… Мы валялись на смятых простынях, как морские котики на лежбище, расслабленные, довольные собой и друг другом.
Как только я оклемался, то сделал попытку уйти. Встал уже с постели, хотя, на самом деле, уходить не хотел, и боялся, что он отпустит, добившись своего. Но он молча удержал за руку и потянул к себе. И я радостно запрыгнул обратно. А потом уснул, прижавшись к нему.
* * *
На смену я пришел пораньше и первым делом позвонил Ленке (я же дома так и не появился). В ответ на взволнованное «Что случилось? Твой телефон не отвечает…» я врать не стал. Рассказал правду. Но не всю. Только о том, как меня заперли, утащив мои вещи. Ленка не стала тратить много времени на возмущение «шуткой» моих коллег, а сразу же объявила, что сейчас приедет и привезет мне всё необходимое. И действительно прилетела минут через двадцать, привезла одежду и поесть кое-что. И расспрашивать меня больше ни о чем не стала. Я же говорю – мудрая она. И хорошая.
А когда она уехала, мне стало по-настоящему стыдно. Как я ей в глаза теперь смотреть буду? Трус, да к тому же лжец. И голубой… Ну да, педик. Оказывается, мне нравятся мужчины, я балдею от того, что меня трахают в зад. Нет, не совсем так… Мне нравится Игорь и то, что он делает со мной…
Игорь Андреевич, мой хозяин… И мой любовник. Он появился в раздевалке, как всегда, одетый с иголочки и благоухающий дорогим лосьоном. Не меняя своего обычного холодного взгляда и невозмутимого выражения лица, коротко бросил:
- Зайдешь ко мне попозже.
Что это означает? Я понимал, что афишировать наши отношения он, по-видимому, не намерен. Разумно, да. А всё равно, как-то обидно стало. Словно почувствовав это, он обернулся и весело подмигнул мне. Этого хватило, чтобы на моем лице расплылась идиотская довольная улыбка.
… Этим двум мудакам я предложил немедленно вернуть мне вещи и попросить перевода на другой объект. В противном случае я твердо пообещал, что костьми лягу, но добьюсь их позорного увольнения. Должно быть, говорил я очень уверенно, потому что вещи через некоторое время снова лежали в моем шкафчике. Всё в целости и сохранности. По-моему, они были даже рады, что так легко отделались. Ну, и ладно, я на них уже не злился: не было бы счастья, да несчастье помогло.
Судя по гремевшей в зале музыке – это было что-то тяжелое и готическое – там сейчас был выход Евы. Мне нравилось смотреть, как она танцует: было в этом что-то завораживающе-мрачное, темная страсть, смутное желание чего-то запретного, запредельного. «Госпожа Ева, повелительница ночи» - так её представляли… Закончив танец, она медленно прошлась вдоль кабинок, поигрывая своим хлыстиком. Во взгляде – жгучая смесь вожделения и презрения. Наверное, это и заводило больше всего…
Ева подошла ко мне с обычной своей загадочной улыбкой-усмешкой.
- Какой-то ты сегодня не такой, рыцарь. Сияешь, как надраенный таз, и, в то же время, выглядишь смущенным. Уж не любовь ли это? Ах, да, помню, помню: у тебя девушка поэтому – отставить вопросы! Только… Костя, эээ, а что это у тебя с походкой?
И всё-то она замечает со своим «наметанным глазом»! Ходить мне, и впрямь, было немного трудновато, а сидеть – совсем невозможно. Интересно, это только Ева заметила? Или Ленка тоже?.. Должно быть, все эти размышления у меня на физиономии отразились, потому что Ева тут же успокаивающе похлопала меня по плечу:
- Да не волнуйся ты так! Почти не заметно. А я никому не скажу…
Она заговорщицки подмигнула. Мне все сегодня подмигивают. Вот и Игорь Андреевич тоже… Игорь. «Зайди попозже». Попозже – это когда? Может, прямо сейчас? В зале спокойно, посетителей немного…
… Я поднялся к нему. Секретарь Наташа была на месте, несмотря на вечер воскресенья. За её дежурным «Игорь Андреевич ждет Вас» скрывалось явное любопытство. Наверное, оно стало ещё больше, когда я в нерешительности замер перед дверью кабинета. Нетерпение смешалось с тревогой: что я сейчас услышу? А вдруг, он скажет, что то, что между нами было – это приятная случайность, которой не суждено перерасти во что-то бОльшее, что надо учитывать ситуацию, соблюдать дистанцию… или что ещё говорят в таких случаях начальники подчиненным?
Я вошел. Игорь ничего не сказал. И мне не дал ничего сказать. Он просто схватил меня в охапку, прижал к стене и впился губами в мои губы. Целовал и ласкал он меня даже ещё более жадно, чем утром, с каким-то явно обозначенным чувством собственника. Его губы, язык, руки, все его тело утверждали свое право: «Ты – мой!». «Я – твой!» - с пылкой послушностью вторило в ответ мое тело. Я снова был готов на всё. Прямо здесь и сейчас – хоть на столе, хоть на полу.
Но он оторвался с явным сожалением.
- Нет, мой мальчик, не сейчас. У тебя ж болит ещё, а? А у меня и смазки с собой нет.
Болело, да. И он обещал быть осторожным, помню. Только сейчас мне наплевать было и на боль, и на осторожность. И я снова потянулся к нему, глядя чуть ли не умоляюще.
- Ладно, - он улыбнулся. – Можно ведь и по-другому.
Он надавил мне на плечи, заставляя опуститься на колени, расстегнул брюки. Опыта «по-другому» у меня, естественно, тоже не было. Получалось, по-моему, совсем неумело и неуклюже. Но мне очень хотелось доставить ему удовольствие, поэтому я старался. Так старался, что чуть не задохнулся.
- Всё хорошо, не надо торопиться, - ласково сказал он и, положив руки мне на затылок, стал направлять мои движения. Теперь получалось намного лучше.
Когда он кончил, я проглотил всё, до последней капли. Его сперма, также как и его поцелуи, его умелые ласки, тепло его тела – всё это было моё, всё это было для меня, и я ничего не желал упускать.
* * *
Ленка ушла от меня через месяц.
За этот месяц наши с Игорем встречи стали частыми. Почти после каждой моей смены мы ехали к нему. А на Ленку… не то, чтоб сил не оставалось. Просто не хотелось мне, и ничего с этим поделать я не мог. Она не упрекала, не требовала объяснений. Просто однажды собрала свои вещи… Не было того, чего я так боялся – слёз, истерик. Было просто: «Костя, я чувствую, что у нас с тобой – всё…» Это соответствовало истине, и мне нечего было на это возразить. Но Ленка была для меня, прежде всего, другом, и поэтому я предложил ей остаться.
