В самые кратчайшие сроки армия достигла любимой резиденции императора. Королевское поместье было переполнено людьми как никогда — сюда ежедневно и ежечасно на протяжении вот уже нескольких недель прибывали сторонники Лотаря из Аквитании, Бургундии, Септимании, Прованса, Италии, чтобы одной мощной сплоченной силой двинуться на Ахен.  Не только на самой вилле и на её дворе, но и за пределами поместья, где выстроилось целое походное поселение, приходилось пробивать себе дорогу локтями, чтобы пройти внутрь дворца.

Тотчас по прибытии Лантберту сообщили, что император ожидает его.

Король собрал своих приближенных на совещание, чтобы обсудить начало похода (армия выдвигалась в ближайшие дни), согласовать в общих чертах планы предстоящих военных действий, а самое главное - проверить боевой настрой своих друзей и подбодрить тех, в ком из них он окажется недостаточно силен.

- Что ж, други мои, пришло время решительных действий, время реванша и окончательной победы — пришло наше время, - говорил Лотарь, обращаясь ко всем вместе и к каждому в отдельности, с удовлетворением отмечая про себя, какой преданностью и волей к победе горят в ответ их глаза, - более никаких переговоров, ни бессмысленных промедлений — только выжженная земля. Кто не с нами — наш враг, а значит враг единой и непобедимой франкской империи, и подлежит уничтожению. Но уверен, и моя уверенность с каждым днем становится все сильнее, что большинство франков вновь поддержат нас…

- Государь, вся Бургундия, от сеньоров до последнего виллана встанет под твои стяги. Клянусь всеми святыми, мы снова возведем тебя на престол и присягнем тебе как единственному и настоящему императору великой, единой и неделимой франкской империи! - горячо выпалил Лантберт, только что появившийся в комнате где проходило собрание и слышавший последние слова короля.

- Именем Господа, да будет так, Лантберт! - Лотарь искренне рад был видеть своего ближайшего друга, он давно уже пожалел, что отдалил его, отправив в бретонское изгнание. - Отныне ты не только граф Дижонский, но и герцог Бургундии!

В этот день Лотарь был щедр на новые звания и подарки как никогда, а его ближние прибывали в упоительном предвкушении победоносного похода. Каждый был уверен в успехе, мысленно они уже победили, ещё прежде, чем конные отряды баронов, и следовавшие за ними на некотором отдалении вилланы, и тяжеловозы, запряженные в походные телеги обоза, набитые до отказу оружием и всевозможными припасами, слуги и оруженосцы, -  всё это разноликое множество, составлявшее  многочисленную армию императора Лотаря, снялось с места и устремилось на север, в сторону Ахена.

Первый же город, оказавший сопротивление Лотарю —  это был, всегда выступавший на стороне императора Людовика, Лангр — подвергся осаде, и, продержавшись несколько дней, был взят. Граф и вся его семья были казнены как преступники, горожане перерезаны все до последнего младенца, а сам город сожжен до тла. То же самое ожидало остальные мятежные города. Однако по мере продвижения армии, всё меньше городов решалось на открытое сопротивление.  Молва о массовых казнях и реках крови распространялась намного быстрее, чем продвигались отряды, творившие эти беззакония. Многие поспешили перейти на сторону Лотаря, признав его законным и единственным императором франков, принеся ему клятву в вечной вассальной преданности и снабдив его армию новыми вооруженными воинами. Старший сын императора Людовика был полностью готов к победе в решающей битве за трон.

Тем временем, прослышав о бесчинствах, творимых его сыном в южных областях Австразии, Людовик Благочестивый спешно собирал войско, чтобы противостоять сыну и остановить эти преступления. Совместно с Людовиком-младшим императору удалось собрать значительный контингент, соединив силы всех северных и западных королевств, и вскоре отец и брат Лотаря, во главе своих отрядов, не сильно уступавшим противнику по многочисленности, выдвинулись ему навстречу.

Но даже сама мысль о битве с собственным сыном была по-прежнему невыносима для императора. Людовик непрестанно возносил молитвы к Творцу о не допущении подобных обстоятельств, надеясь, что Господь образумит Лотаря, и вскоре его усилия были вознаграждены — вести, встретившие ахенцев на подходе к Льежу заставили Людовика Благочестивого возликовать и возблагодарить Всевышнего, за то, что тот услышал молитвы своего смиренного раба. Гонец-лазутчик сообщил, что в войске Лотаря эпидемия, что в стане люди мрут как мухи, что армия противника деморализована и не способна больше не только сражаться, но и продвигаться вперед.

Всё обстояло именно так, донесения лазутчика были верны.

Свирепая зараза быстро распространялась среди людей, ослабленных голодом, долгое время вынужденных пребывать в тесноте и грязи.  Первые её жертвы были замечены среди вилланов.

- Государь, у нас беда… - доложился однажды вечером лекарь, - среди крестьян распространяется редкостная зараза, она так немилосердно косит ряды бойцов, что вот-вот счет пойдет на сотни…

- Что это?

- Трудно сказать точно, этот смертельный недуг почти не оставляет внешних проявлений — ни язв, ни гнойной сыпи, но человека нет уже через сутки или двое, редко кто дотягивает дольше. Если судить по обильному кровью и мокротами кашлю, то это больше похоже на скоропальную чахотку, но это точно не она, государь, слишком уж быстро развивается… по моему разумению, очень может быть, хотя, не буду утверждать точно…

- Что за недуг, говори как есть, что ты тянешь? Это чахотка или нет?

- И да, и нет… Некоторые лекари действительно ошибочно называют это заболевание гнойной чахоткой… - уклончиво молвил лекарь.

- А как называешь эту чертову заразу ты, Одо? - раздраженно проговорил король,  угрожающе сверкнув глазами.

Решив больше не испытывать терпение короля, Одо все-таки набрался смелости выговорить страшное слово:

- Это чума, государь. Один из её многочисленных видов...

- Не может того быть… - король и впрямь не мог поверить, что судьба решила сыграть с ним такую жестокую шутку — вот теперь, когда он так близок к своей цели. Лотарь упрямо не желал признавать своего очевидного поражения, ему хватило нескольких мгновений, чтобы придти в себя — самообладание вернулось, мысль тут же лихорадочно заработала, выискивая пути к спасению.

- Значит сделаем так — сейчас же уходим, всех крестьян к дьяволу оставляем здесь, надо проследить, чтоб ни одна зачумленная тварь не оказалась среди моих молодцов…