— Вы правы, Меин, но речь идет о моем коллеге, докторе Джаваде. Арест губителен для его карьеры.
— Вы же его не знали до вчерашнего дня!
— Это так, но я несу ответственность за то, что с ним случилось, поймите меня…
Меин молчала…
Поняв, что девушка осознает сложность его положения, доктор продолжил:
— Оставьте на столе письма, которые я должен подписать, и отправляйтесь домой… Других поручений у меня сегодня для вас нет…
У дома Мохаммеда Хасана Ферах увидел полицейскую машину, стоявшую в тени. Лейтенант и фотограф были уже в доме. Последний устанавливал в гостиной свет, что явно пришлось не по вкусу Джемшеди.
Эфет Баджи, как всегда, оставалась безучастной. Доктор Джавад, сидевший на ручке ее кресла, сразу же вскочил, увидев Фераха Таги.
— Вижу, вы активно сотрудничаете с полицией, — с неприязнью сказал он.
Остад Али тут же его прервал:
— Вы должны благодарить доктора за то, что он нашел время приехать сюда, чтобы доказать вашу невиновность, в которой я лично сомневаюсь.
Услышав это из уст полицейского, Джавад растерялся, но затем не удержался и спросил:
— Что же заставило вас, Ферах, убедиться в моей непричастности к этому делу?
— Сомневаюсь, что вы имели понятие о существовании этого пуасона. К тому же в вашем саквояже наверняка нашлись бы более подходящие инструменты… Следует учесть и то, что как врач вы имели достаточно возможностей, чтобы отправить больного на тот свет, не оставив никаких следов. Наконец, я не верю в то, что сын почтенного духовного лица, воспитывавшийся в соответствии с учением аллаха, станет покушаться на жизнь беспомощного старика, нарушая свой врачебный долг. Простите, доктор, но кто-то избрал вас козлом отпущения…
Услышав все это, Джавад поклонился.
— Я все это учитывал, — признался лейтенант, — но не мог забыть о том, что у Хамадани был билет до Исфагана, где провел свою молодость Джавад.
Выслушав эти рассуждения, Джемшеди неожиданно спросил:
— Я не понимаю, что делает здесь этот фотограф?
Ответа он не получил: всех захватила беседа Фераха с Остадом Али.
Поняв, что вопрос Джемшеди продиктован его желанием узнать правду, Ферах ответил:
— Билет доказывает лишь то, что Хамадани проезжал через Исфаган, — уточнил он. — Сегодня выяснилось в туристическом агентстве, что четырнадцать тысяч реалов требуется для поездки до Шира. Кстати, там тоже есть гостиница «Кабул»…
Обратившись к Джемшеди, Ферах, наконец, ответил на его вопрос:
— Суду понадобятся фотографии всех этих книг справочного характера. Вы любите детективы?
— Терпеть не могу! Тот, кто их читает, тратит попусту свое время!
— И все же кого-то эти издания интересовали, — продолжил Ферах Таги. — Посмотрите на этот том о медицинском законодательстве. На нем нет пыли, которая осела толстым слоем на других изданиях. Именно его мы и сфотографируем…
Все молчали, слушая доктора.
Понимая, что наступил решительный момент, он продолжил:
— У меня есть экземпляр данной книги. Она издана на глянцевой бумаге, где остаются отпечатки пальцев. На четыреста двенадцатой странице описан случай, идентичный тому, что произошел с почтенным Мохаммедом Хасаном. Даже есть фотография ранки, нанесенной шилом. Здесь говорится о том, что ее можно обнаружить только при вскрытии. Эту именно страницу мы сфотографируем и найдем на ней, я в этом уверен, отпечатки ваших пальцев, ханум!
Все онемели. Наконец доктор Джавад, вскочив со своего места, закричал:
— Вы ответите за ваши инсинуации!
На Фераха это не подействовало. Глядя на невозмутимое лицо Эфет Баджи, он продолжил:
— Легко понять, почему вы сделали маникюр, когда в доме появился лейтенант полиции. Поскольку вы случайно оцарапали кожу старика, пара капель крови попала вам под ногти. Устранить их нелегко. Пришлось использовать лак.
Остад Али не спускал глаз с женщины.
— Если исследовать ваши руки под микроскопом, мы получим еще одно доказательство вашей вины, — закончил доктор свои выводы.
Эфет Баджи не выдержала… Она метнулась к двери.
Фераху было искренне жаль доктора Джавада, который был буквально сражен услышанным. А каково ему будет, когда он поймет, что Эфет Баджи готова была взвалить на него вину за все убийства?
Когда к восьми часам вечера Ферах Таги вернулся в свой кабинет, он застал там Меин в обществе репортеров, которых интересовали результаты вскрытия.
Доктор посоветовал им обратиться к лейтенанту Остаду Али, поскольку тот только что арестовал преступницу.
Журналисты бросились к выходу.
Когда кабинет опустел, Ферах в изнеможении опустился в кресло.
Меин тихо проговорила:
— Как я была глупа, упрекая вас в самонадеянности! Никогда этого себе не прощу!
Ферах понимал, что это признание далось девушке нелегко.
— Если бы не вы, лейтенант, очевидно, арестовал бы Джавада?
— Да. И этим погубил бы карьеру доктора. Правда, сейчас ему не сладко. Трудно поверить в то, что женщина, которую он любил, готова была пожертвовать его свободой и жизнью ради миллионов старика.
— Со временем он поймет, что избежал большой опасности. Такая женщина, как Эфет Баджи, не остановилась бы ни перед чем… А что побудило ее совершить преступление?
— Это была беспринципная обманщица и развратница. Еще девчонкой она сбежала от родителей с каким-то американским сержантом. Потом вышла замуж за торговца дурманом. Когда его посадили в тюрьму за контрабанду опиумом, она сошлась со внуком Мохаммеда Хасана, не оформив развода с мужем. Каким-то образом старик разнюхал о ее прошлом и попросил Хамадани добыть доказательства, чтобы с позором выставить ее из дома. Он запретил доктору Джаваду даже думать о ней, но не пожелал объяснить причину своего отрицательного отношения к возможности их брака. Понимая, что старик намерен изменить свое завещание, Эфет Баджи, воспользовавшись медицинским справочником, совершила убийство старика. Затем она застрелила Хамадани. Если бы Остад Али не обнаружил чек от Мохаммеда Хасана, все сошло бы ей с рук. Да и доктора можно было использовать как козла отпущения…
Почувствовав, что ему понемногу становится лучше, Ферах, улыбаясь, сказал Меин:
— Хватит об этом! Вы забыли, что я еще не обедал! Прошу вас составить мне компанию. Кстати, я это предлагаю сегодня уже второй раз…
