– Ты лежи, Белый. Все будет хорошо. Я за флангом присмотрю.

– Гранаты мои возьми, – прошептал Беляев.

Синицын сделал это и отошел к окну.

Колтунова по портативной станции вызвал командир группы.

– Колдун, что у вас?

– Атаку отбили. Духам удалось-таки забросить «РГД» в окно комнаты слева. Беляев ранен. Насколько серьезно, знает Птаха. Он сейчас там.

– Сколько духов положили?

– Четверых.

– У нас шестеро в минусе. Еще один орал за стеной. Это Птаха постарался?

– Больше некому.

– Значит, с десяток рыл мы у них выбили.

– Получается так. Что с Чувашем?

– Нормально, в себе, подполз к левому окну, готов поддержать меня.

– Одной рукой?

– Да я ему тоже говорил, сиди, мол, и не рыпайся. Нет, дескать, не могу, когда остальные дерутся.

– С раной понятно. А контузия, значит, не сильная?

– Не жалуется.

– Как думаешь, пойдут духи еще в атаку или отвалят? Потери у них более чем серьезные.

Игнатьев усмехнулся и ответил без особого веселья в голосе:

– Ага, так они и отойдут!.. Но уже напрямую не полезут.

– Тогда им надо рушить забор с флангов.

– Точно! Ты в «десятку» попал, Колдун. Двое духов проскочили в аул. Где-то участка через три стоит трактор «Кировец». Отсюда только крыша видна.

– Думаешь, пригонят?..

– Почему нет? Для «Кировца» этот забор – семечки. Если кабину закрыть металлическими листами, то можно весь периметр снять.

– На это потребуется время.

– Да, но мы держимся только десять минут.

Колтунов удивился, посмотрел на часы и заявил:

– Черт, действительно! А такое ощущение, что полчаса прошло.

– Так что, Юра, время у духов еще есть. Люди тоже. Злые!.. Если они подобрали гранатомет, то нас ждут не очень приятные мгновения.

– Если бы мгновения!.. Слушай, а может, попытаемся прорваться к роще, в сектор шесть?

– Беляева бросим?

– Черт, о нем я не подумал. Тогда держимся, да?

– Если есть другой вариант, поделись, послушаю.

– Нет другого варианта.

– Тогда до связи.

– Давай!

Колтунов отключил рацию, вставил ее в нагрудной чехол, глянул в окно и тут же крикнул:

– Духи!

Пока офицеры переговаривались, шесть боевиков, выстроившись в ломаную линию, прошли половину сада. Они уже готовили гранаты.

– Твою мать, да сколько же вас? – Капитан дал очередь и зацепил боевика, который уже выдернул кольцо предохранительной чеки.

Прогремел взрыв, и трое духов рухнули в траву. Двое рванулись назад к кустам. Шестой получил ранение, бежать не мог. Он полз и что-то кричал товарищам. Те не реагировали.

Колтунов прицелился, добил раненого и тут же отпрыгнул от окна, по которому ударили двое боевиков, достигших кустов. Пули сбивали штукатурку, разносили в щепки остатки оконной рамы, вонзались в пол, в потолок.

Портативная рация опять сработала сигналом вызова.

Колтунов ответил:

– На связи.

– Жив, значит? – услышал он голос Игнатьева.

– Живой пока.

– В порядке?

– В полном.

– «Кировец» идет по улице. За ним человек шесть, может, семь.

– Послушай, сколько рыл в этой банде? Такое ощущение, что мы одного валим, а вместо него двое появляются.

– Видимо, Айбас держал где-то резерв, который сейчас ввел в бой.

– Похоже. И что будем делать с этой железякой?

– Попробую снять тракториста, разбить двигатель или хотя бы колеса. Вопрос в том, хватит ли патронов в «ПК». «АК‑74» тут не поможет…

Переговоры прервал взрыв на чердаке, от которого содрогнулось все здание.

– Что это, Старый? Гранатомет?

– Он! Дело плохо!

Потянуло дымом.

– Старый, мы горим!

– Да, чердак горит.

– А потолок деревянный. Если он возьмется огнем, а так и случится, то совсем скоро на нас рухнет горящая крыша.

– Скоро, но не сразу. Тебе надо зачистить сад.

– Легко сказать. Из дома я этого не смогу сделать.

– Значит, выходи из здания.

– Да, придется. Но если трактор снесет хотя бы часть соседнего забора, то в саду духи нас обязательно сделают.

– Займись садом, трактор на мне!

– Принял, работаю.

– Давай, Юра! Недолго осталось.

Колтунов взглянул на часы. До подлета «Ми‑8» со штурмовой группой осталось минимум десять минут. Черт, до чего же медленно тянется время. А дым все плотнее затягивал комнаты. Слышно было, как кашлял Самойский. Хорошо еще, что на улице ветер, хоть и слабый, да окна выбиты. Плохо – потолок взялся.

Капитан нырком вылетел из окна и откатился в сторону. Два боевика открыли по нему огонь из кустов. По вспышкам капитан определил их позиции, докатился до старой яблони и дал очередь из-за ствола.

Раздался вскрик. Один бандит прекратил огонь, но второго Колтунов не задел. Тот на время замолчал. Наверное, он менял позицию, возможно, выскользнул в калитку или откатился ближе к забору.

Со стороны улицы уже отчетливо доносился рокот дизеля. Трактор подходил к участку.

Капитан взглянул на крышу. Она полыхала по всей площади, шифер разрывался на куски, валил дым, отчего-то жутко черный. Впрочем, на чердаке было полно всякого хлама.

Колтунов повернулся к кустам. Оттуда не стреляли. Но это не означало, что боевик ушел. Он вполне мог незаметно для спецназовца занять новую позицию и ждать.

Надо было рисковать. Иначе этот араб положит всех, кто выйдет из дома. А парням надо было вынести не только раненого Беляева, но еще и тела погибших. Значит, капитану следовало зачистить сад как можно быстрее.

В это время Игнатьев, щуря глаза, слипающиеся от дыма, наблюдал за передвижением «Кировца». Он приказал Самойскому и Синицыну начинать эвакуацию в сад. Первой ходкой парни должны были помочь выбраться из дома Беляеву и Рябову, второй и третьей – вынести тела погибших.

Рябов самостоятельно дошел до тылового дверного проема, лег у порога и крикнул Колтунову:

– Товарищ капитан, я сзади, если что, прикрою!

– А сможешь?

– Смогу!

– Добро.

Синицын с Самойским положили рядом с Рябовым Беляева, который потерял сознание. Потом они начали подтаскивать убитых, с опаской глядя на потолок, клубящийся дымом.

Игнатьев же следил за «Кировцем». Если он развернется, а тракторист укроется за приборной доской и поднимет ковш, то даже «ПК» не поможет остановить эту махину. Поэтому майор ждал момента, когда «Кировец» выйдет на короткий, метров десять, никак не более, участок дороги перед поворотом.

Боевик, находившийся в кабине, тоже понимал, что открытое место сулит ему беду, и увеличил скорость. Но Игнатьев успел из пулемета разнести два левых колеса «Кировца» и всадить очередь в двигатель. Трактор встал, накренился, и только ковш не дал ему перевернуться.

Бандит попытался выпрыгнуть из кабины. Игнатьев нажал на спусковой крючок. Прозвучал одиночный выстрел. Патроны в ленте кончились, но последний из них стал роковым для араба. Пуля попала ему в голову.

В это же время в соседней комнате раздался взрыв. Вновь ударил гранатометчик. Он стрелял с дальней позиции, которая находилась на возвышенности, иначе не попал бы в окно, не задев стены. Впрочем, это было уже не важно.

Игнатьев отбросил пулемет, схватил автомат и крикнул:

– Эй! Задело кого?

На счастье, Синицын и Самойский буквально перед взрывом успели вытащить в коридор два последних тела.

– Все в порядке! – ответил связист.

Раздался скрежет. Майор глянул верх, и в это время северная половина крыши рухнула. До полной катастрофы оставались считаные минуты.

Чтобы дать бойцам возможность вытащить из дома раненых и мертвых товарищей, Колтунов поднялся во весь рост и пошел к тыловому забору. Он длинными очередями бил по кустарнику и услышал короткий вопль. Значит, последний боевик из группы, атаковавшей с юга, был уничтожен, а резервы Айбас сюда не подвел.

Капитан отстрелял магазин, перезарядил автомат и приказал:

– Птаха, Сом! Белого и парней к правому забору. Чуваш прикрывает. Там занять оборону, подготовить гранаты. А где командир? Твою мать!.. Ведь он же был в дальней половине, где обрушилась крыша. Пацаны, держитесь, я за майором. Помощь уже рядом.