– Сейчас приду.

– Уборная там… почти у гардероба.

– Я найду.

– На чем я остановился?

– На том…

– Ах, да. Русский император Павел Первый пригласил Мальтийский орден в Россию. Император, которого убили в этой самой комнате.

Долгая пауза.

– В России не было императора страннее, чем Павел. Его отца до смерти забили ногами по приказу собственной жены. Его сын, бросив все, пешком ушел в Сибирь, к староверам. Его внука бомбой разорвало напополам, причем нижнюю половину тела потом так и не нашли.

– Прекратите! Я же ем!

– Словно над всей этой семьей тяготело проклятье. Павел и сам предчувствовал свою смерть. Когда вечером того самого дня он последний раз вышел к ужину, то, говорят, посмотрел вот в это зеркало, засмеялся и сказал, что зеркало-то кривое! В нем не отражается его шея! Все посмеялись, поели и пошли спать. А еще через час в замок вошли отряды заговорщиков.

– Подлить?

– Хватит-хватит!

– Ваше здоровье!

– Планировалось, что заговорщики блокируют спальню императора и заставят его подписать отречение. Но все они были пьяны, запутались в коридорах и до этой комнаты дошли только несколько младших офицеров и братья Зубовы. Беспалый Платон и одноглазый Николай.

Пауза. Звуки шагов.

– Они вошли через эту дверь. Павла на кровати уже не было. Они нашли его вот здесь, в углу. Павел не бежал через запасной выход, а попытался прорваться к камину. Почему?

– Вы меня спрашиваете?

– Заговорщики вытащили его на центр комнаты. Да. Вот сюда. Павел по-прежнему рвался к камину. Они держали его за ночную рубашку и требовали отречения. Тут из коридора послышались шаги. Павел начал звать на помощь. Платон Зубов гаркнул: «Что ты орешь?» и зажатой в руках золотой табакеркой ударил его в висок. Да так, что проломил императору череп.

– Выпьем за упокой его души?

– Павел упал, и офицеры принялись избивать его ногами и тростями. Под конец они додушили его шарфом.

– К чему вы все это? Имеет ли это отношение к…

– Еще как имеет! Задумывались ли вы над тем, почему при Екатерине Россия влезла в громадные долги, при Павле треть этого долга была возвращена, а после него, до самой революции, императоры так больше не копейки и не выплатили?

– На ваш вопрос я отвечу совершенно честно: никогда в жизни я не думал над этой проблемой.

– У нас в музее есть архивная книга учета пошлин, взимавшихся на Петербургской таможне. Когда в страну повалили мальтийские кавалеры, то их имущество описывалось очень тщательно. Вплоть до какого-нибудь перстня или висящей на боку шпаги. Даже у генерального Магистра перетряхнули весь личный багаж. И только сорок две подводы, которые были ввезены слугами Магистра, осматривать было запрещено. По личному указанию Павла.

– А что было в этих подводах?

– Никто не знает. И куда они делись – тоже никто не знает. Вообще никто.

– То есть вы считаете, что на подводах в Питер ввезли золото тамплиеров?

– Почему нет?

– Сорок две подводы золота?

– Ага.

– Это нереально. Вы представляете, о каких бабках идет речь?

– В том-то и дело.

Долгая пауза. Слышно бульканье и звон бутылок.

– Допустим. Да-да. Я выпил до дна, а вы?.. Допустим, все так и было. Я готов даже поверить, что такое количество кэша можно провезти через всю Европу. Но где его хранить? А? Это ведь не кошелек, чтобы его спрятать под пол и никто не узнает. Это же, наверное, несколько тонн металла!

– Логично мыслишь! Не перейти ли нам на ты?

Долгая пауза. Слышно бульканье и звон бутылок.

– Оглянись. Что ты видишь?

– Где?

– Здесь. Вокруг. Что видишь?

– Ну, стены… вас… в смысле – тебя. Ты имеешь в виду, что я косой?

– Я имею в виду, что ты стоишь посреди Михайловского замка.

– И чего?

– А того! Налей. Ага.

Слышно бульканье и звон бутылок.

– Замок проектировали несколько лет. Сменили шестнадцать проектов. Причем каждый следующий был более дик, чем предыдущие. Ты ходил по этим коридорам, скажи: здесь можно жить?

– Ну, не очень, конечно, удобно…

– Здесь НЕВОЗМОЖНО жить! Дворец не приспособлен для жизни. Во-первых, он в любое время года абсолютно сырой. Императрица Мария Федоровна слегла от ревматизма через две недели после переезда. Наследники престола постоянно ангинили. Во-вторых – планировка. Это же ужас!..

– Короче! Каков же вывод?

– Павел и не планировал здесь жить. Замок строили просто как декорацию. Только как ширму, за которой можно спрятать золото тамплиеров.

– Оно до сих пор здесь лежит?

– Я надеюсь.

– (шепотом) Где-то здесь, да?

– Да.

– Дай прикурить.

– А здесь можно?

– Не знаю.

Сопение… Щелканье зажигалкой.

– Ну ладно. Убедил. Сокровища зарыли здесь. Но ведь их давно могли выкопать, логично?

– Логично. Но вряд ли.

– Почему?

– Замок ведь только проектировали долго. А построили быстро. Архитектор, которому поручили работу, был спецом не по замкам, а по подземным коммуникациям. И за четыре дня до торжественного окончания работ он умер. У архитектора разорвалось сердце. А строители (крепостные крестьяне) были в темпе переброшены в Сибирь.

– Понимаю.

– Когда Павла замочили, заговорщики пытались найти сокровища. Это видно по документам. Некоторых мальтийцев пытали. Одному залили в ухо три ведра кипятка. Но ничего не нашли. И из страны орден выгнали.

– Разве в ухо может влезть три ведра?

– При Николае Первом замок разобрали чуть не по кирпичикам. Отсюда в Зимний дворец вывезли весь антиквариат, выломали перекрытия, снесли крепостные валы. А сокровищ так и не нашли. И вот здесь начинается самое интересное.

– Да?

– Понимаешь, я ведь не просто так тебе все это рассказываю. То, что произошло в этой комнате двести лет назад, – это только начало. А вот дальше…

– Что?

– Дальше начинается такое дерьмо собачье, что ты…

– (Визгливый женский голос) Что это вы тут делаете, а? Нет, что это вы здесь делаете?

– Погодите, мамаша!

– Милиция!

На этом фонограмма прерывается.

За три с половиной часа до допроса

Если сказать об Управлении одним словом, то это будет слово «надежность». Майору нечасто доводилось здесь бывать. Но каждый раз он испытывал одно и то же: успокаивающее чувство, что дела идут так, как и должны идти. Да, лично у него не все и не всегда получается гладко. Но это неважно. Те, кто занимают кабинеты в этом здании, держат руку на пульсе. И если ситуация начнет совсем уж выходить из-под контроля, они вмешаются и восстановят порядок. Натянут хромовые сапоги, достанут из сейфов хорошо смазанные наганы, подъедут на место и вышибут плохим парням мозги.

Быстро и надежно.

Поднимаясь по мраморной лестнице, майор поймал себя на том, что непроизвольно улыбается. Ну да. Быстро и надежно. Смазливый адъютант генерала сказал, что его уже ждут. Майор одернул форменный китель, на мгновение задержал дыхание, а потом постучал в дверь.

– Разрешите войти?

Генерал сидел за столом. Стол у него был просто огромный. А полномочия, которыми располагал хозяин стола, были еще огромнее.

– Проходи.

– По вашему приказанию…

Генерал устало махнул рукой:

– Проходи-проходи. Садись.

Все в кабинете было стерильно и грозно. Потому что власть и должна была выглядеть именно такой: чистой и внушающей трепет. На столе у генерала не было ни единой лишней бумажки, а в самом помещении – ни единого лишнего предмета. Стол, стулья вокруг стола, громадные окна. За окнами шел дождь.