— О! Могу я поинтересоваться, что же это за магия?

— Приемник и усилитель пси-фактора. Когда пятьсот лет назад Декейд держал в руках эту дубинку, через медную рукоятку в дубинке собрались все его мысли. При складывании вместе частей дубинки цепь замыкалась. Те три человека, которые пытались овладеть дубинкой, не вынесли присутствия в себе второго сознания, которое передалось им через медную рукоятку. Люди умирали от шока.

Мейделон широко раскрыла глаза.

— Но, помню, ты мне говорил, что Гар был психо... психометрист.

— Да. Это так. Он воспринял всю личность Декейда, прикоснувшись к дубинке.

— Значит, когда он только дотронулся до дубинки... — прошептала Мейделон. Дирк кивнул:

— Он получил все сполна. Не только воспоминания, а всего Декейда. Говорю же тебе, всю его сущность.

— И он стал Декейдом, — снова прошептала она. — Но если, как ты полагаешь, он читает мысли, почему же дубинка его не убила?

— Потому что он тогда был в состоянии шока. Его собственный разум спрятался в самом отдаленном уголке его сознания. Все было свободно, чтобы дать место Декейду.

— И Декейд ожил! — Она посмотрела на гиганта, сидящего на пригорке. — А как ты думаешь, разум Гара еще в нем?

— Конечно. Ты должна была слышать, как он говорил, что в нем живут воспоминания хозяина тела. Более того, сохранилась и личность Гара, возможно, все еще в каком-то дальнем уголочке, и она то и дело прорывается наружу. Мне кажется, это происходит, когда Декейд стоит неподвижно и гримасничает, как от жестокой боли. Как я слышал, у Декейда горячая голова, он действует, особо не раздумывая. Но у Гара другой метод. К тому времени, когда приходит пора действовать, у него уже все обдумано. Уверен, он все еще здесь. Он знает, что сейчас наступил самый подходящий момент для революции. И для этого надо заранее просчитать все действия Декейда.

Во взгляде Мейделон ясно читалось, что она поражена той ересью, которую только что изложил Дирк. Она снова посмотрела на Декейда, сидящего со склоненной головой, опустившего руки на дубинку, которая лежала у него на коленях.

— Интересно, а разговаривают ли они друг с другом? Соглашаются они или спорят?

— Откуда мне знать? — хмуро ответил Дирк, неожиданно поняв, что он натворил. Мейделон почитает Декейда, но у нее никогда не возникнет мысль прикоснуться к нему. Как можно подумать о романе с божеством? Теперь же, благодаря разговору с Дирком, она знает, что Декейд не святой, что его смертное тело доступно. Видно было, что ее это очень заинтересовало. Недовольный собой Дирк встал.

— Откуда мне знать? — повторил он. — Но я обязательно найду ответ на этот вопрос. — И он отошел от Мейделон, не слушая, что она говорит ему вдогонку.

Дирк подошел к Декейду и присел в ожидании, когда гигант обратит на него внимание.

Спустя несколько минут Декейд прикрыл глаза и спросил:

— Чужеземец! Что тебя тревожит?

Дирк задумался, пытаясь правильно поставить вопрос. Как разговаривать с человеком, в котором живут две личности?

— Ну-у-у... Нельзя ли поговорить с твоей лучшей половиной?

— Ты мне не доверяешь? — неожиданно задал вопрос Декейд.

Дирк улыбнулся.

— А ты мне, Декейд? Почему ты называешь меня Чужеземцем?

— Но ведь ты не будешь отрицать, что ты и есть Чужеземец.

Дирк покачал головой:

— Как и все вокруг, я родился простолюдином. Правда, с десяти лет я живу среди Небесных, но я все равно простолюдин.

Декейд усмехнулся.

— Нет, ты не такой, как мы все. Ты знаешь тайны Небесных и тебе знакома свобода. Ты отличаешься от нас, Дирк Дюлейн, независимо от того, где ты родился и вырос.

Дирк постарался обуздать свое раздражение. Ведь Декейд был прав.

Декейд настойчиво посмотрел Дирку в глаза.

— Почему ты сомневаешься во мне?

— Нет, Декейд, я тебе доверяю, но... — Он ответил гиганту долгим взглядом. — Хорошо ли ты спишь?

Декейд нетерпеливо пожал плечами.

— Что такое сон? Свет уходит, и когда он возвращается, ты пробуждаешься. Дюлейн, снов нет. Зато есть дураки, которые своими загребущими руками хватали мою дубинку. Они ведь надеялись с ее помощью стать королями. Это были мелкие, слабые людишки. Им не было дано удержать меня в себе.

— Но вот Гар смог это сделать, — мягко сказал Дирк.

— Он — истинный мужчина. Такой же великий, каким был и я. — По его лицу пробежала тень. — Возможно, даже более великий, чем я... Не важно. Мы — два сильных человека и вдвоем возглавим восстание. — Его глаза излучали почти гипнотическую силу. — Мы оба в этом теле, я диктую народу свою волю только потому, что Гар, как ты называешь этого парня, полностью участвует в этом.

Дирк вздохнул с облегчением. Только теперь он убедился в присутствии Гара.

— Что ж, прекрасно. Я рад, что вы живете в согласии.

Декейд усмехнулся.

— Ох! Как это было трудно вначале! Мы оба были напуганы, встревожены и были готовы к битве. Твой друг кипел от проникновения в него захватчика, но после того, как понял, кто я такой, почему я оказался в нем, мы пришли к осознанию ситуации. Я ведь тоже помог ему, вывел его из полузабытья.

— Да, — медленно заговорил Дирк, — он, кажется, хорошо читает мысли людей?

Декейд нахмурил брови.

— А что вообще ты знаешь об этом человеке?

— Довольно многое. Хотя узнавал об этом постепенно. Я догадался, что он читает мысли по предметам, которых касались разные люди. К сожалению, я догадался об этом слишком поздно... Итак, теперь вы оба в одном теле, оба живы...

— Да. И я доверяю тебе, Дирк Дюлейн, больше, чем кому бы то ни было.

— Объясни почему?

Декейд посмотрел на лагерь.

— Я верю, что эти люди выполнят любое мое приказание. Волшебник потрудился на славу. Но эти люди преданы легенде, которую веками вбивали им в мозги песни Волшебника. Эти люди слепо, не задавая вопросов следуют за мной, и та часть меня, которая плоть от плоти этого народа, питается их любовью и их доверием. Но... — он глянул на Дирка, — теперь во мне живет и другое существо, с другим жизненным опытом, и это существо — чужеземец, как и ты.

Дирк понимающе кивнул.

— И эта часть знает, что моя преданность основана не на слепой вере, а на разуме.