— И впрямь, Ординарус, что-то ты не то говоришь, — поддержал супругу предок — Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Помогать гостье тебя никто насильно не заставлял. Так что бросать её на произвол судьбы ты теперь не имеешь никакого права.

— Ну, допустим, я не обещал ей устроить счастливый брак, — хмуро бросил в ответ маг. — Она сама захотела героя-освободителя. Я только честно старался, чтобы таковой максимально соответствовал своей роли. Я, что ли, виноват, если самые приятные для неё женихи не могут в седле удержаться или сдаются первой встречной цыганке? Что вы мне теперь предлагаете делать? Одолеть Горамышца и заставить короля выслать следующий отряд претендентов?

— А почему бы и нет? — Повелитика де Крик оставила принцессу на попечение горничной и вступила в полемику. — Обещали помогать, так помогайте до конца. В королевстве есть ещё сотни молодых и неженатых рыцарей.

— Так-так-так! Вот оно что… И я, значит, должен месяцами устраивать им магические ловушки, поединки и прочие препятствия, а вы будете здесь развлекаться, да? — в голосе волшебника послышались нотки горького сарказма. — Ну, допустим, слово своё я обязан держать. Тут благородные предки правы. Но всё не так просто. Что теперь делать? Биться с герцогом Турнирским всерьёз? А если я покалечу беднягу? Или он меня?

— А вы что-нибудь придумайте, чтобы битва не состоялась, — перестав рыдать, королевна теперь с надеждой смотрела на владельца Заколдованного Замка.

— Нельзя, — отрицательно мотнул головой Ординарус. — Это будет, во-первых, нечестно, а во-вторых, немыслимо. Я построил своё волшебство так, что финальная битва обязательно должна состояться! Иначе последствия для всех нас окажутся просто ужасающими! Силы магии жестоко наказывают тех, кто пытается ими играть, не соблюдая правил. Ко всему прочему, предвижу, что, если битва будет вестись в полную силу, вмешается справедливость и я наверняка проиграю.

— Неужели ничего нельзя сделать? — ужаснулась Цветослада. — Орди, ты же такой умный! Придумай что-нибудь!

Над балконом повисло тягостное молчание. Пока рыцарь в глубокой задумчивости массировал пальцами седые виски, дамы прихлёбывали из маленьких чашечек «Универсальный утешитель Краставаца», бутылку с которым трэльф очень вовремя извлёк прямо из воздуха.

Помощь пришла с неожиданной стороны.

— Ну, ладно. Вот теперь пришло время поторговаться, — Отрубленная Драконья Голова на картине распахнула пасть в откровенной ухмылке. — Я никому ничего не обещал, волшебства сам не делал, и с учетом того, что в прошлой битве именно МНЕ отрубили голову, справедливость вряд ли окажется на стороне противника. Так что я вполне могу сразиться с этим вашим чудо-поединщиком и в случае удачи его одолеть. Если, конечно, сойдёмся в цене, — голова нахально подмигнула обернувшемуся к ней Ординарусу.

— И что же ты от меня хочешь, Дранг Драчливый? — осторожно поинтересовался маг.

— Допустим, хочу я много, — драконья голова алчно облизнула синим языком огромные клыки. — И не только от тебя.

— А точнее?

— Пункт первый: если победа окажется на моей стороне, я должен воссоединиться со своим телом навсегда. Пункт второй: твой предок, вечным трофеем которого я являюсь, обязан будет предоставить мне полную свободу, чтобы я смог поселиться где вздумается — на любой гравюре или картине в замке. Летим дальше: полностью оживить меня, вновь вернув в человеческую реальность, понятное дело, не в твоей власти, но в Волшебном Мире я хочу путешествовать, где мне заблагорассудится. Ну, и ещё желаю, чтобы принцесса самолично попросила меня спасти её от рыцаря!

— Ух ты, какой хитрый! — нахмурился Ординарус. — А потом, если ты выиграешь бой, то заявишь, что она по праву принадлежит тебе навечно?

— Угадал! Не получилось, — разочарованно буркнул дракон. — Ну хорошо. Она меня попросит, а я ей отвечу, что не собираюсь никому помогать, а сражаюсь по собственному желанию. Таким образом, она мне ничем не будет обязана, и я на нее не смогу предъявить права. Так пойдёт?

— А зачем тогда тебе нужно, чтобы я обязательно попросила о помощи? — заинтересовалась Фаэтина.

— Твоя просьба потешит мою гордость! — откровенно признался Дранг. — Ты думаешь нам, драконам, не обидно, что все прекрасные принцессы, которых мы похищаем, ждут избавителя-рыцаря? А мы, если не знаешь, таскаем в свои логова красавиц вовсе не для того, чтобы их съесть! У нас, между прочим, тоже чувства имеются! Вот я, например, едва увидел княжну Цветосладу — потерял сон и покой. А потом и голову — в прямом и переносном смысле. А после этого боя я смогу гордиться тем, что стал первым драконом, у которого принцесса попросила защиты от нелюбимого героя.

Герцог Горамышц Турнирский был разочарован: его противник заметно изменился внешне, поэтому тщательно продуманная рыцарем тактика предстоящего боя оказалась ни к чему. «Летающие глаза», отсечь которые от головы дракона герой собирался в первую очередь, исчезли. На поле брани теперь чистил крылья самый обычный пернатый змей, каких герцог сотнями видел на картинках, гравюрах и гобеленах.

Вздохнув с досады, Горамышц приказал оруженосцам сменить оружие. Он отдал им длинный меч и обоюдоострую секиру, взяв взамен в правую руку тяжеленный боевой молот, а в левую — подвешенную на толстой стальной цепи любимую двухпудовую гирю. Разминаясь на ходу, не торопясь и экономя силы, рыцарь неспешно начал приближаться к дракону, который, искоса поглядывая на человека, также, судя по всему, не рвался поскорее начать сражение.

Зрители на башенном балконе оживились: все прилипли к перилам — даже слуги принцессы забыли о своих прямых обязанностях. Их взоры устремились на поле. Лишь берегиня Повелитика, после церемонии «упрощения дракона» о чем-то пошептавшаяся со своей хозяйкой, продолжала донимать соседа-трэльфа расспросами:

— Краставац, а сколько лет твоему хозяину? Он такой мудрый! Наверное, совсем старый?

— Да я точно не знаю, прелестнейшая, — монстр, в связи с избавлением господина от ненужного риска, пришёл в хорошее настроение и на время вернулся к эльфийским манерам. — Примерно лет пятьсот.

— Такой древний? — ужаснулась фея. — Как же он жив до сих пор?

— Ну, это ему только по волшебным меркам полтыщи, — пояснил трэльф. — То есть один к десяти — значит, около пятидесяти по-человечески. Мы с ним за последние три столетия так редко переходили в реальный мир, что с тех пор он почти не изменился.

— А выглядит намного старше… — задумчиво прокомментировала вполголоса прислушивавшаяся к беседе Вестика.

— Как хочет — так и выглядит. Я же говорил, что мой хозяин — себе на уме. — Краставац повернулся всем телом (ведь шеи у него не было) к миленькой горничной и широко улыбнулся огромным ртом. — Кстати, сударыня, а что это вы всё на чердак Главной Башни по пять раз на дню зачастили? Кажется, догадываюсь. Капитан Готост — мужчина видный, спору нет! И так мило улыбается во сне, не правда ли?

Вестика покраснела как маков цвет и смущённо опустила глаза, не зная, что ответить.

Но в этот момент внизу — на поле ристалища — герцог Горамышц поднёс ко рту боевой рог и протрубил сигнал, означающий вызов противника на решительный бой. Маг Ординарус, погрузив обе руки в Волшебный Шар, склонился вперёд и вполголоса скомандовал:

— Начинайте!

В тот же миг Краставац ударил палочкой о возникший перед ним медный гонг. Густой мелодичный звон поплыл над Дремучим Лесом.

— Первый раунд, — трэльф изящно поклонился в сторону дам-зрительниц.

Горамышц и Дранг сходились осторожно. Рыцарь ждал огненного шара, а дракон опасливо поглядывал на левую руку рыцаря, которой герой легко, словно маленький шарик на шнурке, вращал цепь с тяжеленной гирей. Наконец Дранг, оправдывая свое древнее прозвище Драчливый, не выдержал. Первым он высоко подскочил в воздух, взмахнул крыльями и попытался плюнуть в герцога огнём прямо сверху — с минимальной высоты. Увидев закипающий в огромной пасти колдовской огонь, соперник, в свою очередь, резко раскрутил цепь с гирей. Мгновение — и последовал первый обмен выпадами. Вынужденные уклоняться от встречного удара, оба поединщика промахнулись. Комок огня ударил в шаге от Горамышца, а свистящая гиря лишь скользнула по чешуе пернатого змея. Тем не менее человек оказался отброшен взрывом, а дракон, от неожиданности совсем по-вороньи каркнув, поспешно отлетел в сторону.