Камень. Железо. Трава.
Жизнь — это вечная мельница,
Вертит свои жернова.
Ходит по мельнице ветер.
Сор выдувает в окно.
Где-то мякину приметит.
Где-то поднимет зерно.
Души печалить не будем.
Тут уж законы свои.
Что-то останется людям.
Что-то склюют воробьи.
Разные судьбы на свете.
Разные в мире права.
Сколько всего переметят
Жизни твоей жернова.
Будет и радость. И морок.
Совесть была бы чиста...
Хлеб оттого-то и дорог,
Что не даётся спроста.
Чудак
Ах, нам бы знать не худо
Уже давным-давно:
Чудак — от слова чудо.
Вот то-то и оно.
Хоть раз скажи, хоть десять,
А так оно и есть.
Пойдёт чудак чудесить —
Чудес не перечесть.
Жил-был старик в Калуге.
Ходил он в чудаках.
Космические фуги
Играл на облаках.
Ловил он звёзды в сети.
Он звал людей в полёт.
И до сих пор на свете
Та музыка поёт.
Чудак не знает страха.
Казни его молвой,
А он опять из праха
Поднимется живой.
Его костром пытали.
Железом рвали рот.
А он все рвётся в дали.
На вымах. В разворот.
И всем нам знать не худо
Уже давным-давно:
Чудак — от слова чудо.
И так и есть оно.
Душа
По камням стучит водица,
Будто палкой старица.
Если б снова мне родиться –
Знал бы, как состариться.
Если б снова ветер в грудь,
Да в дорогу дальную,
Я бы взял с собою в путь
Глубь исповедальную.
Уползай в нору, змея,
Улетайте, вороны,
Распахнул бы душу я
На четыре стороны.
Что там брезжит впереди?
Кто несчастен смолоду?
Вот душа моя – входи.
Обогрейся с холоду.
Обогрейся, не беда.
Забирайся в песенки.
Если б старые года,
Да по новой лесенке.
Вот тогда б идти, идти,
Сто годов источится…
А душа – она в пути.
Ей всё к людям хочется.
Свет и тьма
Не то со зла, не то с испуга,
Не то ещё с какой беды
Схватились ветки друг за друга
И ну скрипеть на все лады,
И ну стращать, и ну хлестаться,
И ну выписывать круги,
Еще чуть-чуть и, может статься,
Начнут кусаться. Хоть беги.
Погасло солнце в чёрной раме.
Уже качало высоту.
Гроза сидела за домами
И набирала черноту.
И вдруг нагрянула. И с ходу
Перекрутила все сады.
И так ударила природу,
Что было близко до беды.
А между тем за дальним лесом
Опять светало. Всё звончей.
И прыгал ветер красным бесом,
Гоня багряных трубачей.
Всё пело свежестью и светом.
Садами. Радугой. Травой.
И сколько раз пишу об зтом,
И каждый раз пишу впервой.
