— Успокойся, девочка, — миролюбиво заметил Пак. — Мальчики просто играют, а когда наиграются, вернут тебе твои веночки.

— Да, как же, — протянула Корделия, — они разорвут их на кусочки!

— Ну и что с того? Ты легко сплетешь себе еще.

— Ой, ничего ты не понимаешь, Робин! Ах! Как они меня рассердили!

— Ну еще бы, — негромко кивнул Пак. — Ведь это твой единорог, не так ли?

— Ну да! Как они смеют играть с ним?

— А почему бы тебе не поиграть вместе с братьями? Если единорог может играть с тремя, он без труда поиграет и с четвертой.

— Да какое они вообще имеют право играть с бархатной шерсткой? Он мой!

— Ну-ну-ну. Вот теперь я скажу нет, — Пак укоризненно покачал головой. — Единорог вольный зверь, малышка, и хотя он подружился с тобой, это еще не дает тебе эксклюзивных прав на него. Даже не помышляй об этом — как только он почует, что ты считаешь его своей собственностью, сразу умчится прочь.

Корделия лишь промолчала, продолжая глядеть во все глаза на резвящихся братьев и мрачнея с каждым очередным радостным воплем.

— Он старается поймать каждый венок, — возникла рядом с девочкой Лето, — и его глаза сверкают. Он ржет от радости. Если я не ошибаюсь, единорог с удовольствием ловит и бросает венки с твоими братьями — пока они держатся на расстоянии.

От этих слов Корделия, кажется, немного повеселела.

— Но ты, — добавил Фесс, — остаешься единственной, кто имеет право прикасаться к нему. Почему бы не позволить твоим братьям повеселиться с единорогом, пока он позволяет?

— С твоей стороны это будет в высшей степени великодушно, — пропела Лето с другой стороны. Мрачное настроение почти исчезло.

— И покажи им, что ты вовсе не завидуешь, как они играют, — кивнула Осень.

— Да, но как?

— Поддержи компанию, сыграй сама!

Корделия заколебалась.

— Как! — не выдержал Келли. — Ты что, будешь стоять и смотреть, как они играют, позволительно сказать, с твоим единорогом, а ты — нет?

Корделия решительно сжала губы и сгребла целую охапку цветов.

— Вот, я сплела тебе один, — Лето сунула ей в руку венок.

— Ой, спасибо, милая Лето! — и Корделия бросилась вперед и метнула венок единорогу. Серебряный зверь заметил это, и всхрапнув от удовольствия, поймал его, а потом послал вращающееся колечко обратно.

Лето с облегчением вздохнула.

— Да, — согласно кивнул Пак. — Гром чуть было не грянул, но они все-таки играют вместе.

— И она не бросила дружить с единорогом в приступе ревности, — заметила Осень.

— Ходячие собрания нелепиц, — пробормотал Келли. — Как смертные могут быть такими упрямыми?

Он, впрочем, как и остальные трое взрослых, с чувством глубокого удовлетворения следил за резвящимися детишками. Собственно, все они — и эльфы, и феи, и робот-конь были так захвачены этим зрелищем, что совершенно не заметили коренастых солдат, скользивших от дерева к дереву, сужая кольцо вокруг детей.

Они скользили беззвучно, как ветер в листве, пока не оказались на краю полянки — четверо крепких мужчин в форме, в стальных шлемах и кольчугах, которые следили за детьми и были готовы в любой момент наброситься на них.

Корделия решила утвердить свое главенствующее положение в обществе истинных друзей единорогов, и побежала к нему, крича на ходу:

— Эй, Серебристый! Дай-ка увенчать тебя этим венком!

И тут прятавшийся ближе всех к девочке солдат бросился на свою жертву.

И как раз в этот момент Джефри бросил свой венок слишком далеко в сторону. Кто-нибудь из незнающих его мог бы подумать, что он запустил венком прямо в Корделию.

Но единорог так не думал. Он крутнулся и прыгнул, нагнув голову, чтобы поймать венок рогом.

А солдат с торжествующим криком ухватил Корделию за худенькие плечики.

Единорог круто развернулся и прошил рогом кольчугу. Из плеча хлынула кровь. Солдат с перепуганным блеянием поспешно отпрянул, задрожал и побледнел — смерть чуть было не зацепила его кромкой своей безжалостной косы.

— Ах ты бандюга! — взвыл разъяренный Джефри. — Ребята, вы только глядите — мерзкий ворюга крадет нашу сестру! Держи его, братья!

Тут кусты вокруг них затрещали, и из кустов полезли наружу с леденящим душу боевым кличем вооруженные люди. Они кинулись хватать детей, и торжествующе захохотали, когда добыча оказалась в их руках. Грегори захныкал, а Корделия завизжала от ярости, но Джефри — Джефри только стиснул зубы, огляделся в поисках лучшей мишени и запустил своим венком прямо в рожу того, кто схватил Корделию.

Солдат явно не ждал отпора от пацана, его хватка ослабла и Корделия выскользнула на свободу.

Венок Магнуса врезался в лицо негодяя, державшего Грегори. Венок был сплетен из диких роз, у которых, как известно, шипов несравненно больше, чем лепестков. Мерзавец взвыл от боли и бросил Грегори, который тут же взмыл, как ракета, врезался в листву и исчез в кроне. Гад, пленивший Джефри, увидел это чудо и прямо побелел от страха. Да еще ему прямо в лоб угодил цветочный снаряд Корделии. Джефри вырвался и упал наземь рядом с сестрицей.

— Могла бы не беспокоиться! Я сам бы уложил паразита на лопатки!

— Ты всегда слыл джентльменом, — фыркнула Корделия.

Последний солдат еще крепче сжал Магнуса.

— Кидайся не кидайся — а я тебя не выпущу!

Магнус бросил взгляд своему стражу на ноги. И было на что поглядеть — ползучий побег сам собой сполз с молодого деревца, подкрался к солдату, обвился вокруг ног — и с силой дернул. Бедняга от неожиданности испуганно выругался, пошатнулся, еле устояв на ногах, но хватку на мгновение ослабил, и Магнус последним из Гэллоугласов очутился на свободе.

Первый солдат яростно взревел и снова бросился на Корделию.

Единорог прыгнул вперед, нагнув голову, бодаясь рогом. Серебряный рог чиркнул по щеке, оставляя багровую полосу, и солдат отскочил в сторону с криком бессилия и злобы. Он попятился, выхватил меч — а единорог приплясывал перед ним, фехтуя рогом, отбивал выпады и теснил врага.

— Эй ты, дитякрад! А ну-ка не трогай моего друга! — вскричала Корделия. — Подлая тварь! Вот тебе!

На глазах изумленного солдата меч выскочил у него из рук и затанцевал прямо перед носом. Лишенный оружия, негодяй побледнел и попятился, попятился, пока не уперся спиной в ствол дерева. Рядом еще трое солдат свалились под немилосердными ударами копыт огромного черного коня.

Но врагам этого наглядного урока было мало: на Джефри с ревом набросился еще один солдат. Мальчонка с грохотом испарился, возникнув секундой позже за спиной противника, уперся ему коленом в спину и сдавил руками шею. Солдат побагровел, закашлялся, резко согнулся, перебросив парнишку через себя. Впрочем, Джефри не упал — он подлетел еще выше, сорвал с дерева подгнивший плод и запустил в обидчика.

— Корделия! — крикнул он. — В седло! Беги прочь! Мы не можем отступить, пока ты здесь!

— А зачем отступать?! Вышибем из них дух!

— Боевой или в здоровом теле? — поинтересовался Магнус с ухмылкой.

— Будет вам острить, — у ног девочки возник Пак. — На этот раз Джефри прав, вы можете одержать верх, но друзья этих солдат вот-вот появятся здесь и поймают вас исподтишка или поодиночке. Беги, девчонка! Или ты ждешь, пока в твоего единорога метнут копье?

Корделия в ужасе охнула и мигом взмыла на хребет единорогу.

— Бежим, радость моя! Пусть эти оболтусы останутся с носом!

Единорог попятился, заржал и галопом бросился в лес, так легко лавируя между деревьями, что казалось — он несется прямо сквозь них.

— Одна сбежала, Ансьен! — закричал солдат.

— Ладно, потом ее еще догоним! — отозвался старший. — Хватайте этих сорванцов, пока они не последовали ее примеру!

— Попробуй схвати! — огрызнулся Джефри, и с дерева градом посыпались гнилые плоды. Солдаты отскакивали в стороны, но плоды летели прямо вслед за ними, с мягким чмоканьем размазываясь по озлобленным рожам.

— Бегите, пока они ослепли! — крикнул Пак. — Отступаем, ребята! Бежим!