Но мобильный телефон молчал.

– Какое мне дело до остальной части мира!

Ханна выгнула спину. Дождь усиливался. Раскат грома присоединился к шуму дождя.

– Я, старая женщина, так часто была вынуждена заботиться об остальной части мира, что будет справедливо, если мир хотя бы раз подстроится под меня.

– Но ведь когда летом не бывает солнца, ты тоже становишься неласковой, grand-mère, – напомнила Мелани.

– Это правда. Но тогда ревматизм сразу же напоминает мне о том, что я не так уж сильно люблю солнце. – Ханна замолчала, а затем ухмыльнулась и тихо рассмеялась: – Ты слышишь, что я говорю? Ужасно, правда? Когда я была в твоем возрасте, я только головой качала, глядя на пожилых людей, которые были такими, как я сейчас.

– Да нет, ты определенно так не делала, – возразила Мелани. – Ты всегда испытывала уважение к старшим.

– Ну что ты, у меня тоже бывали минуты слабости. Ни одного человека нельзя назвать ангелом, на каждом одеянии из перьев обязательно бывает чуть-чуть грязи. Все зависит от того, белые или черные перья под этой грязью.

Они некоторое время сидели молча, прислушиваясь к дождю и раскатам грома. Время от времени где-то вдалеке вспыхивали молнии.

Мысли Мелани снова вернулись к клинике. Она посмотрела на часы. Девятнадцать часов пять минут. И все еще нет звонка от Кати.

«Может быть, лучше мне самой ей позвонить?» – подумала она.

Со дня последнего разговора с будущей свекровью прошло почти две недели.

Их отношения с Катей никогда не были безоблачными, та не скрывала, что ей бы хотелось не такую жену для Роберта. Однако через какое-то время она привыкла к Мелани и по крайней мере стала не такой холодной. Но все же, когда Роберт попал в аварию, отношения между Мелани и ее будущей свекровью снова ухудшились. Поэтому Катя в последнее время общалась больше с Еленой, чем с Мелани.

– Я схожу на чердак и посмотрю, что еще я могу там сделать, – сказала Мелани, засовывая телефон в карман.

На самом деле она хотела позвонить Кате, но Ханна, конечно, сказала бы, что она может сделать это и в салоне.

– Иди, дитя мое, а я на минутку загляну в свой кабинет. Терпеть не могу сидеть без дела.

– Ты по-прежнему ходишь в кабинет?

– А почему бы и нет? – задала вопрос Ханна. – Может быть, я и стара, но все еще хочу хоть немного поработать. Пусть даже я больше не могу держать в руках иголку. Я занимаюсь бухгалтерскими книгами и размышляю о том, что бы еще придумать с этой виллой. Кроме всего прочего, у меня ведь есть еще доля в швейной мастерской в Сайгоне.

– Ты имеешь в виду в Хошимине? – поправила ее Мелани, подмигнув, потому что знала: прабабушка не признает нового названия города.

– Для меня этот город навсегда останется Сайгоном, как бы его ни назвали.

Они вместе прошли часть коридора, а затем Ханна исчезла за дверью своего кабинета. Это было маленькое помещение, заставленное книгами и старыми папками с документами. Некоторым из них было уже лет пятьдесят, но Ханна просто не могла расстаться со старыми деловыми бумагами.

– В них находится бо́льшая часть моей жизни, – говорила она, когда ее дочь пыталась убедить ее выбросить эти папки. – Если кто-то когда-нибудь захочет написать мою биографию, они ему понадобятся.

Мелани вспомнила об истории, которую рассказывала ей Ханна, и ей очень захотелось услышать продолжение. Но сначала ей надо спросить, как дела у Роберта.

На чердаке девушка уселась на один из еще не раскрытых ящиков. Несколько минут она смотрела на телефон, прислушиваясь к шуму дождя, барабанящего по крыше. Затем набрала номер Кати.

Пока в трубке раздавались гудки, сердце Мелани билось так, будто готово было выскочить из груди.

Катя не отвечала. После четырех звонков отозвался электронный почтовый ящик. Мелани вздохнула и нажала на «отбой».

Гора ящиков и сундуков вдруг показалась ей непреодолимой. Но здесь, наверху, девушка, как ни странно, чувствовала себя хорошо.

Мелани сунула мобильный телефон в карман и снова принялась за работу.

«Может быть, мне надо взять один из этих ящиков, чтобы складывать туда вещи, которые смогут пригодиться», – подумала она, подтягивая к себе пустой ящик. В него Мелани уложила платье с пайетками, пару шляпок и перчатки.

Она повернулась к очередному, еще не распакованному ящику, когда зажужжал мобильный телефон. Голос Кати был довольно усталым.

– Я уже думала, что они никогда не закончат обследование. Врач считает, что как будто все в порядке. То, что они увидели на снимке, было всего лишь остатками старого бронхита. Следовательно, нет оснований для беспокойства.

Мелани облегченно вздохнула. Значит, Роберт преодолел и это.

– Елена сказала мне, что ты взяла небольшой тайм-аут. – В словах Кати был какой-то скрытый смысл, и это заставило Мелани насторожиться.

– Я на пару дней уехала к своей прабабушке. Моя мать, конечно, объяснила вам причину.

– Да, обморок. За прошедшие недели произошло так много всего. Не каждый способен вынести столь большую нагрузку.

Облегчение, которое испытала Мелани, моментально превратилось в дым, и та злость, которую она носила в себе со времени первой стычки с Катей, снова вернулась.

Причина была незначительной. Во время одного из первых совместных посещений больницы у Мелани закружилась голова, и ей пришлось выйти из комнаты. С тех пор в глазах Кати она была слабой женщиной, и та указывала ей, что делать. Но прежде всего будущая свекровь давала Мелани почувствовать, что именно она, Катя, будет решать, что будет с ее сыном.

У Кати тоже было очень тяжело на душе, но она нравилась себе в роли сильной личности, которая ни за что не сдастся, что бы ни произошло. Таким образом, у нее был повод демонстрировать Мелани свое превосходство.

– Ну ладно, желаю тебе хорошо отдохнуть. У меня все под контролем, – еще раз уколола будущую невестку Катя, когда не услышала ответа. – Буду держать тебя в курсе.

С этими словами она нажала на «отбой».

Мелани чувствовала себя так, словно ее выпороли. Больше всего ей хотелось сейчас спуститься вниз и рассказать все Ханне. Но она была уже не маленьким ребенком, который бежит к взрослым, как только у него возникают проблемы.

Этот звонок продолжал лежать тяжким грузом на душе Мелани даже после того, как они поужинали и монотонный шум посудомоечной машины разнесся по помещениям верхнего этажа.

Мария рано попрощалась с ними и отправилась спать, потому что этот день сильно ее утомил. Кроме того, на завтрашний день был запланирован визит к стекольщику.

Мелани нервно ходила взад-вперед по своей комнате. Что же ей делать? Неужели мало того, что произошло? И как бы отреагировала Катя, если бы Роберту стало хуже? Или если бы у Мелани еще раз случился обморок? Неужели будущая свекровь когда-нибудь запретит Мелани показываться у Роберта?

Девушка растерянно вздохнула. Может быть, Ханна еще не спит? Откуда-то издалека доносились раскаты грома. Мелани знала, что прабабушка отправлялась спать только тогда, когда была уверена в том, что больше ничего не случится.

Однако девушка нашла Ханну не в ее комнате, а в салоне. Закутавшись в одеяло, прабабушка сидела в большом кресле из ротанга и смотрела на луну, свет которой время от времени пробивался на землю сквозь дождевые тучи.

– Ах, ты тоже еще не спишь? – спросила Ханна, когда Мелани вошла в салон. – Ты не устала от всей этой суеты на чердаке?

Мелани действительно устала, но знала, что внутреннее беспокойство все равно не даст ей уснуть.

– Да ничего, – ответила она и опустилась на одну из табуреток.

– Ты ведь еще не рассказала, звонила ли тебе твоя свекровь. Или Елена.

Да, за ужином она не сказала об этом ни слова. Погрузившись в свои мысли, Мелани слушала отчет Марии о переговорах со стекольщиком.

– Звонила Катя, – ответила девушка, стараясь не смотреть на Ханну. – Все прошло хорошо, врачи ничего не нашли.

– Но?..