Паркер ждал.

Прогресси вылез из машины и на секунду придержал дверцу.

— Ты настоящий сукин сын, — выдал он, — хренов ублюдок...

Паркер завел мотор и рванул с места; дверца захлопнулась от рывка. Он поехал в Вашингтон и наткнулся там на следы Розенштейна, в то время как Барри Дэйн потеряла на время способность отвечать на чьи-либо вопросы.

Он качнулся на стуле, глядя на нее через комнату. Не проснется ли она, часом? Не похоже; ее накачали снотворным по уши. Вероятно, завтра она очнется, но и тогда еще долго будет не в себе.

Известно ли ей что-нибудь? По ней было видно, что Розенштейн трудился здесь достаточно долго; возможно, унялся, лишь когда она потеряла сознание. Так что, возможно, она ничего ему не сказала, а уж Розенштейн не пожалел сил на уговоры.

Почему Розенштейн не использовал свою наркоту? Или он предпочитал добиваться ответов у женщин таким образом?

Но к дьяволу Розенштейна! Нужно понять, что делать дальше. У Паркера не осталось никого, кроме копа в Нью-Йорке, о котором говорила Джойс Лэнжер. Патрульный Думек. Его будет непросто разыскать, и едва ли он сможет пригодиться. Даже если раскрутить его на все сто процентов, что, наверное, потребует не больше усилий, чем с другими. Просто не похоже, чтобы Ул кинулся к нему с кучей ворованных денег. Но что же, черт возьми, еще остается?

Внезапно Паркером овладел приступ нетерпения, и он поднялся. Ему хотелось двинуться куда-нибудь, но он не знал куда. Целый день езды, вверх и вниз по всей карте, взад и вперед, час за часом, и никуда не добраться. Но ему надо двигаться. Сейчас он уже испытывал жгучее желание сесть в машину и гнать, просто гнать вперед. Только бы делать что-нибудь.

Он вспомнил, что видел телефон в гостиной, вышел из спальни и отправился туда, на этот раз всюду включая свет по пути. Позвонив в справочную в Нью-Йорке, узнал нужный номер и набрал его. Не ожидая результата, просто чтобы делать что-нибудь.

— Отель «Рилингтон».

— Здравствуйте, это Томас Линч. У вас есть сообщение на мое имя?

— Одну минуту, сэр.

Паркер ждал, сидя на краю стула, свободная рука свисала у него между коленей. Он сильно устал, но чувствовал, что не сможет заснуть. Плечи его болели, шею ломило.

— Сэр?

— Да-да.

— Вы зарегистрированы у нас?

— В данный момент нет.

— Мистер Линч, для вас действительно оставлено послание, но нет записи, что вы останавливались у нас.

— Я заказывал номер телеграммой. Вы получили что-нибудь на мое имя?

— У меня нет записи о телеграмме, сэр. Но если вы хотите, я с удовольствием приму ваш заказ сейчас.

Для него передано послание. Он не использовал этот отель для связи ни с кем, кроме Джойс Лэнжер. Иногда случаются и приятные неожиданности.

Но сначала придется разыграть сценку с администратором.

— Мне нужен одноместный номер на четыре дня, начиная со вторника. Что в послании?

— С этого вторника, сэр?

— Разумеется. А теперь, если не сложно, продиктуйте послание. Уже очень поздно, и я сильно устал.

— О, извините, сэр. Вам звонила мисс Лэнжер не более часа назад. Послание принимал не я. Дайте-ка взглянуть... Она передает, что достала то, что вас интересует, и если вы подъедете между восемью и одиннадцатью, вы сможете забрать ключ у привратника. Ее самой дома не будет.

— Хорошо, — сказал Паркер. Его часы показывали час ночи. До Нью-Йорка четыре часа езды, это пять утра. Четыре часа сна, и он будет в ее квартире в девять тридцать.

— Это внесет изменения в мой заказ, — продолжил он. — Я приеду сегодня ночью.

— Сегодня ночью, сэр?

— Я буду у вас через четыре часа.

— Значит, в пять утра, сэр?

— Да.

— Вам придется оплатить счет за целую ночь, сэр. Я надеюсь, вы помните о правилах?

— Помню, — ответил Паркер.

— Очень хорошо, сэр. С удовольствием примем вас, сэр.

Паркер повесил трубку и вернулся в спальню. Положение женщины не изменилось. Ее дыхание оставалось медленным и слабым. Он выключил ночник возле кровати и пошел к дверям, гася по пути свет. Не обращая внимания на свое отражение, дошел до высаженной им двери через длинный зал, вышел, прикрыл за собой дверь, насколько смог, сел в машину и поехал в Нью-Йорк.

Паркер ткнул Джорджа Ула в обнаженный живот стволом револьвера:

— Вставай, — приказал он.

Ул что-то промычал и заворочался на смятой постели, не желая просыпаться. Затем его глаза приоткрылись, еще не фокусируясь, будто слова Паркера не сразу проникли в сонный мозг и он еще пытался их осознать. Но затем он распахнул глаза, резко принял сидячее положение и уставился на Паркера. Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Нет, — произнес Джордж наконец. Паркер отошел на несколько шагов и махнул оружием.

— Вылезай оттуда. Одевайся.

— Что ты хочешь сделать?

— Быстро, — скомандовал Паркер. Ул оглянулся вокруг, словно пытаясь понять, где он очутился.

— Ах, сучка! — воскликнул он с внезапно вспыхнувшей яростью. — Эта мелкая сучка продала меня!

— Не ерепенься, Джордж, — посоветовал Паркер. — Лучше вылезай поскорей и не испытывай мое терпение.

Ул взглянул на Паркера, будто тот внезапно отступил на второй план и мешал теперь ему размышлять о Джойс Лэнжер.

— Как можно потерять то, чего нет и не было никогда, — пробурчал он, откинул одеяло и выбрался из кровати.

Пока Джордж одевался, Паркер стоял, прислонившись к стене, направив пушку в его сторону. Ул ошибался насчет его терпения. Он действительно был нетерпелив до сих пор, нетерпелив с того кислого утра в понедельник пять дней назад, когда этот тип их всех наколол. Но теперь он снова копошился перед ним, и нетерпение Паркера как рукой сняло. Паркер был спокоен и расслаблен, его время пришло, и он собирался распорядиться им правильно.

Он прибыл сюда пятнадцать минут назад, в девять сорок. Привратник дал ему ключ, и он поднялся наверх, потихоньку вошел в квартиру и обнаружил там спящего Ула, после чего хорошенько все обыскал. Если Ул держит деньги при себе, то на этом их марафон закончится и он больше никогда не проснется. Но квартира оказалась пуста. Паркер не имел возможности учинить столь же тщательный обыск, как у Брока, да его и не требовалось. Ул прихватил солидную кучу деньжищ, и куча эта занимала достаточно много места, независимо от упаковки. Десяти минут, потраченных им на обыск квартиры, с лихвой хватило бы, чтобы обнаружить ее; но денег не оказалось, и потому Ул проснулся нынешним утром.

Пока он одевался, они не сказали друг другу ни слова, но Ул явно обдумывал ситуацию. Одевшись, он посмотрел на Паркера и спросил:

— Ты хочешь узнать, где бабки, или я умру прямо сейчас.

— Верно.

— Это означает, что мы можем заключить сделку.

— Возможно, — ответил. Паркер.

Ул пожал плечами:

— А почему бы и нет? Если ты меня прикончишь, то никогда не получишь деньги. Если я не отдам тебе деньги, я — труп. Так почему бы нам не договориться? Это же проще простого. Ты уже позавтракал? — Внешне Ул держался спокойно; он вел себя как обычно, пытаясь тем самым выявить границы дозволенного.

— Забудь про завтрак и задумайся о деньгах, которые ты забрал. Где они?

— Ну нет, Паркер, — Ул покачал головой, — так дело не пойдет. Я рассказываю тебе, где они, и что? Ты — в дамках, сматываешься отсюда и загребаешь бабки, а я остаюсь здесь с дыркой в башке? Я сказал: сделка. Имел в виду именно это. Я собираюсь выкупить у тебя свою жизнь, и единственный вопрос — сколько она будет стоить. — Ул криво усмехнулся. — Я собираюсь пожить еще немножко, Паркер, а потому мне нужно позавтракать. И смотри не застрели меня в спину.

Ул направился было к двери, но Паркер быстро загородил ему дорогу и сильно ударил в лицо стволом пистолета. Джордж осел на пол, а Паркер пнул его ногой и вернулся в прежнее положение. Он чувствовал себя очень спокойно и уравновешенно. Времени в его распоряжении имелось сколько угодно.