– Перед отъездом, – ответила Нелли. Максим открыл шкафчик и увидел учебники и тетрадки. Он провел пальцами по обложке «Анатомии домашних животных», попытался прочитать что-то в ее записях.

– А где она спала? – спросил он, обернувшись. Нелли вздохнула. Максим с непониманием посмотрел на нее, а затем опустил взгляд на кушетку.

– Прямо тут? На чем?

– Она экономила. Ей же нужно было оплачивать учебу, – пожала плечами Нелли. – Я почти не бываю дома. Она работает ночами. Мы, знаете ли, выживаем, как можем.

Максим замер, впервые за долгое время не зная, что же сказать. За все эти недели, что они провели вместе, он никогда не задумывался над тем, что за человек лежит в его объятиях. Он знал ее тело, помнил каждый ее стон, но что он знал о ней. Она хочет стать ветеринаром. Она рыдала из-за убитого жирафа. Она несколько раз пыталась убежать от него, Максима. Куда? Сюда? Обратно, на эту кухню с видом на гаражи и пожухлые деревья?

Он закрыл глаза и живо представил себе, как она приходит сюда, разбирает хлам, перемывает посуду – о, никаких сомнений, что она так и поступала. Тихо наводила порядок, забиралась на диван с ногами, брала учебники и тетрадки. Пропускала ужин.

Ей всегда было чихать на деньги.

Черт его знает, почему тогда она решилась поехать с ним. Арина. Он был слишком занят тем, чтобы наиграться всласть со своей Белоснежкой, чтобы заметить ее, девочку в джинсовом платье. Максим отложил тетрадку и обернулся к Нелли. В свете ярких солнечных лучей она казалась куда старше Арины. Черные круги несмытой косметики только еще больше старили ее. Максиму захотелось как можно быстрее уйти отсюда, покончить с этим. Ему было неприятно думать о том, что Арина убежала от него к этой жизни.

– Где она? – спросил он почти зло.

– А откуда вы узнали этот адрес? – Нелли ответила вопросом на вопрос, она тянула время, судорожно решая, что же ей следует сделать, как поступить с этим призрачным шансом. Максим Коршунов выглядел так, словно он искал Арину – девушку, которую он потерял.

Которая его бросила.

Нелли стояла с пустой банкой из-под кофе в руках. Как такое возможно? Таких не бросают, что бы ни случилось. Может, набивает себе цену? А что, все возможно. В тихом омуте черти водятся, это всем известно. Кто знает, вдруг Аринка оказалась куда «сообразительнее», чем Нелли когда-либо. Кофе кончился, но можно подать чай. Не стоит заострять его внимание на мелочах.

– Значит, она прячется от вас? – усмехнулась Нелли, раскрывая холодильник. – Из-за тех фотографий?

– Фотографий? – нахмурился Максим. – Вы-то откуда о них знаете?

– А я слежу за вашей работой, – усмехнулась Нелли, доставая из холодильника колбасу. – Нужно же поддерживать культурный уровень. Вам бутерброд сделать?

– Никаких бутербродов. – Голос Максима затвердел, как остывшая сталь. – Вы сказали, что знаете, где она. Так где?

– Я знаю это, а вы хотели бы это знать. Интересная ситуация, да? – Нелли улыбнулась одними губами. – Я вообще знаю много о ней. Больше, чем вы…

– Где она? – повторил Максим жестче. Девушка начинала его раздражать.

– Зачем она вам? – Нелли скопировала его интонацию и даже наклон его головы.

– Это не ваше дело, – отрезал Максим.

– Верно. Это все – не мое дело, – согласилась Нелли. Она обхватила ладонями чашку с горячим чаем, уселась на стул. Она никуда не спешила и явно демонстрировала это.

– Думаете, это сойдет вам с рук – играть со мной в игры? – усмехнулся Максим и присел рядом. Очень спокойно, преувеличенно медленно он вынул чашку из рук Нелли и с силой швырнул ее в раковину. Раздался звон разбитой посуды, и Нелли невольно вздрогнула и поежилась.

– Я хочу только добра моей хорошей подруге, – прошептала она, сжав зубы. Она вспомнила, как всего несколько часов назад на этом самом диванчике двое мужчин брали ее сразу вдвоем, одновременно, подогревая себя грязными словами. Нелли прикусила губу и очень твердо продолжила: – Я всегда забочусь о своих друзьях.

– Думаете, из этого выйдет что-то хорошее?

– Кто знает? Хуже, чем я живу, кажется, уже и невозможно представить, – пожала плечами Нелли.

– Вы хотите денег? Почему не сказать об этом просто?

– Все хотят денег, – возразила на это Нелли. – Я же хочу стать вам другом.

– Что? – рассмеялся Максим.

– Ведь если мы станем друзьями, все, что я знаю об Арине, или то, что я узнаю о ней в будущем, немедленно станет известно и вам, Максим Константинович. Думаю, это будет достаточно привлекательно для нас обоих.

Максиму почудилось, будто красное пылевое облако оседает ему на глаза. Он чувствовал себя пленником в узкой камере – так он устал от всего этого. Он не спал три дня, а когда его веки смыкались, мир превращался для него в ледяной кошмар, залитый холодной липкой кровью. И во сне ему не было покоя. Дождь шел уже третий день, может быть, дело в этом?

– И сколько вы хотите за вашу дружбу? – ровным голосом спросил он, вцепившись изо всей силы в дверной косяк. – Сколько вам нужно, чтобы вы стали шпионить для меня за вашей подругой, которую вы определили жить на вашей кухне? Говорите сейчас, или я найду себе других друзей.

– Десять тысяч долларов. Ежемесячно. Первый платеж – прямо сейчас, – прошептала Нелли, и лицо ее стало очень серьезным. Если она разыграет свою карту правильно, ей никогда больше не придется стоять на коленях, отдаваясь за деньги кому бы то ни было.

– Ого, – присвистнул Максим. – За такие деньги я могу захотеть от вас чего-то большего, не только информации.

– Все, чего пожелаете! – выразительно кивнула Нелли, и пола ее халата «случайно» приоткрыла ее обнаженную ногу с совсем еще свежим синяком на бедре. Насчет «кому бы то ни было» – это она погорячилась. Но если уж и стоять на коленях, то только на мягком персидском ковре, перед человеком, чье состояние оценивают в двенадцать миллиардов.

Дома, как известно, и земля помогает, но Максим был не дома и не в гостях. Он ехал за девушкой, которая не хотела его больше видеть, и, казалось, все вокруг воспротивилось тому, чтобы он ее нашел. Но он хотел найти ее во что бы то ни стало, хотя, зачем ему это нужно, он объяснить не мог. Было ясно, что того, прошлого, мимолетного, наполненного стонами и криками, уже не вернуть. Незачем и пытаться.

Четыре часа и пятьдесят восемь минут.

Навигатор был категоричен, дорога пульсировала красным и желтым, и только где-то после Владимира она становилась зеленой. Четыре часа. Нет, пять часов! За такое время, да на такой машине дома Максим смог бы проехать половину Англии, но тут все было совсем иначе, и он почти сразу пожалел, что взял красный «Порше Турбо».

Как только покинул Москву.

Пожалел, стоя между фурами на эстакаде, ведущей на Горьковскую трассу, но разворачиваться не стал – не хотел возвращаться. Плохая примета.

Ха-ха, он не верит в приметы. Он ни во что не верит, ему никто не нужен. Только Арина.

Нужно было брать внедорожник. Дурак, хотел быстрее доехать до места. Наивный! Разве скорость решает тут хоть что-нибудь. Да у него было бы больше шансов проехать по этим дорогам, если бы он был на велосипеде. Хотя и дождь к обеду кончился. Хороший знак? Голубое небо, конечно, красиво, но солнце слепило прямо в глаза, пробиваясь и сквозь приспущенный козырек, и через солнцезащитные очки.

Сговорились. Как в сказке. Забрала Баба-яга его Арину и утащила к себе в избу, за тридевять земель, в самую чащу Муромских болот. Или Владимирских? Максим любил быстрые машины, скорость и напор. Банальная и такая традиционная слабость богатых мужчин, что просто впору покраснеть, но краснеть Максим тоже не умел. Только от возбуждения.

Второй раз он пожалел о том, что взял «Порше Турбо», когда сполз с эстакады и докатился до самой до Балашихи. Русский по крови, иностранец по инородной своей сути, он не знал, что у России есть только две беды. Они же – и ее вечная страховка «от дурного глаза», верный, непобедимый «авось». Вторая беда России заставила его клясть свой выбор транспортного средства последними словами.