Светка вздрогнула, а Юрка просто нервно сглотнул. В своём углу приоткрыл глаза Умка; он поднял голову и грозно зарычал в потолок.

- Чего это? – прошептал перепуганный малыш, скача взором то на потолок, то на пса, то на сестру.

Светка опомнилась, попыталась взять себя в руки, привстала.

- В щитке на площадке, наверное, снова искрит.

- И чего теперь будет? – Юрка был готов в этот вечер к чему угодно, но только не к полнейшему мраку в компании одомашненных монстров.

- Вроде наладилось всё, – Светка шагнула к настенному шкафу. – Надо бы свечки поискать, а то мало ли что...

Юрка притих, будто пойманная мышь, понимая, что самое страшное ещё впереди.

Светка пододвинула к плите табурет, встала на него обеими ногами и внимательно изучала содержимое развешанных вдоль стены шкафов.

«Она тоже чего-то боится!»

- Ага, вот! – весело сказала Светка, легко спрыгнув с табурета; девочка положила на стол перед братом две розовые свечки и, обхватив себя руками за плечи, снова о чём-то задумалась.

- Чего?.. – не понял Юрка, ощущая, как по спине пробегают редкие мурашки.

- Ничего, – покачала головой Светка, усаживаясь напротив брата. – Чего тебя стошнило-то? Опять кормили насильно? – Девочка машинально взяла одну из свечек и принялась просто так вертеть в пальцах, царапая ногтями податливый парафин.

- А ты откуда знаешь, что так бывает? – спросил Юрка, продолжая боязливо коситься на сестру.

- Помню.

Юрка вздохнул.

- Нет, – прошептал он на пороге слышимости. – В это раз я сам виноват.

- Да ну...

- Я просто на руки воспитательницы посмотрел... – Юрка что есть сил сглотнул взбунтовавшийся молочный сгусток; немного подождал и лишь затем продолжил: – Я на её руки посмотрел... а не надо было. Они такие... Такие...

- Какие?

Юрка притих, закатил глаза, будто к чему-то прислушиваясь.

Гул под потолком снова резко возрос. Светка не удержалась и задрала голову. Яркий свет от вспыхивающих ламп озлобленно полосонул по сетчатке, оставив после себя медленно гаснущие кляксы. Девочка болезненно поморщилась, снова уставилась на брата.

У того не было туловища; Светка отчётливо видела запрокинутую голову с блестящими белками глаз, а вот ниже шеи дрожало коричневатое гало, которое становилось всё темнее и больше, раздуваясь на вроде фурункула. Внезапно аномалия принялась пульсировать, словно внутри Юрки забилось дополнительное сердце.

«Господи! – пронеслось в голове девочки. – А что если внутри него и впрямь что-то сидит! С самого рождения. Вполне возможно, это часть Марины. Только, вот, непонятно какая: светлая или тёмная?»

Светка зажмурилась, а когда заново открыла глаза, световой ожог окончательно «зарубцевался». Напротив, за столом, ёрзал мелкий Юрка. Он был снова обычным мальчиком с одним единственным сердцем.

Юрка жалобно посмотрел на сестру.

- Только обещай, что смеяться не будешь и обзываться.

- Не буду, – пообещала Светка, силясь унять разошедшееся сердце.

- У неё руки, как у Бабки Ёжки. Все косточки наружу торчат, – Юрка содрогнулся, вспоминая увиденное.

- Как это? – не поняла Светка, изучая свои руки.

- А вот так! Я и сам думал, что так не бывает. А оказывается, бывает! – Последние слова Юрка тонюсенько пропищал, отчего Умка снова недовольно заворчал в полудрёме.

Светка покосилась на пса, но тот продолжал мерно посапывать, больше никак не реагируя на их беседу.

- Может она болеет просто, – предположила Светка, отодвигая прочь свечку; под ногтями застрял воск, и она принялась терпеливо его вычищать.

- Всё равно страшно, – Юрка шмыгнул носом. – Вдруг у меня тоже такие пальцы будут? Потом, когда вырасту. Вдруг я тоже ЭТИМ заболею!

- Не говори глупостей! Хотя, если таким свинтусом останешься, какой сейчас, – непременно что-нибудь отвалится.

- Я не свинтус!

- Конечно, – Светка решила, что хватит на сегодня столь задушевных разговоров – не очень-то хотелось дожидаться взрослых с дурными мыслями в голове.

ДОЖИДАТЬСЯ!!! Она и подумать не могла, что будет когда-нибудь дожидаться ИХ возвращения с подобным нетерпением!

- Тебе вещи твои показать?

Юрка снова надулся и покачал головой.

- Вот и славно, – кивнула в ответ Светка. – А на руки своей воспитательницы больше не смотри. Понял?

- Ага. Страшно просто было...

- Ты мальчик. А мальчики ничего не боятся.

- Так уж и ничего? – не поверил Юрка и даже привстал.

- Ну, встречаются, правда, трусы, – растянуто проговорила Светка. – Но об них отдельный разговор. Ты ведь не трусишка зайка серенький?

Юрка снова заёрзал: на этот раз как-то возбуждённо, словно испытывая некие возвышенные чувства.

- Я – нет.

- Ну вот и хорошо. Тогда тебе не пристало блевать, всякий раз, как видишь старушечьи руки.

Юрка кивнул.

- Хорошо. Я в следующий раз представлю, что они просто нарисованные. Ну, невсамделишные! И тогда не страшно будет!

- Вот и молодец!

Светка хотела встать, но вдруг поняла, что не может этого сделать. Почему-то именно сейчас она впервые ощутила поблизости что-то родственное, с чем было просто приятно находиться рядом.

«Что происходит? – думала девочка, наслаждаясь приятным моментом единения. – Дело во мне, или это всё ОН? ТОТ, кто затаился внутри Юрки. Ведь это ЕГО сети. И, похоже, я в них всё же запуталась».

- А ты тоже смелая, – робко произнёс малыш, восторженно поглядывая на сестру.

- Я? – удивилась Светка. – Ну уж нет, скажешь тоже... Я всего на свете боюсь.

- А вот и неправда, – возразил Юрка, по-взрослому качая головой, чем приводя сестру в ещё большее замешательство. – Ты, вон, не побоялась сегодня в квартиру входить, к этому... – И малыш опасливо кивнул на пса.

Светка безуспешно боролась со смятением. Девочка не совсем понимала, что именно происходит: то ли она действительно совсем не знает собственного брата, то ли тем и вправду управляет кто-то посторонний, то ли она сама медленно, но верно сходит с ума. Мозаика в голове постоянно перестраивалась, отчего то и дело менялось и мировосприятие, порождая то панический страх, то благоговейную любовь, то полнейшее безразличие.

- Скажешь тоже... – прошептала Светка, посматривая на дремлющего Умку. – Я и не задумывалась, что может что-то произойти.

- Но ведь ты сама все эти страшилки рассказывала!

- Ну и что, – вздохнула Светка. – Я просто тебя попугать хотела. Прости.

Юрка пожал плечами.

- Классно у тебя получилось! – улыбнулся он спустя пару секунд, только сейчас понимая, как здорово работает палочка в его голове, – маленькая Лена сделала то, что должна была сделать: своей заумной речью она научила его мыслить по-взрослому – это и было истинное волшебство, заключённое вовсе и ни в каком предмете, а в слове. – Я испугался так!

Светка улыбнулась, протянула брату полусогнутый мизинец.

- Будем мириться?

- Ага! – кивнул довольный Юрка. – Только я не знаю, как...

- Давай свой мелкий отросток.

Малыш неуклюже оттопырил мизинец, потянул кулачёк к руке сестры.

Светка подцепила своим мизинцем мизинец брата и прошептала, стараясь унять дрожь в голосе:

- Мирись-мирись – больше не дерись.

Юрка заворожённо наблюдал за непонятным ритуалом.

- А к Умке я подошла вовсе не от того, что такая смелая, – Светка горестно улыбнулась и нехотя отцепилась от вновь обретённого брата.

- А отчего? – не вытерпел Юрка.

- Просто я запуталась, – задумчиво сказала девочка. – Так же, как и все остальные.

- Мама и папа?

- Нет, я вообще о людях. Естественно, что Мрина с Глебом – в их числе. Просто мы мало воспринимаем действительную опасность. Вернее воспринимаем, но как-то не так. Боимся не того, чего следовало бы опасаться в первую очередь. Не скрипы нужно ночью слушать, не «тараканов» в голове гонять, а по «зебре» дорогу переходить, например, любить друг друга, не отнимать чужую жизнь, бороться за справедливость. А вот когда ничего этого нет – тогда и нужно бояться по-настоящему. Потому что за несоблюдением всех этих неписаных правил, и таится ОНА... Действительность, – Светка улыбнулась брату. – Ты, наверное, ничего не понял из того, что я только что сказала. Только запутала тебя.