- Если ты меня сейчас же не пропустишь, ты очень сильно об этом пожалеешь, Гуго! - взволнованно воскликнула Альберга - в её глазах сверкнули слезы.

- Я очень сильно пожалею, если выпущу вас, - непреклонным тоном отвечал бессердечный сын Аригунды.

- Да пропусти же ты меня, болван! - закричала вне себя от отчаянья девушка, накидываясь на парня с кулаками.

- Альберга! - вдруг услышала она за спиной гневный окрик отца.

Обернувшись, она встретила такой сердитый взгляд сеньора Викфреда, что у неё кровь застыла в жилах.

- Ступай сейчас же наверх, - приказал отец ледяным тоном и добавил, - ты выйдешь из дому только под свадебным покрывалом и направишься отсюда только под венец. Постой! - остановил он дочь, которая, опустив голову и роняя слезы, побрела было обратно в дом.

Альберга остановилась.

- Если завтра сорвешь свадьбу, то следующий свой рассвет встретишь в монастыре.

Услыхав этот приговор, девушка расплакалась и убежала.

- В самом захолустном! - прикрикнул ей вдогонку для пущей острастки сеньор Викфред и довольно кивнул хорошо справившемуся со своим заданием Гуго, тот лишь облегченно выдохнул - помощь подоспела вовремя.

Прибежав в свою комнату, Альберга заметалась в поисках кинжала. Хотя оружие лежало на своем обычном месте, в сундуке, поверх одежды, но девушка была в таком смятении, что ничего не соображала.

«Хотите устроить праздник в честь моего унижения, дорогие родственники!? Будет вам праздник! - со злостью думала она, уже вытащив из сундука оружие и примеряясь, куда лучше ударить себя, в живот или в сердце, - надеюсь, вы от души повеселитесь на моих похоронах!» - прикинув,  что в сердце будет вернее, она закрыла глаза и, глубоко вздохнув в последний раз, занесла над собой руку с кинжалом. Но и на этот раз ей помешали осуществить задуманное.

- Альберга, что ты делаешь! - в ужасе вскричала подоспевшая вовремя Элисена, чуть ли не повиснув на руке сестры, чтобы отвести удар.

- Зачем ты мне помешала?!  - заорала на неё Альберга. - Вы же все хотите от меня избавиться! Уйди сейчас же и не мешай мне избавить белый свет от себя!

- Что ты говоришь?! Опомнись! - закричала в ответ Элисена. - Ты всего лишь выходишь замуж, что в этом плохого?! Твой жених вовсе не старый и не страшный, как ты боялась, чем же ты теперь-то недовольна?!

- Не старый?! Да лучше бы он был старый! Ты что, правда такая дуреха или прикидываешься?! - Альберга отбросила в сторону кинжал, и, упав на кровать,  зарыдала в голос.

Элисена бросилась вон из комнаты и вскоре вернулась в сопровождении матушки Аригунды.

- Не пугайся, ангелочек мой, это самое обычное дело, - успокоила нянюшка Элисену, - все невесты всегда вот так плачут перед свадьбой.

- Но почему? - удивилась девушка.

- Станешь невестой, узнаешь, - отмахнулась нянюшка от младшей, торопясь привести в чувство старшую.

 Аригунда отдала Элисене в руки чашку с успокоительным травяным отваром и, усевшись на кровать рядом с Альбергой, обняла её, положив голову девушки себе на грудь, и ласково заговорив с ней:

- Ну что ты, девочка моя дорогая, ну зачем же так себя изводить? Ты послушай, что я тебе скажу, цветик ты мой, ведь свадьба для каждой девушки это дело неизбежное. И грех противиться такому правильному, богоприятному делу. Для чего же ты и родилась на свет божий, как ни затем, чтобы полюбил тебя хороший человек, чтобы детишек вы нарожали с ним и жили счастливо в любви, да детей растили. Все люди так живут, потому как божий в том промысел и предназначение наше женское. - Аригунда кивнула Элисене, чтобы та подала чашку. - На вот, испей! Кровушка охладится, разум успокоится, выспишься, а ясным утром всё-всё тебе совсем в другом свете покажется. Волнение крови уляжется, и ты сама увидишь, что всё у тебя в жизни хорошо и складно.

Безропотно выпив горький напиток, Альберга и впрямь почувствовала, что буря, разыгравшаяся в душе, унялась. Девушка перестала плакать, в то же время ощутив непреодолимое желание спать и, едва коснувшись головой подушки, провалилась в глубокий, спокойный сон.

  Проснулась она до зари и долго лежала, не шевелясь и не открывая глаз, размышляя о своей дальнейшей судьбе.

«Монастырь или нежелательное замужество, что хуже? Придется выбирать из двух зол. Похоронить себя заживо или возлечь с нелюбимым?  И то и другое одинаково убивает меня... Отец, зачем ты так жесток? (Альберга жалобно вздохнула) Время идет, я должна решиться. (Она представила себя в маленькой, темной келье, вот она  молится и льет слезы перед распятием, и никакой надежды в жизни, ни желаний, ни мечты, ничего, одна черная пустота). Нет, это ужасно, какой, к черту, монастырь, если при одной мысли о такой жизни накатывает смертельная тоска.  Все-таки придется идти под венец с этим (при мысли о женихе Альбергу вновь охватила ярость, смягченная только благодаря все ещё действующему нянюшкиному зелью). Ненавижу! Вот так, проходя мимо взял и сломал мне жизнь! Чего ты ко мне прицепился? Ты меня спросил, хочу ли я за тебя замуж?! Ну да, разве женщин принято спрашивать о таких пустяках. Да мне и в страшном сне не снилось, что я стану женой одного из этих разбойников! Господи, ты наказываешь меня за мои мечты о Бернарде? Но ведь это всего лишь мечты. «Мне придется быть грубым» (Альберга нервно хмыкнула). Напрасно ты, беcсердечный негодяй, так старательно напускаешь на себя благообразный вид, отец с такой же радостью отдал бы меня за тебя даже если бы ты рычал и бегал на четвереньках. Ему лишь бы от меня отделаться. Представляю нашу жизнь. Сначала ты будешь меня грубо любить, потом грубо не любить, а мне-то в любом случае быть битой. Переживу ли я хотя бы этот год? (от жалости к себе девушка всхлипнула). Боже, будь милостив ко мне. Только одна надежда, на государыню! Счастье, если госпожа Юдифь не покинет меня в беде и не оставит умирать в медвежьем логове. Ведь государыня оказала мне честь, назвав меня своей лучшей подругой. Верю, что она не забудет обо мне!»

Мысль о могущественной покровительнице умиротворила и успокоила девушку и, приняв трудное решение, она задремала. Однако  вскоре её разбудила матушка Аригунда — настал день свадьбы, пора просыпаться и собираться к венчанию.