– Тогда дай мне эту книжку!

– Я, милая моя, бестселлеров не пишу – я занимаюсь финансами, – он отвернулся от зеркала и улыбнулся Эве этой своей вечной язвительной улыбочкой. – Объяви конкурс, – посоветовал он и значительно взглянул на дверь.

Аудиенция была окончена.

Иола ждала.

– В следующий раз закрывай дверь на замок, – буркнула Эва.

– А ты в следующий раз присоединяйся.

Эва воспользовалась его советом – не про «присоединяйся», конечно, а тем, который касался конкурса.

Она пялилась на экран компьютера с недоверием. Тридцать три ответа?! Вчера она разместила в сети информацию о конкурсе – на форумах писателей и тех, кто себя таковым считает, и тех, кто готовится в писатели… и вот – тридцать три ответа? Она едва надеялась получить хоть какой-то отклик, а уж такого не ожидала точно.

Что с ними не так, с этими писателями? Их что, совсем никто не хочет печатать, раз они откликаются на объявление типа «Новое издательство ищет новых авторов»?

Что ж, Эва решила сделать ставку на женскую литературу. После разговора с шефом она зашла в интернет и посмотрела статистику ведущих издательств Польши, нашла знакомых в некоторых из крупных книжных магазинов и поспрашивала этих милых людей, что лучше всего продается и покупается на книжном рынке, какая литература пользуется наибольшим спросом. И выяснилась крайне любопытная вещь: три четверти клиентов книжных магазинов, таких как «Эпик», например, были женщинами. Женщины составляли восемьдесят процентов читателей в Польше. И в списке бестселлеров на первых местах были женщины и литература для женщин. Такое вот бабье царство. И если Эва хотела в своем царстве властвовать – ей нужно было одну из этих баб взять в плен.

Поэтому она и дала объявление.

Эва открыла первое письмо:

Дорогая редакция!

Я ученница третьего курса техникума. Я уже давно пишу книшки (книшки? Какие книшки? Она имеет в виду – книЖки?). Все в моем класе их читают и говорят что я должна их исдовать. Я бы хотела высокую оплату и процент с продаш (продаш? Кому и что продашь ты, девочка?!). В присоединеном файле моя повесть которая называеться «В твоих объятиях» (господи, хорошо, что не в моих!).

Без всякой надежды Эва открыла присоединенный файл.

Что ж, повесть «ученницы третьего курса техникума», страдающей тяжелой формой дисграфии, представляла собой следующее (орфография и пунктуация автора изменены, дабы не травмировать психику читателя):

Был вечер, когда Моника шла по Двадцать пятой улице. Она торопилась, потому что было почти темно. А улица была пустая. Вдруг она услышала быстрые шаги за спиной и чей-то очень мужской, глубокий голос произнес:

– Эй, любовь моя, подвезти тебя?

– Нет, спасибо, – ответила высокомерно Моника. – Я вполне доберусь сама.

Она сделала несколько шагов, но голос не отставал:

– А может, все-таки подвезти? У меня прекрасная машина.

Из любопытства она бросила взгляд в сторону стоящей у тротуара машины: действительно, золотой «порш каррера» кабриолет.

– Ха! – ответила она. – На такой машине мой старик на рынок за продуктами ездит!

Он преградил ей дорогу. Он был нечеловечески привлекателен. Тело у него было как у модели. Широкие плечи, узкие бедра. Под рубашкой играли мускулы. А лицо… лицо у него было ангельское и дьявольское одновременно. Сердце Моники заколотилось так сильно, как будто хотело выпрыгнуть из груди.

– А может, все-таки подвезти? – вкрадчиво спросил он, улыбаясь при этом, как Брэд Питт.

– Нет, спасибо, – ответила она слабым голосом.

Такой диалог, в котором он хочет, а она отказывается, тянулся на полкниги. На пол пятидесятистраничной книги – пожалуй, явно слишком короткой для потенциального бестселлера. В конце концов она все же поддавалась на его уговоры и соглашалась. Уф! Они добирались до ее квартиры и уже готовы были прыгнуть в постель – и тут свет гас.

А так все многообещающе начиналось…

уважаемые господа

прежде всего хочу предупредить вас что я принципиально не использую заглавных букв и знаков препинания – это мой протест против формализма и заорганизованности в поэзии (ну, хорошо, хоть буквы польские использует!) к сожалению не могу предоставить вам повесть потому что являюсь приверженкой малых форм но все же высылаю вам сборник моих стихов чтобы протестовать против дискриминации этой формы самовыражения и экспрессии

Наверное, стихи столь самобытного автора были действительно прекрасны и Эва обязательно бы их оценила – если бы она смогла понять, о чем в них идет речь и как их вообще прочитать, ибо фразы, отдельные слова и даже буквы были разбросаны по страницам в произвольном порядке. Видимо, тоже в знак протеста…

Уважаемая редакция!

Я начинающий писатель (ух ты, наконец-то! Мужчина, правда, но ничего, Эва была далека от предрассудков. Главное – чтобы прислал что-нибудь стоящее), но уже имеющий определенные достижения (ну-ка, ну-ка!). Я не признаю литературы для кухарок (оооо… очень жаль…), но все же решил принять участие в вашем конкурсе. Хочу отметить, что, хотя повесть, которую я предлагаю вашему вниманию, еще не нашла своего издателя – я слишком придирчив и избирателен в этом смысле! (однако как он себя хвалит!), – она тем не менее получила титул «Лучший дебют» в литературном конкурсе в поселке Ласки (тут Эва не нашлась, как прокомментировать).

Ода грязному окну

Лица людей – как грязные окна. Через них ничего не видно. Не видно, что там, с другой стороны. Ничего не видно. Смотрю. Пробую пробиться через маску пустоты, но мои усилия совершенно бесплодны. Ничего. Ничего не видно. Только пыль. Серая пыль обыденности. Следы борьбы – ежедневной борьбы. Следы от ударов. Морщины…

Эва чуть не заплакала.

Может, это и была литература не для кухарок, но уже самые первые строчки вогнали ее в тяжелейшую депрессию, а она совсем не хотела, чтобы после прочтения ее бестселлера читатели начали сдирать маски с запыленных лиц и выпрыгивать в окна в знак протеста против обыденности. А еще эти морщины, будь они неладны! Морщины надо коллагеном заполнять вообще-то…

К сожалению, остальные тридцать писем были абсолютными близнецами первых трех: «я, конечно, не являюсь…», «выражение экзистенциального бунта…», «возвести женщину на пьедестал…».

Единственным проблеском разума среди всего этого безумия выглядело предложение секса («гарантирую полет на Марс и обратно!») и реклама беспроводного интернета «Пингвин».

Но Эва не воспользовалась ни одним, ни другим заманчивым предложением: ей нужна была книжка, а не секс с пингвинами…

Несколько следующих дней не принесли никаких неожиданных открытий. Конечно, была парочка прилично написанных книг – но… таких книг Эва, заядлая читательница, прочитала за свою жизнь множество: редакторша известного столичного журнала, одинокая (потому что это сейчас модно), решает порвать с прошлой жизнью и искать счастья в провинции. Там ее ожидает не только исполнение всех желаний, но и личное счастье и любовь всей жизни. Конец. Точка.

– Проклятье! Ну они что, эти женщины-писатели, – покупают какую-то программу написания повести, что ли?! – недоумевала Эва вслух, заваривая чай сначала себе, а потом Анджею. – Ну то есть: вставляют имя, возраст, внешние данные главной героини… компьютер переваривает информацию, ззззуууу… и вуаля: выдает готовую повесть? О пани редакторше, одинокой, которая решает порвать… и так далее?

– Ну а о ком им еще писать?

– Не знаю. Есть ведь и другие интересные профессии – хотя бы парочка!