Глаза Хитоми тайно блеснули. Это был итог, который вполне устраивал ее. Устроить бы легкий саботаж... нет, гнев Хебимару страшнее отдаленных перспектив потери влияния. Стоит ему заподозрить неладное, и из соратника можно тотчас превратиться в раба.

На поле у дороги медленно выполз усталый караван. Хебимару и Хитоми недовольно взглянули на людей, бесцеремонно нарушивших их покой. Каким чумным ветром сюда принесло гостей?

— Доброго вечера вам, путники, — старший каравана, соскочив с повозки, уверенным шагом приблизился к сидящим у костра. — Не возражаете, если мы нарушим ваше уединение?

— Возражаем, — Хебимару бросил на него недружелюбный взгляд. — Мы шиноби. Подожмите хвосты и идите дальше своей дорогой. Держитесь от нас подальше.

Старший скривил губы и, больше не утруждая себя вежливостью, отошел от недружелюбной компании. Не хотят общаться, кто напрашивается? Пусть сидят себе тихо на краю, а в случае чего караван под защитой самураев. Мечники живо разберутся с шиноби.

Караван встал на ночлег, и часть людей улеглась отдыхать, а другие, в основном наемники-стражи из обычных людей, сели вкруг костра и, передавая по кругу бутыль с саке, завели бодрую походную песню.

Хмель ударил в головы быстро.

— Жаль, женщин с нами нет, — сказал один из солдат, мечтательно прищелкнув пальцами. — Вот бы сейчас приласкать какую-нибудь красотку! Помните эту, как ее... ну, на предпоследней стоянке, служанку с постоялого двора... милашка!

— Это у которой все лицо в шрамах от оспы? — другой наемник громогласно расхохотался. — Ты, друг, тогда так глаза залил саке, что не отличил бы даже буйвола от человека, не то что красивую женщину от некрасивой!

— Не бывает некрасивых женщин!

— Ага! Не трепись зазря, а лучше глянь туда, — кивок головы указал в сторону сидящей в отдалении Хитоми. — Прекрасные светлые волосы, дорогое шелковое кимоно. Готов спорить на тысячу рю, что фигуркой и лицом она не хуже какой-нибудь модели с обложки журнала!

— Это же шиноби! Ты мне хоть две тысячи рю дай, хоть десять, а я к куноичи не полезу. Эта кишки запросто выпустит, чуть что ей не по нраву. Змеи — они все ядовитые!

— Вот и сиди здесь, как старый инвалид. А мы наведаемся к соседям! Неужели они самураев рядом не чуют? Когда мечник рядом бродит, и куноичи женщиной становится!

Наемники пьяно захохотали.

Хитоми с убийственной презрительной яростью посмотрела на пятерых мужчин, не слишком любезно подобравшихся к ней. Компания была хмельна и только развеселилась, увидев ее ярость.

— Ну что, был я прав? — спросил заводила у дружков. — Чудо как хороша девка...

Удар расшвырял мужчин в стороны, как мешки с соломой. Хитоми, ухватив заводилу за ворот, вжала его в землю коленом и плюнула наемнику в лицо.

— Что-то сказал, недоумок? — прошипела женщина, и повернула кулак, заставляя ворот рубахи начать душить своего владельца. — Как назвал меня?

— Простите, госпожа... простите, клянусь, не посмею больше...

— Пошел вон, пес помойный. Сначала вшей выведи да зубы почисть, а потом смей на меня взгляд поднимать! Гнусное ничтожество...

Поднявшись, Хитоми пнула наемника под ребра и вернулась на свое место у костра.

— Почему не убила? — спросил Хебимару с легким недоумением.

— Я... я подумала, что нельзя.

— Ну почему? — саннин пожал плечами. — Можно.

Наемники меж тем помогли оплеванному заводиле подняться на ноги.

— Пойдемте, — мужчина махнул рукой. — Не нашего полета птица.

— А те? — другой наемник указал на фигуры в серых, крестьянских кимоно, сидящих на границе света. — Среди них тоже женщина есть!

Хебимару не выказал никакого беспокойства, когда наемники приблизились к йома и попытались заговорить с той, что некогда была молодой крестьянкой, похищенной и получившей печать проклятых в целях испытаний. Из первого поколения остались в живых только эти четверо. Остальные покончили с собой или не выдержали переходный период. Сгнили заживо. Не каждый, далеко не каждый может пережить то, что творится с душой и телом во время поглощения тьмой.

Дикий вой панического ужаса разорвал тишину осенней ночи. Пятеро наемников, спотыкаясь и падая, бросились обратно к торговому каравану. Поднялся гомон и суета. Самураи схватились за оружие, но караванщики заорали на них, приказывая оставить чужаков в покое. Спешно сворачивая лагерь, люди впрягали в повозки тягловых животных, которые давно уже беспокойно фыркали, учуяв запах разлагающейся плоти.

— Хебимару-сама... — дала тонкий намек Хитоми.

Саннин усмехнулся и вскинул руку.

Йома безмолвно вскочили на ноги. Из свободно свисающих рукавов их одежды с легким шорохом выскочили стальные клинки.

— Какой энтузиазм! — восхитился Хебимару. — Чувствуют людской страх. Много страха! Пора утолить голод!

Рука саннина качнулась вперед и указала на обращающихся в бегство людей. Бессмысленный жест. Йома не нужны были даже мысленные приказы. Они чувствовали волю хозяина. Его желание, которое послушные слуги должны обратить в действие.

Словно четыре тени, чудовища ринулись на закричавших от ужаса наемников и торговцев, но вдруг отпрянули.

Из-за деревьев, скользя в ночной тьме, словно призраки, появились люди. Шиноби в кожаной броне и пластиковых масках встали на защиту каравана и начали окружать шестерых врагов.

Хебимару зашипел рассерженной змеей. За ним следили! Давно ли уже воины Ветвей настигли их? Ловушка? Возможно, и так. Караванщики оказали услугу создателю монстров, заставив наблюдателей выдать себя.

— Сложить оружие! — раздался повелительный голос, от которого Хебимару вздрогнул. — Во избежание лишних жертв приказываю вам!

— Лишние жертвы? — саннин-предатель медленно обернулся, и губы его исказились в злобной ухмылке. — Нет ничего на свете страшнее лишних жертв, не так ли, Сарутоби-сенсей?

— Есть, мой глупый ученик, — седобородый старик, сжимающий в руках простой деревянный посох со стальными набалдашниками, грозно смотрел Хебимару в глаза. — Нет ничего страшнее людей, равнодушных к чужой боли и бедам. Людей, способных принести в жертву множество жизней ради пафосно звучащей чуши. Прикажи своим людям сложить оружие. Вам некуда бежать. Сейчас, хотя бы сейчас, пощади нескольких из тех, кто шел за тобой и еще может остаться в живых!

Хебимару расхохотался с презрением и издевкой.

— Старый дурак! Мы все, шестеро, связаны узами гораздо более сильными, чем все, что могут создать люди! Не жертвовать своими воинами? Не жертвуй своими! Посылать на смерть с улыбкой — вот высшее право власти! Что такое милосердие, как не откровенный идиотизм? Прекрасный фруктовый сад не вырастишь, не убивая паразитов, губящих деревья! Всякий, кто мешает мне растить мой фруктовый сад, — умрет! Поэтому убирайся и забери удобрения для деревьев, что приволок с собой. У меня достаточно материала, и то, что притащил ты, уже давно изучено!

— Грязный ублюдок, — воин Ветвей из клана Ханшоку оскалил клыки. Два громадных боевых пса справа и слева от него рычали, топорща шерсть на загривках. — Убьем их!

— Вперед! — Сарутоби взмахнул рукой.

Двадцать воинов Ветвей, возглавляемых воином-драконом, ринулись в атаку, но, подчиняясь волевому приказу лидера, четверо йома метнулись к хозяину и его ближайшей соратнице, обняв их руками.

Вспышка алого света заставила шиноби отпрянуть. Алое призрачное пламя взметнулось выше деревьев, по земле побежали концентрические круги замысловатых символов, светящихся багровым светом.

— Это же...

— Энергия Ци демонов!

— Соотношение сил не в нашу пользу, — с ухмылкой произнес Хебимару. — Еще увидимся, сенсей.

Призрачное пламя сжалось в бешено вращающуюся сферу, полыхнула еще одна вспышка света, и шесть человеческих фигур исчезли бесследно. Тысячи алых искр, угасая, медленно и плавно опускались на траву луга.

— Убереги нас духи предков, что это было? — воины Ветвей потрясенно смотрели на тающее облако искр.

— Полагаю, пространственное дзюцу, — произнес Сарутоби.