– Сегодня же куплю нормальной еды. Приготовлю жаркое и дам тебе косточку.
Она не успела вымыть посуду, как опять раздался звонок.
– Отдохнула? – спросил Гоша.
– Более-менее. Как ты?
– Соскучился. Приедешь?
Саша машинально посмотрела в окно. Сегодня обещали тридцать градусов, едва ли за окном меньше. Гоша жил на другом конце Москвы. На метро ехать приходилось с двумя пересадками, а на машине стоять в плотных пробках.
– Голова тяжелая после смены, – пожаловалась Саша. – Давай в другой раз.
– Приезжай, – жалобно попросил он. – И в другой раз тоже.
Сам Гоша к Саше приезжал редко, только когда они шли куда-то вместе и добираться от ее дома было удобнее.
– В другой раз, Гошенька. Что-то я не в форме. Устала, правда. Ты знаешь, я попала в такую историю…
– Вот приедешь и расскажешь, – перебил он. Похоже, Гоша обиделся всерьез. – Ты же знаешь, я не люблю говорить по телефону.
Это Саша знала. По телефону Гоша обычно только договаривался о встрече.
В марте она точно так же пыталась рассказать ему, как встретила накануне мужика со щенком, но Гоша слушать не пожелал и пообещал выслушать, как только она приедет. Поскольку раньше завтрашнего утра Саша дома появляться не собиралась, она побоялась оставлять на целые сутки крохотного Тошку и взяла его с собой. На самом деле Тоша тогда еще не был Тошей, а просто собачкой без имени.
Ничего хорошего из той поездки не вышло. Как выяснилось, Гоша животных не любил, брезговал, от щенка старательно отодвигал ноги, и Саша, вытерев пару лужиц на полу, уехала назад домой.
Она домыла посуду, опять посмотрела на бьющее в окно солнце, попробовала позвонить Юле, но абонент оказался недоступен.
Юля перезвонила часа через два, и по ее ожившему голосу Саша поняла, что с Борей все в порядке. Он в сознании, его перевели в обычную палату.
– Уговори Машу пожить у меня на даче, – опять предложила Саша. – Или обе поживите, пока родители не приедут. От Москвы недалеко, ты сможешь нормально ездить на работу. А Борю пока своими проблемами не перегружай.
– Я не перегружаю. Я только сказала, что Машка нашлась, и все. Спасибо, Саша, спасибо вам за все. Мы на своей даче поживем.
Саша попыталась объяснить, что на их даче выследить девчонку ничего не стоит, если кому-то придет это в голову, но уговорить Юлю так и не смогла.
Собрала постельное белье, отнесла в прачечную. На обратном пути зашла в супермаркет за продуктами и никак не могла отключиться от мысли, что Маша может быть опасна для похитителей и они это знают.
Как она станет ухаживать за свекром, Ксюша представляла себе слабо. В больницах ей, слава богу, бывать никогда не приходилось, видеть тяжело больных тоже. И хотя свекровь говорила, что никакого дополнительного ухода за мужем не требуется, Ксюша ей не верила.
Оказалось, что Ильдар Каримович на умирающего совсем не похож. Похудел сильно, это верно, но в остальном остался прежним. При ее появлении в палате он встал, мужчины Камаевы в присутствии женщин не сидели, и это Ксюше ужасно нравилось.
– Здравствуй, дорогая, – улыбнулся свекор, кивнув ей на стул, – садись. Как добралась?
– Нормально, Ильдар Каримович. – Ксюша села, обвела взглядом одноместную палату – очень чисто и современно, как в иностранных фильмах. На кровати раскрытый ноутбук, не хватает только цветов в вазе.
Свекор сел на кровать, спиной облокотился о спинку.
– Меня Гуля встретила, – сообщила она.
– Знаю.
Ксюша выложила на тумбочку принесенные фрукты, Ильдар Каримович кивнул – спасибо.
– Ну как тебе живется в Европе?
– Отлично живется, – улыбнулась Ксюша.
– Не скучно одной целый день? – Свекор смотрел на нее ласково, и она вдруг заметила, как сильно он похож на Руслана. То есть Руслан на отца.
– Не скучно. Русских много, у нас целая компания.
Раньше Ксюша Ильдара Каримовича побаивалась, а сейчас разговаривать с ним было легко, почти как с мужем. Она рассказывала, как ездит с женами Руслановых коллег на море, как помогает возиться с детьми и что уже почти научилась понимать чужой язык.
Когда в палату примчалась запыхавшаяся Гуля, Ксюша тактично попрощалась, вышла. Пусть отец пообщается с дочерью без посторонних. Устроилась на одном из скрепленных между собой стульев, стоявших прямо напротив двери в палату свекра.
Туда вошла медсестра, через минуту вышла. В приоткрытую дверь Ксюше было видно, что свекор при дочери сидеть не стал, лег на кровать. Похоже, Ксюша утомила его своим присутствием, в следующий раз нужно иметь это в виду и надолго не задерживаться.
Вообще-то Ксюша небольшой укольчик почувствовала, мог бы и при ней лечь, она тоже не чужая.
Она достала телефон, посмотрела электронную почту – ничего интересного. Сидеть одной было скучно, но она терпеливо ждала золовку.
Гулю Ксюша жалела. Во-первых, потому, что красотой Гуля не отличалась. Не то чтобы она была страшненькой, нет, ни в коем случае. Черты лица у нее правильные и фигурка неплохая. Просто нет в Гуле истинной женской привлекательности, изюминки. Того, что у мужчин вызывает интерес, а у женщин зависть. Говорила золовка мало и тихо и производила впечатление серой мышки.
Ну а во‑вторых, Ксюша жалела ее из-за дикой истории с замужеством. С Гулей Руслан познакомил ее сразу, даже раньше, чем с родителями. Тогда она и узнала, что с отцом золовка не общается совсем уже несколько лет. Руслан осуждал обоих, и отца и сестру.
Папа по-своему прав, говорил Руслан. Мишка с Гулей подали заявление в загс и только потом об этом объявили. Причем объявила она, а не Миша. Нужно было приехать, поговорить с родителями. Я папу понимаю, он обиделся. Погорячился, конечно, не надо было говорить, что у него больше дочери нет. Но и ей не стоило сразу за эти слова хвататься и дверью хлопать.
Ну а что ей было делать, не понимала Ксюша. Замуж, что ли, не выходить?
Выслушав впервые невероятную для двадцать первого века и вполне интеллигентной семьи историю, Ксюша решила, что родители Руслана религиозные и ей придется как-то к этому приспосабливаться. Оказалось, что все не так. По праздникам свекор мечеть посещал, но не столько из религиозных соображений, сколько отдавая дань традициям. И все. Больше религиозный фанатизм ни в чем не проявлялся. Никто не заставлял Ксюшу менять веру и носить хиджаб.
Никто не заставлял ее вести себя так, как вела себя свекровь с мужем. При посторонних Динара крутилась около него, угадывая его желания раньше, чем он их озвучивал. Готовила, подавала, убирала и лишнего слова не произносила. Ксюша долго считала, что в семье всегда именно так и происходит, пока однажды не застала свекра с пылесосом в руках. А потом наблюдала, как Ильдар Каримович носил жене чай и тихонько ставил на столик около компьютера, на котором та в тот момент работала.
Динара Амировна Ксюшу вообще удивляла. Сначала она, как и Гуля, показалась Ксюше совсем неинтересной и не играющей в семье никакой роли, способной только готовить и посуду мыть. Это потом она поняла, что Ильдар Каримович мнение жены ценит выше любого другого и очень ею гордится. Динара Амировна действительно была женщиной умной и начитанной, студенты писали ей со всего света и заваливали подарками.
Ксюша несколько раз замечала, как резкий Ильдар мгновенно стихал, стоило жене тронуть его за руку или просто повести глазами. Однажды свекор всерьез ругал правительство. То ли идиоты законченные, то ли специально производство в стране разваливают, возмущался он. Руслан возражал, Ксюше было скучно. Они в тот вечер зашли к родителям мужа просто так, на чашку чая. Динара посмотрела на скучающую Ксюшу, перевела глаза на мужа, вскочила, подвинула Ильдару вазочку с вареньем. Свекор сменил тему сразу, мгновенно, как будто умел читать мысли жены. Заговорил с Ксюшей, начал шутить.
Она тогда позавидовала свекрови и даже сказала об этом Руслану. Мама – женщина, серьезно объяснил он. Тогда Ксюша объяснения не поняла, поняла только гораздо позже. Быть женщиной в семье Камаевых означало быть почти святой.