- Всё с вами понятно. Давайте, я пока в двух словах расскажу, что сам успел откопать о нём, а вы меня поправите.

Дождавшись кивков, я начал:

- Какаши Хатаке. Сын Легендарного Белого Клыка Конохи, Сакумо Хатаке.

Он же "Копирующий ниндзя Какаши" или "Шаринган Какаши". А так же, "Бедовый Какаши", "Какаши убийца Генинов" и "Хатаке Паникёр".

Как видно, не самые лестные отзывы.

В прошлом ученик Четвёртого Хокаге. Да примет Ками его душу.

В его команду входили некая Нохара Рин и Учиха Обито, пусть будет счастливой их следующая реинкарнация.

После того, как все его товарищи... умерли он подался в Анбу. Пусть чертоги Синигами примут грешные души несчастных Безликих.

Думаю, понятно откуда взялось прозвище "Бедовый Какаши"?

Известен, как один из немногих обладателей Шарингана, которого ещё не прирезали Учихи.

Чуть меньше известна вторая особенность нашего сенсея.

А именно то, что не из-за какой-то мифической плохой кармы Копирующего Ниндзя, ни одна команда в которой оказывался Какаши не продержалась и года.

Всему виной то, что после позорного самоубийства отца, Какаши принимает решение строго следовать своим бредовым правилам шиноби. В частности, это касается того, что успешное выполнение миссии безусловно важнее, чем спасение товарищей.

Поэтому, все его сокомандники бесславно гибли на очередном задании, а Какаши героически возвращался в одиночку в Коноху с выполненной миссией.

В общем, наш наставник известен тем, что при первом удобном случае пошлёт нас на убой. Пока всё правильно?

Кстати, история обретение Какаши додзюцу тоже крайне мутная и имеет множество нестыковок, но подробностей я не знаю. Всё так?

- Да. Разве что ты забыл упомянуть, что он до мозга костей человек Третьего Хокаге. И прозвище "Хатаке Паникёр" я услышала впервые, но ему подходит. - криво усмехнулась Нэоко.

- И вот такого, не побоюсь этого слова, живодёра определили нам в наставники. И я хотел бы узнать, что мы собираемся делать? А заодно, может объясните, как вас занесло в команду "Смертников имени Какаши"? Вы же у нас будущая надежда двух великих кланов.

- Я просто пообещала при первой же возможности вернуть клану его достояние. А то, официально достать мы его не можем. Но если на тренировке Шаринган Какаши будет уничтожен, то никаких проблем у клана не возникнет. Правда, с обычным Генином он в один миг расправится.

- И на что ты рассчитываешь?

- Цукиёми.

- А ты Хината?

- Ну, сначала меня не хотели вообще никуда отпускать. Несколько из старейшин даже требовали выдать меня замуж, чтобы я поскорей нарожала новую ветвь клана...

- Я могу заказывать службу в Храме за упокой этих болезных? - поинтересовался я у девочки зная её боевой характер.

- Я их пальцем не тронула! - возмутилась маленькая Хьюга. - Просто на голову тому, кто предложил это упал кирпич.

Мне показалось, что я ослышался.

- Повтори, пожалуйста. Ты хочешь сказать, что сенсор в закрытом помещении, а такие дела на улице не обсуждаются, не заметил падающий кирпич?

- Да. Три раза подряд. Лоб оказался крепким. После чего его госпитализировали.

- Бред. Это какой-то бред.

- Может быть. Но наши старейшины решили, что это знак свыше. Теперь, я вольна делать всё, что захочу. В пределах разумного.

Поняв, что ещё немного и у меня вскипит мозг, я решил вернутся к более приземистым вещам.

- Так, как будем драться с Какаши? Он всё же Джонин. Пора вскрывать козыри.

- Техники катона. Тай. Засыпать кунаями. Одним словом стандартная программа. На большее пока можешь особо не рассчитывать. Я ещё и полминуты с активированным Мангекё не могу продержаться. Чакры и умения маловато. - честно призналась Нэоко.

- Хина-тян?

- Мои новые глаза серьёзно усилили все стандартные способности бьякугана.

Я теперь при желании могу увидеть не только ток чакры, но кровеносную систему, а так же работу мышц. Теперь диаметр моего сенсорного виденья увеличился почти до двух километров, вместо пятисот метров. Также исчезло печально известное слепое пятно.

Ещё, после возвращения, я наконец-то смогла правильно выполнить Кайтен. Так же, у меня появились несколько уникальных техник...

С этими словами тело химе клана Хьюга обволокло голубовато-изумрудное сияние.

Зрелище было в высшей степени завораживающим.

Создавалось ощущение, что тело девочки буквально покрывает странный огонь.

Казалось, что волосы девушки больше не подвластны гравитации.

- Я назвала этот приём Покров.

- Это... Невероятно.

- Нет, выглядит классно. Но что это даёт? - спросила куда более практичная Нэоко.

Ей легко говорить, а у меня от данной мистики непроизвольно начинает сносить крышу.

- Я ещё не совсем разобралась. - Виновата пробормотала Хина. - Но пока активирован Покров, все мои физические возможности увеличиваются в несколько раз. Также, удалось узнать, что в нем меня невозможно достать с помощью Джукена. По крайне мере удары Ханаби и Неджи просто не смогли пробить покров. Также у меня появился новый приём.

С этими словами, в руках Химе загорелись два небольших зелёных огонька, которые тут же взмыли в воздух и начали кружится вокруг девочки.

Убедившись, что мы смотрим, Хината направила один из огоньков на стоящую на краю полигона мишень.

Но вместо того, чтобы взорваться или ещё как то навредить мишени, огонёк просто впитался в неё.

После чего повинуясь воле девочки, мишень поднялась в воздух и начала вращаться вокруг собственной оси.

- Техника Марионетки?

- Не совсем. Скорее нечто вроде гравитационной аномалии. Впрочем, я сама не понимаю как именно это работает. Сейчас, большая часть клана ломают голову над тем, как это вообще возможно.

Я назвала эту технику Хякки-яко. Сейчас я могу поддерживать контроль над пятью сферами одновременно.

- Ограничения?

- Чем дальше предмет воздействия, тем сложнее им управлять. Техника не действует на живых существ. Также контроль легко разрушается под воздействием чужой чакры. Плюс, сам покров очень затратен. За три минуты я уже потратила половину чакры.

С этими словами Хината вернулась в нормальное состояние.

На висках Химе были заметны крохотные капельки пота. Было видно, что демонстрация силы далась ей очень нелегко.

Зато, вопрос с бешеным кирпичом был снят с повестки дня.

- Ты молодец. - в сердцах сказал я, прижимая к себе покрасневшую Хьюгу.