Для приведения своих замыслов в жизнь декабристам был нужен повод. И император Александр I им его дал! Перед смертью он не оставил никакого официального завещания. Поскольку все его дети умерли в младенчестве, то официальным наследником считался Константин, второй сын Павла I. Однако убийство отца произвело на него такое впечатление, что он заявил о своем нежелании царствовать. К тому же он вступил в брак с дамой не царского происхождения, что автоматически лишало его и его потомство прав на русский престол. Поэтому император Александр I официально уведомил третьего брата – Николая, о том, что царствовать будет он. По этому поводу были составлены документы, которые, однако, не были преданы огласке. Константин никакого публичного отречения также не сделал, а потому по законам империи он становился императором. Напрасно Николай Павлович с документами в руках доказывал генерал-губернатору Петербурга Милорадовичу свои права на престол – тот был неумолим. Константин Павлович находился в Варшаве, потому сам лично отречься от престола не мог. Письмо XIX века шло значительно дольше сегодняшнего, телефона не было, а империя не могла долго находиться в ожидании. Под давлением Милорадовича Николай, знающий об отречении брата Константина, все же присягает ему, чтобы не создавать период вакуума власти. Следом за ним к присяге приводятся государственные учреждения и гвардейские воинские части. Через короткий промежуток времени все же прибывает долгожданное письмо с отречением. На 25 декабря 1825 года назначается новая присяга – теперь уже императору Николаю I.

Вот этим междуцарствием и решают воспользоваться декабристы. Они обманом выводят солдат на площадь, якобы поддерживая законного государя Константина против «узурпатора» Николая. Неграмотные солдаты так и говорят, что выступают они за «императора Константина и его жену Конституцию». Увещевания Николая I ни к чему не приводят: построившись в каре, восставшие полки крепко стоят на Сенатской площади Петербурга. Генерал-губернатор Милорадович, пытавшийся усовестить солдат, застрелен декабристом Каховским. Медлить больше нельзя, бунт уже грозит стать революцией, и восставших расстреливают из пушек. Начинаются аресты. Пораженный страшным развитием событий, Константин Павлович пишет брату Николаю I из Варшавы: «Великий Боже, что за события! Эта сволочь была недовольна, что имеет государем ангела, и составила заговор против него! Чего же им нужно?.. И этот заговор длится уже 10 лет! Как это случилось, что его не обнаружили тотчас или уже давно?»

Ответ императора не оставляет места сомнения откуда появилась в России крамола и смута: «Показания, которые только что мне дал Пестель, настолько важны, что я считаю долгом без промедления вас о них уведомить. Вы ясно увидите из них, что дело становится все более серьезным вследствие своих разветвлений за границей и особенно потому, что все, здесь происходящее, по-видимому, только следствие или скорее плоды заграничных влияний...»

Начало царствования императора Николая I, ознаменуется виселицей с пятью казненными декабристами. Характерны строки приговоров заговорщикам: «...имел умысел на Цареубийство», «...умышлял на истребление Императорской Фамилии», «...требовал в особенности убиения Цесаревича», «...участвовал в умысле отторжения Областей от Империи».

Вот эти люди до сих пор считаются у нас героями...

Однако теперь мы нарушим хронологию изложения русской истории и оставим Николая Павловича Романова на Сенатской площади Петербурга. А сами перенесемся почти на 200 лет раньше. Ведь и до того как первую скрипку в европейских делах стали играть англичане, Россия была регулярно предаваема своими «союзниками». Больше всего для продолжения рассказа о них подходит один из самых страшных периодов нашей истории – русская Смута 1605– 1613 годов. Это время представляет собой клубок невероятных бед и проблем для России, а, как известно, друзья познаются именно в беде. Благодаря помощи наших «союзников» Россия тогда едва не перестала существовать как независимое государство...

Когда англичане оттачивали свое искусство политической борьбы на испанской империи, в далекой России занимались совсем другими проблемами. В марте 1584 года скончался царь Иван IV, в историю вошедший как Иван Грозный. Будучи не вполне психически здоровым, этот монарх прославился жестокими расправами и необъяснимыми вспышками гнева. В один из таких моментов он убил и родного сына – наследника царевича Ивана. Следующим по старшинству потомком почившего монарха был царевич Федор Иоаннович. С его смертью пресеклась династия Рюриковичей, семь столетий правившая Русским государством. Последний из прямых наследников престола, младший сын Грозного царевич Дмитрий, в 1591 году при неясных обстоятельствах погиб в Угличе, якобы напоровшись на нож в припадке эпилепсии. Отсутствие законного наследника престола и активная помощь врагов и «союзников» и станут первопричинами страшной русской Смуты.

Еще при жизни царя Федора Иоанновича фактическим правителем государства стал брат его бездетной жены – боярин Борис Годунов. Неудивительно, что именно его Земский собор избрал новым главой государства. Борис Годунов принадлежал к неродовитому дворянству, в среде же боярства было немало представителей знатных фамилий, потомков Рюрика, имевших по своему происхождению гораздо больше прав на царский престол. Недовольство и возмущение стали питательной средой для заговоров по свержению царя Бориса. К тому же к политическим неурядицам добавились еще и экономические трудности. В 1601 году более двух месяцев шли дожди. Потом очень рано, в середине августа (!), ударили морозы и выпал снег. Урожай погиб, как следствие в несколько раз выросли цены на продукты, началась спекуляция хлебом. В следующем, 1602 году история повторилась. В результате цены выросли более чем в сто раз! Ели собак, кошек, кору деревьев. Начались массовые эпидемии. В Москве были отмечены даже случаи людоедства. Столь невероятные природные катаклизмы привели к возникновению слухов, что на страну наложено наказание за нарушение порядка престолонаследия, за незаконное воцарение Бориса Годунова.

В столь благоприятный момент и появился на политической арене России самозванец, объявивший себя сыном Ивана Грозного царевичем Дмитрием, якобы чудесно спасшимся. Самозванцем стал чернец Чудова монастыря Григорий, в миру – Григорий Отрепьев. В 1603 году Лжедмитрий бежал в Польшу, надеясь именно там получить необходимую политическую и военную поддержку для «возвращения» себе трона. Обострение политической обстановки в Московском государстве создавало для поляков исключительно выгодные условия для вооруженного вмешательства в русские дела и захвата новых русских земель. Прося о помощи в овладении московским престолом, Лжедмитрий обещает польскому королю уступить ему часть русских земель и даже ввести в России католицизм. Король Сигизмунд III не решился открыто поддержать смутьяна, но и не воспрепятствовал ему собирать «частную» армию в своих владениях. Деньгами для содержания войска Лжедмитрия поддержали польские магнаты. Дочь одного из них, Марина Мнишек, стала даже невестой «царевича».

Осенью 1604 года Лжедмитрий I вторгся в Россию, имея всего около 4 тысяч солдат. Страшные природные неурядицы сослужили ему хорошую службу. Несмотря на неудачи в первых столкновениях с правительственными войсками, его силы быстро выросли за счет притока недовольных. Однако исход борьбы был далеко еще не ясен, когда самозванцу снова сказочно повезло: скоропостижно скончался царь Борис Годунов. После его смерти и началось в России Смутное время. Страна начала медленно скатываться в пропасть.

Шестнадцатилетний сын Годунова Федор также был убит сторонниками самозванца. 20 июня 1605 года «царь Дмитрий Иванович» торжественно вступил в Москву. Правда, взойдя на трон, обещания, данные полякам, он выполнять не спешил. Ни о территориальных уступках, ни о введении католицизма и речи не было. Однако, придя к власти на иностранных штыках, особой любви среди своих подданных он также не снискал. Лжедмитрий I повел себя необычно для русского царя. Он лично принимал челобитные, в одиночку разгуливал по городу, не соблюдал степенных дворцовых обычаев. Православное духовенство опасалось царя, пренебрегающего православием, носящего европейское платье, женатого на католичке. Военные и бояре были обижены близостью к царю поляков.