— Клавианский, — заявил Маккракен.

— Никакого соуса, — отказалась Малдун.

— А я вместо соуса предпочту рокфор. Теперь посмотрим сегодняшнее меню, — капитан поднял листок, делая вид, что внимательно изучает перечень. Все остальные, за исключением Маккракена, последовали его примеру. Донаф взглянул на него, и третий помощник со вздохом взял распечатку.

Прозвонил автоповар. Род достал из стола сосуды и начал расставлять их перед обедающими.

— Спасибо, мистер д'Арманд. Садитесь, пожалуйста.

Род направился к своему стулу, потом остановился. Поднял голову: капитан с улыбкой смотрел на него.

— Можете заказать что-нибудь для себя.

— Да, сэр! — Род взял еще одну порцию супа, вернулся на свое место и сел.

Донаф взял свой судок, отпил из носика, поставил сосуд и сказал:

— На Максиме мы неплохо потрудились.

— Да, сэр, — согласился Уэлк. — Текстиль с Земли принес неплохую прибыль.

— Десертные вина тоже, — улыбнулся Маккракен. — Никогда не устаю удивляться людям, которые платят бешеные деньги за перебродивший виноградный сок, когда любой автоповар синтезирует не хуже.

— Дело в статусе, — осклабился Вайсер.

— И в связи вина с бывшей родиной, — Донаф поднял сосуд, глядя в пространство. — Я, помнится, как-то раз во время пробного полета на Марс, когда был еще безусым юнгой...

Уэлк вежливо кашлянул в кулак и вставил:

— Распорядок, сэр.

Донаф удивленно посмотрел на него и тут же смущенно улыбнулся:

— Да, кажется, я это уже рассказывал несколько раз. Благодарю вас, мистер Уэлк.

Малдун сердито посмотрела на Уэлка, но тот старательно избегал ее взгляда.

Капитан отставил опустевшую супницу, и все члены экипажа последовали его примеру. Род сразу встал и обошел стол, собирая посуду, потом отправился к автоповару и снова стал расставлять блюда. С салатами у него получилось так же легко, как с супом, но приходилось запоминать, кому какой соус. Как ни странно, с Малдун никаких трудностей не было.

Донаф размазал томат под липкой пленкой, поднял пленку, используя поверхностное натяжение, и продолжил:

— На Церере тоже должно получиться хорошо. Конечно, не с теми товарами, что мы вывезли с Максимы.

— Конечно, сэр, — согласился Уэлк. — Вряд ли стоит ввозить в Монте-Карло карточные колоды и все такое прочее.

— Вот именно. Товары с одного из астероидов явно не будут пользоваться спросом на других астероидах. Но зато жители Ганимеда за них заплатят хорошо, а Церера останется превосходным рынком сбыта для второсортных тканей, — он поднял голову. — У нас совсем не осталось мехов?

— Боюсь, сэр, что два отреза остались, — ответил Уэлк. — Спрос жительниц Максимы оказался меньше обычного.

— Гм, — Донаф взял еще один кусочек дивно пахнущего сыра. — Ну, мы, конечно, не сумеем продать их на Церере за ту цену, которую назначили.

Род не верил своим ушам. Всю жизнь Церера служила для него символом роскоши и декаданса, а эти люди утверждают, что никто на этом большом булыжнике не может позволить себе того же, что покупают жители какой-то песчинки, называемой Максимой!

И они не могут ошибаться. В торговле вся их жизнь, а они до сих пор не только живы, но и прекрасно себя чувствуют.

Когда тарелки из-под салата были убраны, Донаф предложил:

— Я думаю, сегодня подойдет рагу — это J-Q. А с ним я предпочитаю бургундское — А-А.

Род нажал клавиши, обозначенные этими буквами и чуть-чуть подождал. Потом выслушал заказы остальных, уже уверенно набрал и их комбинации и почти сразу начал доставать и расставлять блюда. На мгновение он испытал искушение напомнить окружающим, что у него имеется робот, который великолепно справится с подобной работой, но вновь встретил ненавидящий взгляд Вайсера и передумал.

Наконец он обслужил всех, принял собственный заказ, получил его и сел на место. Все занялись едой, а Род обнаружил, что первые два блюда сделали свое дело: он перестал чувствовать голод.

— Знаете, дамы и господа, признаюсь, меня немного волнует политическая ситуация на Ганимеде, — заметил Уэлк.

Донаф улыбнулся.

— Давно известно, что там никакой демократии на самом деле нет, первый помощник.

— Да, но этот новый президент был... гм... «избран» Советом...

Вайсер пожал плечами.

— Диктатор есть диктатор. Интересно, как это отразится на торговле?

— Никак, — уверенно заявил толстяк Маккракен. — Я помню, мы как-то останавливались на Тритоне. Я тогда был совсем молодым и худым — тянул всего на каких-то двести фунтов...

Остальные переглянулись с тоской, но Донаф продолжал вежливо слушать.

— Там как раз избрали нового верховного дожа, и он произносил громкие речи о «земной угрозе» и славной родной культуре. Но мы привезли большой груз настоящего шампанского, белужьей икры и кливлендских чизбургеров, и торговый агент дожа скупил две трети груза. А все остальные сражались на аукционе за остальную часть. И все это время дож продолжал разглагольствовать о том, что никто не может сделать что-нибудь лучше, чем делают аналогичное на Тритоне, — он оглянулся и перестал улыбаться, заметив, что все остальные заняты исключительно тщательным пережевыванием пищи. — Неужели я уже рассказывал об этом как-то?

— Все равно было очень интересно, — быстро сказал Донаф. — И при этом соответствует нашей ситуации. А теперь, мистер д'Арманд, не пора ли подавать десерт?

Род принялся убирать со стола использованные приборы и при этом взглянул на второго помощника. И удивился.

Вайсер по-прежнему выглядел голодным. Как можно столько в себя впихнуть и все еще не наесться, подумал Род.

И тут он увидел, что Вайсер смотрит на Грейси Малдун.

Тревога и гнев охватили Рода: как смеет эта свинья пожирать глазами такую хрупкую женщину. Но одновременно он испытал и сочувствие — Род понимал, что должен испытывать этот парень, видя, с каким боготворящим выражением на лице женщина-инженер смотрит на капитана.

Все это в совокупности страшно смутило Рода. Он побросал посуду в рециклер и начал набирать шифры десерта. Обслуживай офицеров, уборщик, и не позволяй себе ничего лишнего.

— Нажимаю на нижний край, верно?

— Если верхний край снаружи и если устроено, как багажный ящик, то именно так.

— Ну, давай проверим, — Род нажал на нижнюю кромку прямоугольника в стене, и из нее выскользнула койка и прочно встала четырьмя ножками на пол. На ней лежали свежие простыни и одеяла. Один конец матраца, потолще, служил подушкой. — Хм, вот что значит уверенность.

Род взял простыню за два угла.

— Прошу прощения, — сказал Фесс, отобрал у него простыню и принялся ее встряхивать.

— Фесс, не надо. Если увидят, что ты делаешь, мне никогда не простят!

Фесс остановился, держа в руках простыню.

— Учитывая отношение мистера Вайсера...

— Вот именно, — Род отобрал у Фесса простыню, передал ему остальную постель и принялся расстилать. — Не могу понять поведения Грейси Малдун. Она настоящая красавица, но как будто не подозревает об этом!

Фесс посмотрел в сторону двигателей.

— О, я не боюсь, что она услышит: Грейси у себя в каюте, а дверь плотно закрыта.

— Истинная правда, женщина эта красива, — согласился Фесс. — Но все равно ей не хватает манер подлинной леди.

— Ну, настоящие леди мне никогда не нравились, — Род остановился. — Фесс, когда я сегодня ее увидел, что-то со мной произошло.

— Я заметил, Род.

— А когда это что-то миновало, у меня закружилась голова, а в ней пульсировала только одна мысль. «Так вот что значит влюбиться!»

— Да, — сказал робот, — да.

— Это было очень заметно?

— Только если знаешь, из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

— Ну, Грейси-то, вероятно, знает, — Род поджал губы. — Насколько хорошо знает, как ты думаешь, Фесс?

— Внимание джентльмена всегда приятно для леди, Род.

— Да, наверное, ты прав, — Род откинулся, подбоченясь, и гордо осмотрел проделанную работу. — Вот! Я могу сам расстелить постель!