Сыну тегеранского чайханщика, который ежедневно услаждал бедняков в квартале Челе-Мейден, бесспорно, везло. В двадцать пять лет Остад Али был уже лейтенантом. Сыграли роль его трудолюбие, выдержка, настойчивость. Когда полицейский офицер расследовал очередное дело, то напоминал бульдога: о его цепкости и упорстве ходили легенды. Именно этот добросовестный служака обратил внимание на связь между частным поверенным Хамадани, убитым неизвестными лицами в своей конторе, и одним из самых состоятельных людей города, достопочтенные Мохаммедом Хасаном, мирно почившим в своем роскошном особняке.

Прошитое двумя пулями тело Хамадани, которое было найдено на полу его кабинета на Хиабан Насерия, обследовал судебно-медицинский эксперт Ферах Таги. Доктор сразу же отослал по назначению результаты вскрытия, поскольку причина смерти не вызывала никаких сомнений.

Эта история нашла, однако, неожиданное продолжение, когда в приемной доктора, имевшего неплохую частную практику, появился Остад Али.

Его приход огорчил медицинскую сестру Меин, считавшую, что лейтенант слишком уж часто злоупотребляет добротой ее хозяина.

Эта статная, красивая девушка с огромными вдумчивыми глазами и роскошными черными волосами, которые упрямо выбивались непокорными прядями из-под ее белой шапочки, откровенно не жаловала полицейского своим вниманием.

Прикрыв дверь кабинета, чтобы их разговор не стал достоянием ожидавших в прихожей пациентов, Меин сухо доложила:

— Снова пришел Остад Али. Я предупредила его о том, что ему придется подождать…

Ферах Таги понимал: его очаровательная помощница убеждена в том, что полицейский постоянно отвлекает доктора от медицинской практики, считавшейся делом престижным и важным. Девушка не подозревала, что и судебно-медицинская практика была ему полезна и необходима, вооружая его профессиональным опытом, знаниями. Он с улыбкой слушал, как она докладывала о приходе Остада Али.

— Это по поводу Хамадани, — объяснила Меин, сделав тут же неожиданнее заключение. — А теперь я приглашу к вам Мелек Ахтер ханум.

— Она же не была записана на сегодня!

— Эта женщина пришла раньше лейтенанта. К тому же такие богатые пациентки могут способствовать вашей карьере, если порекомендуют вас своим влиятельным друзьям и знакомым!

Доводы девушки сработали. Спорить к тому же не имело смысла: Меин уже выпорхнула из кабинета.

Вздохнув, Ферах приготовился как можно благожелательнее встретить посетительницу, которая придумывала себе одну болезнь за другой, изнывая от избытка свободного времени. Слушая говорливую женщину, которой можно было посоветовать только изменить свой режим, доктор поймал себя на том, что его заинтриговал приход Остада Али по поводу Хамадани. Он не мог дождаться, когда сестра впустит в кабинет полицейского.

Обычно лейтенант разражался какой-нибудь шуткой в адрес Меин, ретиво оберегавшей своего шефа. На этот раз никаких выпалов не было. По всему было видно, что полицейский чем-то озабочен.

Когда Меин покинула кабинет, Ферах, не скрывая своего нетерпения, спросил:

— Не понимаю, что могло возникнуть в деле об убийстве Хамадани? С ним все ясно…

— К сожалению, это не так. Сегодня, когда я проверял текущий счет покойного в банке, оказалось, что на его имя вчера отправлено сорок тысяч реалов. Их послал некий Мохаммед Хасан.

Фераху было известно понаслышке имя этого богача.

— Вы говорите о владельце фирмы «Иранский антиквариат»? — уточнил он. — Говорят, это весьма приятный человек. Вы могли выяснить у него все подробности.

— Я попытался это сделать, но безуспешно.

— Он отказался принять вас по поводу чека?

— Покойники, как известно, не могут ничего рассказать. Сегодня, рано утром, Мохаммед Хасан скончался от кровоизлияния в мозг. Как сообщил мне лечащий врач, болезнь настигла его поздно вечером.

— Кто он?

— Доктор Джавад. По виду он ваш ровесник.

Ферах не был знаком с Джавадом, но ему приходилось слышать о нем только хорошее. К тому же доктору было известно о том, что у семидесятилетнего Мохаммеда Хасана недавно случился сердечный приступ. По этому поводу собирался консилиум, который опасался нового удара.

— Врач присутствовал при его кончине?

— Нет, — ответил лейтенант. — Однако Джавад наблюдал за его здоровьем уже несколько месяцев.

Когда все вопросы по поводу того, что его заинтересовало, были исчерпаны, Ферах замолчал, ожидая продолжения рассказа.

— Прямых наследников у старика не осталось. Его младший внук учится в Англии. Старший не так давно погиб в автокатастрофе. В доме Мохаммеда Хасана живет его вдова и племянник Джемшеди.

Сообщая все эти подробности, Остад Али явно придавал им определенное значение.

— Какое все это имеет отношение к Хамадани?

Лейтенант положил перед доктором на стол два листа бумаги. На одном фиксировались какие-то расходы. Это был счет за семидневную работу по две с половиной тысячи реалов в сутки. Он включал также пребывание в гостинице «Кабул», цену билета на четырнадцать тысяч реалов, мелкие расходы.

— Это похоже на отчет о командировке, — заявил Остад Али. — Я нашел его среди бумаг Мохаммеда Хасана. А на трупе Хамадани, в кармане его пиджака, был, в свою очередь, обнаружен железнодорожный билет до Исфагана и обратно в Тегеран. Его стоимость совпадает с тем, что указана в счете.

— А как реагировали на это домашние Мохаммеда Хасана? Возможно, им что-нибудь известно по этому поводу?

— Никто ничего не знает.

— Чем же я могу помочь?

— Я подумал о том, не захотите ли вы произвести вскрытие, доктор. Хамадани был убит, когда выполнял поручение Мохаммеда Хасана. Затем умер старик… Такое совпадение внушает определенные подозрения.

Ферах закурил. Погрузившись в свои мысли, он периодически щелкал зажигалкой, что, очевидно, помогало ему сосредоточиться.

— Не вижу в этом никакого смысла, Остад, — заявил по прошествии какого-то времени доктор. — В Медицинском обществе не раз говорили о том, что дни этого человека сочтены.

Пригладив свои рыжие волосы, лейтенант внимательно смотрел на собеседника.

Ферах, обладавший энергичным подбородком и упрямо выступавшими скулами, был не только отличным профессионалом, но и трезво мыслящим человеком. С его мнением стоило считаться.

Понимая, что спорить с доктором бесполезно, Остад Али попросил:

— Не согласитесь ли вы поехать со мною в дом Мохаммеда Хасана, чтобы оценить на месте всю обстановку?

— Разве тело еще не увезли?

— Доктор Джавад подписал разрешение на погребение, но я приказал с этим подождать, пока не поговорю с вами. Восторга у него это не вызвало…

Поняв, что сегодня ему уже не удастся после приема больных поиграть в шахматы, Ферах дал согласие на поездку.

Особняк Мохаммеда Хасана находился на самой фешенебельной улице Тегерана, где концентрировались лучшие европейские магазины. Приехав на Хиабан Лалезар, они остановились перед огромным старинным домом, объединившим два просторных здания. Первое из них, выходившее окнами на улицу, было украшено скульптурами, посвященными героям древнего Ирана. В центре высился парадный подъезд, покрытый дорогими росписями, барельефами. Второе здание, бывшее некогда женской половиной, окружал роскошный сад, в котором струились многочисленные фонтаны. Окна покрывали цветные фрески и мозаика. Дом буквально утопал в коврах.

Их встретил Аму Керим — доверенное лицо покойного богача. Он поспешно проводил их в роскошно расписанное помещение, где они увидели доктора Джавада и обольстительную молодую женщину, поражавшую своей неординарной внешностью.

Доктор Джавад производил приятное впечатление. Это был привлекательный молодой брюнет, успевший уже снискать репутацию неплохого специалиста.

Появление Фераха Таги он встретил сдержанно, но без излишней настороженности. Игнорируя полицейского, он с достоинством представился судебно-медицинскому эксперту, а затем познакомил его с прелестной Эфет Баджи — вдовой внука, погибшего в автомобильной катастрофе.