Глядя на Иможен, никто бы не поверил, что минула ее пятьдесят третья весна. В огненной шевелюре так и не появилось ни одного седого волоса. Регулярно занимаясь гимнастикой, Иможен сохранила стройную, подтянутую фигуру. По сути дела, в пятьдесят с лишним лет она была такой же, как и в тридцать: высокой – пять футов, десять дюймов – женщиной с молочно–белой кожей, довольно костистой и плоской со всех сторон. Прежними остались и поистине неиссякаемая энергия, и самый отвратительный во всей Шотландии характер (именно последнее оправдывало кличку, лет двадцать пять назад полученную Иможен от коллег – «red bull», то есть «рыжий бык»).

Сидя в кресле своей старой спальни, мисс Мак–Картри вспоминала последний приезд в Каллендер, превративший ее в героиню. Правда, наиболее благопристойные обитатели городка осуждали Иможен, считая, что женщине неприлично убивать шпионов. Зато те, кого энергия этой истинной дочери гор восхищала, носили ее на руках. Воспоминание о старшем инспекторе Дугласе Скиннере, который несколько раз спас ей жизнь и незаметно для себя влюбился, растрогало мисс Мак–Картри. Останься он в живых, теперь Иможен именовалась бы миссис Скиннер… Потом шотландка подумала о Нэнси Нэнкетт – как долго Иможен считала ее самой близкой подругой, а теперь та гниет в тюрьме… Мало–помалу мисс Мак–Картри совсем погрузилась в печальные мысли о прошлом. Но – нет, она не из тех, кто ломается под ударами судьбы! Взгляд Иможен слегка задержался на изображении Роберта Брюса, и она вдруг почувствовала, что победитель англичан при Баннокберне взирает на нее с необычной суровостью, словно не понимая причин этой минутной слабости. Мисс Мак–Картри встала и, вытянувшись по стойке «смирно» перед фотографиями своих покровителей, твердым голосом пообещала:

– Отец, Роберт и Дуглас! Вы можете положиться на меня! И – да здравствует Шотландия!

А потом, совершенно запамятовав, что ее отец, как, впрочем, и Скиннер, служили Короне, той самой Короне, ради которой Иможен тоже пришлось сражаться и даже рисковать жизнью, она, вопреки логике, добавила:

– И да сгинет английский угнетатель!

Мисс Мак–Картри укрепила дух хорошей порцией виски – здесь, под небом Горной страны, даже вкус его был совсем иным, чем в Лондоне. По правде говоря, Иможен с трудом решилась вернуться в Каллендер, ибо совершенно не представляла, как ее там примут. Но, во–первых, она и помыслить не могла о продаже отцовского дома, а во–вторых, полагая, что урожденной Мак–Картри негоже отступать даже перед общественным мнением, в конце концов купила билет. Теперь Иможен предстояла встреча с земляками, и она снова поклялась не сдаваться.

Пока констебль Сэмюель Тайлер бродил по улицам Каллендера, выясняя, как относятся его подопечные к возвращению Иможен, сержант Арчибальд Мак–Клостоу, утратив вкус к шахматной задаче (а это для него означало высшую степень растерянности), по–детски пытался уговорить сам себя, что Тайлера просто разыграл какой–то злой шутник и он никогда больше не увидит Иможен Мак–Картри.

Она вошла, как всегда, без стука.

– Привет, Арчибальд Мак–Клостоу.

Сержант прикрыл глаза, стиснул зубы и вцепился в край стола – так бедняга–алкоголик пытается отогнать кошмарные видения, просто отрицая их существование.

– Нет! Нет… нет… – жалобно бормотал он.

Мисс Мак–Картри с удивлением склонилась над полицейским.

– Вам плохо, сержант?

Мак–Клостоу приоткрыл один глаз, и расширенный от ужаса зрачок уставился на Иможен.

– Это неправда! Вас здесь нет! Просто у меня нелады с пищеварением! Нет–нет! Вас не существует в природе!

– Ах, вот в чем дело? Арчибальд Мак–Клостоу, вы, что, пьяны?

Этот тон! Этот голос, раздирающий барабанные перепонки! Арчибальд узнал бы их из тысячи! Итак, она и в самом деле здесь, и все попытки спрятаться от действительности бесполезны! Мак–Клостоу вдруг охватила безумная, истинно шотландская ярость. Он вскочил и, угрожающе ткнув в незваную гостью перстом, завопил с отчаянием мужества, какое появляется лишь у загнанных в тупик несчастных:

– Иможен Мак–Картри, зачем вы сюда пришли?

– Как это?… Поздороваться.

Сержант ожидал чего угодно, но только не этого и на мгновение оторопел.

– Поздороваться? – пробормотал он. – Со мной?

– Ну да! В память о приятных минутах, пережитых вместе.

Сержант весьма трогательно, но как–то придушенно всхлипнул.

– О приятных минутах?

Придя в себя, он угрожающе надвинулся на Иможен.

– Ах, приятных, замечательных, да? Мы здесь жили себе спокойно, никого не трогали и нас никто не трогал, как вдруг три года назад сюда пожаловала здоровенная красноволосая шотландка и жизнь тут же превратилась в ад кромешный!

– Вы преувеличиваете, Арчибальд!

– Преувеличиваю? Сколько трупов вы нам оставили?

– Не больше двух!

Сержант невесело рассмеялся, и смех его гораздо больше смахивал на кваканье.

– Всего–то! И еще один–два в Эдинбурге…

– Два.

– А в сумме получается четыре, верно?

– И что с того?

– Да то, что, вздумай каждый из нас следовать вашему примеру, за сколько дней Англия превратилась бы в пустыню?

– Но, послушайте, Арчибальд, ведь это были враги Англии!

– А кто вам поручил ее оборону?

– Мое начальство!

Полицейский презрительно хмыкнул.

– Вот уж не думал, что вы так любите англичан!

– Я не люблю англичан, но шпионов – еще меньше, особенно, когда они думают только о том, как бы меня прикончить!

– Странно… а мне как раз это в них нравилось…

– Отлично. Я вижу, вы не изменились, Арчибальд Мак–Клостоу! А впрочем, уроженцы Приграничной зоны никогда не блистали ни особым умом, ни великодушием! Это каждый знает! И вечно вы готовы изменить…

– Во всяком случае, кое–чему я никогда не изменю, мисс Мак–Картри! Я твердо знаю, что мой долг – поддерживать порядок в Каллендере. Предупреждаю, что после первой же дикой выходки с вашей стороны… скажем, если на вашем пути опять попадется хотя бы намек на бездыханное тело… я сам запру вас в камере и не выпущу, даже если мне придется иметь дело с Парламентом в полном составе! Лучше я придушу вас собственными руками!

– Убийца!

– Пока нет, но только от вас зависит, стану ли я им когда–нибудь. Садитесь!

Иможен невольно подчинилась приказу.

– Я вас сюда не звал, верно?

– Я сама пришла пожелать вам доброго дня!

– Вот как, «доброго»? Ну, для меня–то он был бы добрым только в одном случае, если бы вы быстренько собрали чемоданы и навсегда смотались отсюда ближайшим поездом!

– И не надейтесь!

– Иможен Мак–Картри, вас снова прислали сюда с заданием?

– Нет.

– И в окрестностях не замечено никакого, хотя бы самого завалящего шпиона?

– Насколько мне известно, нет.

– Так и запишем. Но раз так, что вам понадобилось в Каллендере?

– Я приехала отдохнуть.

Арчибальд с отвращением покачал головой. На лице его появилось выражение, свойственное порядочным людям, когда они сталкиваются с самым циничным лицемерием.

– Отдохнуть! Всем известно, что вы называете «отдыхом», Иможен Мак–Картри! И я этого не потерплю! А кстати, я помню, ходил слушок, будто вы собираетесь замуж?

– Да, за старшего инспектора Дугласа Скиннера.

– Но в последнюю минуту он сдрейфил, да?

– Дугласа убили…

– Мне очень жаль… хотя, в каком–то смысле для парня так намного лучше…

Мисс Мак–Картри медленно поднялась со стула.

– Что именно вы хотели этим сказать, Арчибальд Мак–Клостоу? – ледяным тоном осведомилась она.

– Только то, что мужчине лучше погибнуть в бою, чем связать судьбу с особой вроде вас!

Иможен так стремительно влепила Мак–Клостоу пощечину, что полицейский не успел защитить лицо, а констебль Сэмюель Тайлер, обладавший феноменальным даром появляться в самый неподходящий момент, так и остолбенел на пороге. Оправившись от потрясения, сержант холодно заметил:

– Вы признаете, что ударили сержанта полиции Ее Всемилостивейшего Величества при исполнении служебных обязанностей, Иможен Мак–Картри?