Узнав же про то, отправил каган хазарский послов своих к Леону-базилевсу, предложив помощь свою против болгар, дабы после победы оборотиться всем вместе и с уграми на печенегов и прогнать их из степей. И согласился на то Леон, и угров призвал, и заключили они союз.

В лето 6402 (894). Послал Симеон вдругорядь к базилевсу Леону, требуя вернуть торжище болгарское на место прежнее, но ответа снова не получил. Собирал же Леон войско свое, чтобы повести его на Болгарию, а за хазарами послал корабли. И пришли они в Тмутаракань, и здесь приняли силу хазарскую, с которой и многие русы тмутараканские пошли, и иные из телохранителей кагана самого. Так привезли ромеи войско хазарское в Константинополь, и пошли на болгар под водительством стратопедарха Прокопия Кринита. А армия ромейская воевала на востоке и на западе против агарян.

Тогда Симеон пошел на Кринита в Македонию, иже была тогда под ромеями, и бился с войском ромейским крепко, и разгромил его под Адрианополем. И убиты были здесь Кринит и воевода его Куртикий, а греки бежали, и хазары на конях ускакали. А хазарский пеший полк, из русов состоявший, бросили; но стоял тот крепко. И окружили его болгары и сказали: «Погибло уже дело греческое; уже вам некуда деться, сдавайтесь». Ответили русы: «Не можем того сделать — нейдем в плен, ибо рабами не быть нам, лучше здесь головами ляжем». Сказали болгары: «Отпустим вас», — не хотел бо Симеон воев своих губить в резне с русами.

Когда же поверили в то русы и сдались болгарам, то сказал болгарский царь: «Держу слово свое». И после того приказал отрезать им всем носы и так отпустил их к императору.

Восплакал Леон, видя такое поражение армии своей, и убоялся он уже Симеона. И послал еще за доместиком Никифором Фокою Старым, иже воевал сарацины в Италии. А после послал и за уграми, дабы ударили те на болгар с севера. И вожди угорские Арпад и Курсан обещали ему пойти на болгар, как только вернутся из Паннонии, — ходили ведь они тогда воевать ту страну.

В лето 6403 (895). Весною пришел Никифор с войском. Симеон немедля выступил в поход против него, но ромеи предложили мир. И начали рядиться; а в это время послали греки флот за уграми, дабы перевез их через Дунай; и перевезли их. И пошли угры изгоном по стране Болгарской, и опустошили ее мало не дотла, а людей всех грабили и убивали, а девиц белых и юношей пленили, и в рабство угоняли. И так, напав, попленили всю землю Болгарскую.

Узнав о том, сильно разгневался Симеон-царь и бросил в тюрьму императорского посланника, что о мире с ним сговаривался, а сам, оставив большую часть своего войска на юге против Никифора, пошел на север воевать с уграми. Не считал ведь он орду угорскую за большую опасность. А угры двинулись против него. И сошлись вместе, и ударили крепко, и побеждены были от угров болгары, и мало их избыли смерти. А сам Симеон бежал тоже, и едва нашел лишь убежище в крепости Доростол. А угры пошли дальше и так все пограбили вплоть до Преслава, где столица была болгарская и Симеона-царя. И добычи захватили без счету, и пленных множество, а продали грекам же.

Тогда же подступил с юга Никифор, и попросил Симеон мира. А Леон-базилевс не хотел воевать долее, ибо и у него было множество воев побито; и сговорились на мир, а об условиях мира еще рядились.

Но не оставил Симеон мысли отмстить врагам своим. Послал он к печенегам, говоря: «Се иссекли нас сегодня, а завтра вы иссечены будете; знаю я от пленных, что задумали угры и греки и хазары извести вас после нас, — ударят на вас угры весною. Исполчайтесь и помогите нам, а мы поможем вам, и так истребим угров». И подарки большие отослал печенегам.

Ответили печенеги: «Сделаем так, если не нападут на нас хазары весною».

Царь же хазарский затаил на греков зло, что оставили войско его на погибель и поругание, и сказал: «Пойду на печенегов, если договорят греки угров на печенегов налезть; иначе не двинусь с места». Сам же к уграм послал, говоря: «Се разбили храбрые воины угорские могучее войско болгарское — нет им равных по доблести в степи. Отняли русы у нас Самват-крепость, где при дедах наших угры сидели и дань со славян собирали; идите и прогоните русов и отдам я город сей уграм, и дани будете собирать, как прежде».

И решили угры, что это хорошо, и согласились на то, чтобы весною на Киев идти, — ограбили ведь Болгарию, и Паннонию, и спала им на ум похоть к добыче новой и большей.

В лето 6404 (896). Возгордились угры победами своими и решили прогнать русов из Киева. Пришли они к Самвату-крепости горою, которая прозывается теперь Угорской; а с того ли случая так прозвали ее или с той поры, когда угры в Самвате правили, — сего не ведаем.

И пришли к Днепру и стали вежами — ходили ведь угры так же, как печенеги ныне.

И затворилась русь в Самвате, оставив Киев уграм, ибо мало было их в сравнении с бесчисленной ордою угорской — все ведь мужчины угорские пришли сюда, оставив в Этелькузе своей только женщин да детей, да старых глав родов своих, да юнаков воинских для охраны. А вел их дьюла, что по-угорски значит воевода, по имени Альмош с сыновьями; а русы звали его конунг Альв.

Тогда посоветовал отцу своему Гриму Одд, исполчась хитростию своею: да пошлет к печенегам и да передаст им: «Стоит вся орда угорская под Киевом; садитесь на коней и нападите на вежи их — возьмете все богатство, что взяли они на болгарах». И еще сказал Одд отцу: «И к болгарам надо послать вестника; да скажет им, что оставили угры вежи свои; могут теперь болгары имущество свое вернуть».

И решили Грим с боярами, что хорошо так: или те, или другие нападут на вежи угорские, и тогда снимется с Киева войско угорское. А буде задерутся печенеги с болгарами над добычею, тоже для руси благо: ослабнут печенеги, и нападут на них хазары, а до Руси Киевской им дела не будет.

И хвалили русы, и бояре, и хевдинги варяжские хитрость Одда и удачу его. И сделали так.

А угры стояли под стенами Самвата и большое утеснение людям киевским творили — сожгли Подол и весь Киев вне града и по земле Киевской много грабили. И настала туга большая в Самвате и голод великий. Начала уже изнемогать русь, а угры стояли. И вышла тогда против них русь.

А было у Альва-конунга гораздо больше воинов, и бились крепко, и много воинов русских пало тут. А Одд стоял на стене, куда поставил его Грим с другими умелыми лучниками, и стрелял в угров.

И видел, что валятся русы, как молодые деревья, под мечом сына Альвова, которого звали Газдаг; а второй сын звался Арпад.

И никак не мог поразить его Одд стрелою, хотя множество других угров убил он так. И говорили уже воины, что отводят то боги угорские стрелы от подханка угорского.

А в это время наскочил Газдаг на Грима Богатого Воинством. Долго бились они, и сражались так, что от красоты битвы той прекратили сражаться другие воины с обеих сторон и смотрели только, как бьются Грим-конунг с Газдаг-ханом. И ни один не мог поразить другого мечом, но потом взял Газдаг дубинку в левую руку и ударил Херауда по голове, а мечом поразил в грудь.

И вскрикнули все воины русские, а громче всех — Одд Стрел Острие. И сбежал он со стены, взял в руку меч и в гневе набросился на Газдага подлого. И не смог тот противостоять княжичу, и в несколько ударов убил он Газдага, царевича угорского.

Вскричали тут уже угры и ринулись на русов, а яростнее всего — на Одда. А впереди угров был дьюла их Альв, и поклялся он отрезать голову убийце своего сына. Тут схватились они и долго бились, несмотря на то, что Альв был опытным воином, а Одд лишь недавно прошел посвящение воинское. И когда изнемог уже Альв, устав, поднял Одд дубину Газдага, ударил Альва по голове и разбил ему шлем и череп.

Видя такое, восплакали угры и отступили; но не было у русов сил преследовать их. Забросили они щиты за спину и ушли в город. И стоял в городе плач велик по множеству убитых в этот день.

На другое утро собрались русские мужи нарочитые и крикнули Одда князем русским. И не было ни одного, кто бы против был, хотя ревнивы русы вельми друг к другу и часто спорят, только абы не уступить противнику своему.