Это не имело значения, потому что она знала, где была его сестра, а когда он поравняется с женщиной, она непременно расскажет ему, как её найти. Он не собирался ждать, когда Коринфия найдёт его. Вероятно, она снова попытается прирезать его.

Сумасшествие. Всё это было сумасшествием.

Он должен был найти Жас.

Недолго думая, что он делал, он закрепил нож на поясе и начал взбираться вверх. Обхватил рукой край скалы, нашёл опору для ног, и потянулся. Он старался не обращать внимания на боль, пронизывающую его кровоточащие пальцы.

Это было гораздо труднее любой альпинистской тренировки, которую он когда-либо проводил. Там него надевали страховочный ремень, прежде чем дать подняться по скалистой стене. Здесь же не было ничего, что спасло бы его в случае падения.

Тем не менее, он карабкался, перебирая руками и шаря ногами в поисках точки опоры. Солнца жгли ему спину, пот заливал глаза так, что он едва мог видеть, и все же он продолжал взбираться.

Как ему показалось, прошло не менее часа, прежде чем ему удалось взобраться на маленький выступ скалы и сделал перерыв. Прогресс был мучительно медленным, а путь пролегал по идущей наискось отвесной стене. Один неверный шаг - и он кувырком отправится вниз, на песок. Люк протёр лицо, чувствуя жалящую соль на истёртых в кровь ладонях.

Теперь скалы казались выше, чем когда он начал взбираться. Отчаяние дрожью отозвал ось в его теле. Прямо над ним нависала отвесная скала, выпуклым брюхом выпиравшая в сторону тёмного океана. Обхода не было. Осторожно нащупал выемку для рук и судорожно вцепился в неё пальцами. Новый приступ боли зазмеился по рукам, и кровь выступила из пораненных пальцев.

Судя по жаре, солнце – точнее солнца – теперь были прямо над ним, поэтому он смотрел лишь на серые скалы перед ним. Серый, цвет глаз Коринфии. Женщина на пляже сказала, что Коринфия была в ответе за произошедшее с его сестрой...заточение?

Его ступня соскользнула, и он едва удержался от падения.

Черт, сосредоточься!

Его мышцы горели в то время, как он пытался сохранить свою хватку. Пальцы жгло. Его ступня снова соскользнула- сил, чтобы снова подняться на маленький выступ, не осталось.

Он прильнул к боку утёса. Скала нещадно царапала кожу, пот выедал глаза, слепя его, руки тряслись, а его пальцы соскальзывали дюйм за дюймом. Люк напрягался из последних сил, пытаясь удержать равновесие, чтоб не сорваться вниз. Но инстинкт выживания подстегивал его - он должен задержаться. Ради Жасмин.

Люк стиснул зубы и закрыл глаза, прислонившись лбом к скале. Оба светила нещадно палили, стремясь прожечь насквозь, волдыри на открытых участках кожи мучительно горели.

Левую ногу свело судорогой, и ступня соскользнула с выступа. Он потерял равновесие, и его пальцы начали безнадежно скользить по камню вниз. Сил держаться не осталось, но мозг кричал: - Держись!

Вторая ступня соскользнула.

Лукас полетел вниз.

Над ним бок о бок висели два солнца, два победно склонившихся распухших лица. Это было последнее, что он увидел, прежде чем погрузиться в воду.

Темнота.

Странно...Вода здесь не была похожа на воду.

Он плавал в тягучей, безвоздушной прохладе. Была ли этот смерть? Если так, то это было гораздо лучшее из того, что можно себе вообразить.

В легких закончился воздух и он попытался выбраться на поверхность. Взмахнул руками, но даже с места не двинулся. Вода, казалось, была полна шелковых пут- они оплетали его прочными нитями.

Все тело горело от недостатка кислорода, сознание помутилось. Руки и ноги отяжелели. В полной прострации он позволил себе плыть в темноте, а рядом парили воспоминания.

-Не волнуйся малыш. Это просто дурной сон.

Мама стояла у его кровати, гладила рукой вспотевший лоб. В груди было такое давление, словно сердце собиралась распахнуть её изнутри. Свет из коридора лился в их комнату, общую его и Жасмин. Его младшая сестра стояла с широко открытыми глазами в своей кроватке, наблюдая за ним.

-Ты ушла, – сказал Люк. Его горло было шершавым, как наждак. – Я не мог тебя найти. Было так темно.

– Я здесь, – сказала мать. Она мягко заставила утихнуть все звуки, и он начал расслабляться, погружаясь обратно в подушку, пульс замедлился до нормального. С закрытыми глазами он слушал ее шепот:

– Это был просто плохой сон... Ты в порядке. ... Ты в безопасности.

Грубые, как наждачная бумага, руки дёрнули Коринфию, заставив проснуться. От порыва боли она судорожно вдохнула. Желудок перевернулся, и какую-то секунду она была уверена, что её стошнит.

Коринфия распахнула глаза и увидела толстую свечу, помещенную в запачканный      стеклянный фонарь, от которой струился мерцающий свет. Это позволило разглядеть на чем она лежала - на утоптанной куче грязной земли.

Самый крошечный человек, какого Коринфия когда-либо видела – ростом с младенца, если не меньше – склонился над ней, держа в руках что-то, похожее на пару крупных щипцов, и бормоча что-то себе под нос. Он потянулся к ней - рывок щипцами, и сразу же острая боль в руке. Она судорожно вздохнула и попыталась сесть, но её тело не послышалось. Нахлынула паника.

Почему она не могла двинуться?

Человечек продолжал бормотать что-то себе под нос. Он взял грязный стеклянный кувшин и бросил в него жало, при этом посмеиваясь. Когда он взглянул на неё, возбуждение сверкнуло в его глубоко сидящих глазах. -Яд шершня,- хихикнул он. – Маленькие дозы, они придают сил. Но...Избегайте большого количества укусов!

Он смеялся до хрипоты – скрежещущего, влажного звука, от которого у Коринфии скрутило живот. При этом у него обнажались почерневшие зубы, каждый из которых был основательно притупленным на конце. Девушка постаралась отогнать пришедший в голову образ того, как он откусывает от неё огромный кусок.

Гном. Должно быть. Коринфия видела подобных существ всего несколько раз, в мраморных камнях, которые были в её распоряжении. А гномы обитали в Лесу Кровавых Нимф, тоже – она забыла об этом. Они не были ни хорошими, ни плохими, просто очень своекорыстными. Они общались странными, извилистыми способами, которые было тяжело перенять. Переговоры с гномом требовали высокого мастерства.

– Где я?- настойчиво спросила она. Её голос, по крайней мере, был под её контролем – всё ещё уверенный. – И кто вы?

– Мой дом. Я - Битис, к вашим услугам. – Он поклонился, потом встал и краем жёсткого рукава вытер у себя под носом.

В округлой комнате, ширина которой лишь на несколько футов превышала длину ее тела, было темно и дымно. У её ног выстроились грубо сработанные полки, до потолка заставленные грязными бутылками. Слева лежала куча сухих трав, прутьев и листьев.

«Импровизированная кровать» - решила Коринфия. Потолком служили переплетенные меж собой корни. Но было, что-то... это мех застрял между ними?

Она моргнула, и зрение слегка прояснилось. Более дюжины тушек животных различной степени разложения висели над ней, вплетённые в корневища дерева. Кости, кожа, пустые глазницы.

Коринфия, скривившись, быстро отвернулась. Гном посмотрел на нее, затем вверх.

– Зверушки. Они хороши для опытов. Но не всегда удачно, – сказал он пожав плечами. – Кормлю дерево. Держу его счастливым. – Он потянулся и ласково похлопал по витому деревянному потолку. Коринфия только теперь поняла, что они находились в земляной норе, прямо под огромным пологом из корней деревьев. Она не могла точно определить, что за существа вплетены между корней – в Пираллисе таких не было. И в мире людей, если на то пошло. Гном продолжил свое занятие- удаление жал шершней из ее тела. Дюжины и дюжины их ещё оставались в её ногах. Коринфия не могла на это смотреть.

– Я всегда слушаю, где шершни. Они очень трудно искать. И очень трудно поймать, – он потёр руки. – Затем, я слушает их и – я находит Исполнителя! Как много вопросов, какой спросить первый?