9. Когда же схоластик пожелал знать, какие это три вида благочестия, подвижник отвечал: «Первый[472] — чтобы не согрешить, второй — согрешивши, переносить приключающиеся скорби; третий же вид состоит в том, чтобы, если не переносим скорбей, плакать о недостатке терпения. Ибо не исправленное здесь приличными средствами примирения [с Богом] по необходимости навлекает на нас тамошний суд. Разве только Бог, увидев нас плачущих и смирившихся, как Сам Он ведает, всесильною Своею благодатию изгладит грехи наши. Если же мы, кроме нерадения о вышесказанном, оставив плач и смирение, оправдываем себя словами мирской мудрости и ради них ставим себя выше благочестивых, то как мы будем помилованы, делая противное милости? О, как вкрадчива и как незаметна страсть человекоугодия, она обладает и мудрыми! Ибо действия прочих страстей легко бывают видны исполняющим оные и потому приводят одержимых ими к плачу и смиренномудрию, а человекоугодие прикрывается словами и видами благочестия, так что людям, которых оно обольщает, трудно рассмотреть его видоизменения».
10. Мирянин[473] спросил: «Какие же эти видоизменения человекоугодия? Да еще и прежде сего желаю знать, что такое человекоугодие? Вижу, что ты не естественным порядком даешь ответы, но смотришь на вещи как неученый и несоответственными доводами порицаешь полезное, — так скажи мне свойства этого названия; тогда я поверю тебе, что ты постиг и главнейший вред его».
Подвижник отвечал: «Человекоугодие состоит, думаю, в том, чтобы угождать людям. Вот какие свойства этого названия я знаю».
Схоластик, удивившись этим словам, как чему-то великому, сказал: «Ты очень справедливо выразился. Зачем же ты, о благочестивейший, несправедливо порицаешь справедливое? Или тебе кажется несправедливым, чтобы каждый не сам оценивал свои дела, но оценку и суждение о доброте их предоставлял другим более, нежели самому себе? Я же говорю, что вещь, не угодная людям и не заслуживающая похвалы от ближнего, никак не может составлять добродетель или именоваться ею, ибо слышал я, что и божественное Писание говорит: „Да похвалит тя искренний, а не твоя уста; чуждий, а не твои устне“[474]; и еще: „Кийждо вас ближнему да угождает во благое к созиданию“[475]; и еще: „Безпреткновени бывайте иудеем и еллином и Церкви Божией“[476]. Кто же может, не угождая людям, быть беспреткновен? Зачем же ты так углубился, порицая человекоугодие? Если же, по твоему мнению, следует более хвалить не угождающих людям, нежели угождающих им, то теперь тебе уже кстати хвалить и разбойников, и убийц, и воров, и коварных, и прелюбодеев, ибо они никому из людей не угождают. Хотя мы и молчали на все сказанное тобою доселе, но не удивляйся сему: это мы сделали не по неведению Писания и не потому, чтобы не знали более справедливого, но желали прежде выслушать ваши слова. Мы умеем и прощать погрешающих в слове, если они делают это не произвольно, но по причине своего необучения и названиям благого приписывают зло, что и с тобою, благочестивейший, невольно случилось, ибо ты, желая, как мне кажется, обнаружить самоугодие и злые его свойства, назвал его человекоугодием. Но так как это [случилось с тобою] не от нерадения твоего, но от невежества, справедливо было бы, по объяснении наименования [человекоугодия], умолчать и о видоизменениях оного, как ложных, которые ты назвал столь злыми и неудобопонятными, что они обладают и мудрыми людьми».
11. Подвижник же, видя, что [ученый] явно негодует на обличения и отвергает то, что следует еще сказать, замолчал на несколько времени, так что всем слушавшим показалось, что он, быв поражен умозаключениями [его], оставил составление доказательств. Отверзши же уста свои, он сказал: «Так как мы пришли к этим словам не для того, чтобы победить, но чтобы получить пользу, ты же доселе молчал не потому, как ты сказал, чтобы не знал более справедливого, но желая сперва нас выслушать, то посему и просим честность твою исполнить обещание и научить нас, как божественное Писание порицает человекоугодие не под собственным его именем, но под иным. Зная все Писание, ты худо сделал, что молчал до сих пор, ибо когда ты будешь так говорить из Писания, то мы не только убедимся в прежде сказанном, но и во многих других сказаниях послушаем тебя, говорящего более справедливое, хотя мы, по простоте, как ты сказал, перемешав названия, вместо страсти обвинили добродетель».
Услышав это, схоластик отвечал: «Я не сказал, что знаю все Писание, но отчасти. И ты не вызывай меня на разговор, но, начав его, если недоумеваешь, как подкреплять положения доказательствами, молчи, и получишь от нас прощение; если же ты можешь показать, что [Священное Писание] порицает именно человекоугодие, то говори, и мы по необходимости, хотя и не желаем этого, — признаем истину».
Подвижник сказал: «Пусть это так будет; но где же мы поместим несправедливо нанесенные нам тобою укоризны?»
Законоведец отвечал: «В законе долготерпения, о котором ты нам прежде упомянул».
«Хвалю твою мудрость, чтобы не сказать коварство, — произнес старец, — ты завел речь о милосердии к неведению, обещая подать нам то, что сам ты предусматривал получить себе, но оставим это и обратимся к предлежащему.
12. Слушай же, как Писание порицает человекоугодие. Во-первых, пророк Давид говорит: „Бог разсыпа кости человекоугодников: постыдешася, яко Бог уничижи их“[477]; и апостол говорит: „Не пред очима точию работающе яко человекоугодницы“[478]; и еще: „Или ищу человеком угождати? Аще бых человеком угождал, Христов раб не бых убо был“[479]. И много такого найдешь ты в божественном Писании, если прочтешь его».
Мирянин[480] сказал [на это]: «Однако и то, что я говорил, там написано. Так что же, значит, Писание не согласно само с собою?»
Подвижник отвечал: «Не Писание не согласно само с собою, но наше зрение тупо к усмотрению истины. Не все люди нечестивы, и не все мы благочестивы, потому и угождать мы должны не всем, но только добрым; подобным образом и не всем не угождать, но только злым. Потому и Господь, указывая на сие, в Евангелии говорит: „Горе, егда добре рекут вам вcu человецы“[481], — и не только в этом, но и в том, что кажется добрым, Он возбраняет нам угождать людям, когда мы обнаруживаем пред ними доброе не для обличения их и подражания, а ради похвалы и некоторого воздаяния. И справедливо: ибо если кто хочет угождать людям ради телесного воздаяния, тот не получит от Бога ни одного дарования духовного, не наследует и тамошних воздаяний, ибо получает уже здесь свою награду; как и Господь сказал в Евангелии не однажды, но многократно и, заповедуя о молитве, о посте и милостыне, повелел, чтобы мы скрывали их от людей».
13. Когда старец еще произносил сии слова, схоластик громким голосом сказал: «Довольно, я убедился в этом; теперь тебе останется не гадательно, не уподоблением, но явно сказать, какие суть видоизменения человекоугодия, чтобы мы достоверно узнали, действительно ли они, как ты сказал, столь темны и неудобопонятны, что могут владеть и мудрыми?»
Подвижник отвечал: «Слушай разумно, и я возвещу тебе их по имени, а ты будь внимателен [и заметь], не найдешь ли, что все усвояют их себе по страсти. Мать сих видоизменений и первое из них есть неверие, а за ним, как порождения его, следуют зависть, ненависть, лесть, ревность, ссоры, лицемерие, лицеприятие, служение лишь пред глазами, оклеветание, ложь, вид ложного благоговения, а не истинного, и подобные сим неудобозамечаемые и темные страсти. Но хуже всего то, что некоторые восхваляют все сие искусными словами как доброе и вред, заключающийся в них, прикрывают. Если хочешь, то я обнаружу отчасти и коварство их: коварный человекоугодник, советуя одному, строит козни другому; хваля одного, порицает другого; уча ближнего, хвалит себя; принимает участие в суде не для того, чтобы судить по справедливости, но чтобы отмстить врагу; обличает с ласканием, пока, укоряя врага своего, не будет принят им; клевещет, не называя имени, чтобы прикрыть свое оклеветание; убеждает нестяжательных, чтобы они сказали, в чем имеют нужду, как бы желая подать им это, и, когда они скажут, разглашает о них, как о просящих; пред неопытными хвалится, а пред опытными смиреннословит, уловляя похвалу от тех и от других; когда хвалят добродетельных, негодует и, начиная другой рассказ, устраняет похвалу; охуждает правителей, когда они отсутствуют, а когда присутствуют, хвалит их в глаза; издевается над смиренномудрыми и подсматривает за учителями, чтобы укорить их; уничижает простоту, чтобы выказать себя премудрым; добродетели всех ближних оставляет без внимания, а проступки их сохраняет в памяти. И кратко сказать: всячески уловляет время и раболепствует лицам, [невольно] обнаруживая многообразную страсть человекоугодия; покушается скрыть свои злые дела вопрошением о чужих. Истинные же иноки не так поступают, но напротив: по чувству милосердия оставляют без внимания чужие злые дела, а свои явно показывают пред Богом; потому и охуждают их люди, не знающие их намерения, ибо они не столько стараются угождать людям, сколько Богу. Итак, иногда благоугождая Ему, иногда уничижая себя, и за то и за другое ожидают награды от Господа, Который сказал: „Возносяйся смирится; смиряяй же себе вознесется“[482]».
