– Bienvenido! – с сильным акцентом буркнул в ответ падре Томас и устало опустился на скамью, услужливо пододвинутую ему начальником караула. Падре Томас не так давно появился в миссии и, похоже, не одобрял заигрывания собрата с еретиками.

Сглаживая промелькнувшее в словах падре Томаса недружелюбие, настоятель обратился к гостю с традиционным вопросом:

– Вы окажете нам честь, разделив нашу трапезу?

– Se lo agradezco, padre…

– Превосходно… – еще раз блеснул святой отец своей белозубой улыбкой и дал указание сержанту, чтобы подавали к столу.

Пока два мальчика-индейца расставляли на дубовой столешнице закуски и приборы, гость и хозяин вели вежливый разговор о пустяках. Наконец приготовления были закончены, и после короткой молитвы трапеза началась. До начала католического великого поста оставалось еще несколько дней, поэтому на столе царило изобилие. Помимо огромного серебряного блюда с кусками вареной телятины здесь было много зелени и овощей, жареная рыба, запеченная фасоль, разнообразные фрукты и горячий шоколад. Кислое вино из собственных виноградников и выставленная на стол в честь гостя бутылка гавайского рома завершали эту картину, способную порадовать глаз любого гурмана.

– Что же все-таки привело вас к нам, любезный друг? – посреди трапезы поинтересовался настоятель у гостя.

– Зов души, святой отец… Одно лишь желание пообщаться с вашим преподобием… – Русский выдержал долгий инквизиторский взгляд падре и добавил, поднимая бокал: – ¡salud!

– Благодарю за добрые слова! Да пребудет с вами Божья благодать! – в свою очередь провозгласил падре Альтамиро. – Я предлагаю выпить за наших добрых соседей!

Выпили и закусили. Затем настоятель наклонился к Хлебникову, сидевшему слева от него, и сказал с кроткой улыбкой:

– Должен вам признаться, я тоже скучаю по нашим беседам и был бы совсем не против продолжить одну из них, скажем, за партией в шахматы… – падре специально выделил последнее слово, точно напоминая собеседнику, что именно он обучил его этой игре.

– Составлю вам компанию с удовольствием. Там и потолкуем о нашем житье-бытье. Как говорится, с глазу на глаз.

– Из ваших слов можно понять, сеньор Хлебников, что у вас все же есть ко мне какой-то разговор.

– Я предлагаю поговорить об охоте…

– Хм… Это увлекательная тема, особенно после сытной трапезы…

Ни он, ни русский до конца застолья больше не проронили ни слова. Говорил в основном сержант Кастеларо, у которого в запасе всегда было несколько историй и анекдотов, какие сочли бы неприличными в светском обществе и тем более в стенах какого-нибудь европейского монастыря. Но здесь нравы были попроще, и говорливого сержанта никто не перебивал. Впрочем, никто его и не слушал, так что и смеялся своим шуткам он тоже в гордом одиночестве, нимало этим не смущаясь.

Когда трапеза закончилась и сержант вместе с падре Томасом, откланявшись, удалились, падре Альтамиро пригласил Хлебникова к себе.

Помещение, в котором жил настоятель, напоминало монашескую келью только снаружи. Внутри оно больше походило на жилище аристократа: резная дубовая мебель, мягкое канапе, шахматный столик с инкрустацией… Все говорило об утонченном вкусе хозяина и о том, что мирские привычки не совсем оставили его. О том же свидетельствовала огромная кровать с балдахином, опоры которого были украшены резвящимися амурами и нимфами. И только Библия на бюро да горящая перед распятием лампада напоминали о священном сане того, кто здесь жил.

Первую партию, протекавшую в обоюдном молчании, падре Альтамиро нарочно проиграл гостю: ничто так не расслабляет визави, как легкая победа. Расставив на доске вырезанные из слоновой кости фигуры для новой игры, настоятель первым вернулся к начатому в трапезной разговору:

– Ну, сеньор Кирилл, о какой же охоте вы хотели поговорить со мной? На морских котов или на медведя? Что до первых, так вы в свой прошлый приезд, кажется, сумели убедить сеньора де Солу в праве ваших зверобоев промышлять в заливе Сан-Франциско…

– Да, такое соглашение было подписано. И оно, я это подчеркиваю, взаимовыгодно. Вы же знаете, за право отстрела каланов мы заплатили вашему губернатору золотом…

– Тогда, может быть, мы будем говорить об охоте на тех диковинных зверей, из клыков которых сделаны эти фигуры? – передвигая вперед пешку, с невинным видом спросил настоятель. – Мне рассказывали, что это забавное зрелище…

– Увы, ваше преподобие, то, о чем пойдет речь, не имеет, на мой взгляд, выгод ни для одной из сторон…

– Будьте любезны объяснить…

– Ах, падре, падре! Вы же все прекрасно понимаете… – рука Хлебникова со слоном зависла в воздухе. – Меня беспокоит охота не на слонов, а на людей…

– На язычников?.. Дорогой друг, неужели вы верите слухам, что мы ловим краснокожих?

– Вот именно… И оба мы знаем, что слухи сии – вовсе не слухи! Разве я не прав, падре?

– Ну, право же, сеньор Хлебников, что вы принимаете все это так близко к сердцу? Дикари есть дикари. Сугубо для их же блага мы вытягиваем краснокожих из звериных нор, приводим их в лоно святой церкви… Кстати, вам скоро будет шах, мой дорогой друг…

– Благодарю вас за подсказку, падре, но я вижу… И все же вы уклонились от прямого ответа, святой отец: это ваши люди охотились на индейцев возле Росса?

– А что из того, если это так? – улыбка тут же сошла с лица Альтамиро. Сейчас перед Хлебниковым сидел конкистадор, готовый взяться за оружие. Но это продолжалось всего мгновение. Дипломат в падре одержал верх над солдатом. – Я пошутил, мой друг… Это все слова. А слово к делу не пришьешь. Ведь так говорят у вас, русских?.. А вот тут мы съедим у вас вашего слона… – черный конь, вынырнув из-за строя своих пешек, сделал выпад в сторону шахматного войска Хлебникова, и поверженный белый слон перекочевал на столик рядом с падре. А тот уже совсем миролюбиво закончил свою тираду: – Что же относительно краснокожих, так поверьте, сие – одно недоразумение…

– И все же не могу не заметить, что подобные недоразумения могут серьезно осложнить наши отношения и помешать той дружбе, коей, я надеюсь, мы оба дорожим… – осторожно заметил гость, совершая рокировку. – А между тем у меня к вам деловое предложение…

– Какое, мой друг?

– Вы как-то обмолвились, святой отец, о новых колоколах для миссии…

– Да, наши колокола давно нуждаются в замене… Так что вы предлагаете?

– Для начала угроза вашей королеве, падре… Я купец, ваше преподобие, и привык поступать так, чтобы узы дружбы не мешали, а, напротив, способствовали осуществлению коммерческих интересов… Исходя из этого, предлагаю сделку. Выгодную сделку, падре.

– Я готов вас выслушать, мой друг, – лицо падре снова приобрело непроницаемое выражение.

– Мы готовы отлить вам два колокола и доставить их в миссию бесплатно, только при одном условии… Если вы поможете вернуть нам индейцев, что были захвачены на днях. Я думаю, они стоят гораздо меньше, чем два первоклассных медных колокола?

– Вы, русские, не перестаете удивлять меня! – усмехнулся настоятель. – Печетесь о каких-то варварах больше, нежели о себе самих… Удивительный народ!

– Значит, по рукам?

– Ну-ну, не будем торопиться, мой друг… Партия еще не доиграна, – падре окинул взглядом фигуры и задумался. Сделать ход он так и не успел – в дверь громко постучали.

– ¿Qué quieres, hombre? – спросил Альтамиро.

Из-за двери раздался голос сержанта Кастеларо:

– Сеньор настоятель, у нас новые гости! Просят вашего разрешения зайти в миссию…

– Кто они?

– Не знаю, сеньор настоятель, но один из них назвался капитаном доном Аргуэлло…

– Так отпирай ворота! Я сейчас выйду…

Выйдя во двор миссии, Альтамиро и Хлебников оказались перед большим отрядом вооруженных людей, лица которых в темноте были неразличимы. Когда караульные принесли факелы и осветили предводителей отряда, то настоятель и его гость увидели упомянутого сержантом капитана Луиса Аргуэлло, а рядом с ним тех, с кем никак не ожидали встретиться здесь в такой час – своих общих знакомых, офицеров с фрегата «Крейсер»: лейтенанта Завалишина и мичмана Нахимова.