Толпа загудела, словно разом в воздух поднялась тьма тьмущая шершней. Казимир опустил взгляд на замершую Сколопендру. Вздернув голову, девушка всматривалась в ловца перед помостом. Казимир легонько пожал её плечо, удерживая рядом. Зная характер Кали, можно было ожидать чего угодно. Впрочем, комес не из уст ярмарочных дрессировщиков слыхал о подобных чудовищах.

   Василиска боялись как никакого другого зверя. Не всякий мракоборец брался извести зловредного гада, одним своими именем нагонявшего страху на земли, где гадине удумывалось поселиться. Мракоборцы и чародеи, нанятые Казимиром для очищения земель, идуших под шлях, неохотно обмолвились, мол в Выжьей Сечи василиски все еще встречаются, благо, любят теплые места, и сухие, просторные пещеры, в которые якобы уволакивают окаменевшую от их взгляда добычу.

   Среди горожан, похоже, тоже нашлись знатоки бестиария.

   - Брешешь, зараза! - Донеслось из толпы.

   Зазывала сверкнул глазенками.

   - То матка твоя брешет, яко псина шелудивая, а я правду баю! - Заорал он в ответ. - А чтоб не было промеж нами лишнего разговору, - мужичонка вскочил на помост и, подбежав к клетке, ухватился за край покрывала, - глядите!

   Одним могучим рывком зазывала сдернул ткань, открывая клетку.

   Многие закрыли глаза. Истошно завопила женщина.

   Толпа ахнула.

   Затем неуверенно, по одному, самые смелые приоткрыли глаза.

   В клетке, шипя и бросаясь на толстые кованые прутья, билась чешуйчатая гадина. Широкую плоскую голову венчала пара ярко-красных, похожих на рожки, выростов. Вдоль всего тела, по спине рос острый черный гребень. Плотная серая шкура влажно блестела. Длинный змеиный хвост хлестал, обвивался по прутьям. Из распахнутой пасти капала желтая пена, когда чудовище в бессильной ярости принималось грызть прутья темницы.

   Казимир глянул на Сколопендру, так и впившуюся взглядом в клетку с чудом.

   - Так он жеж слепой! - Выдохнули в рядах.

   На месте ужасных, обращающих все живое в камень, глаз василиска, зияли выжженные, уродливые провалы.

   - Гляди, честной народ! Никакого обману, - заулыбался рыжий. Подцепив с земли длинный шест, с трезубцем на конце, зазывала ловко сунул его в клетку, сильным ударом сбрасывая василиска на изгаженную, слипшуюся солому. Чудовище зашипело; изломанные куцые крылья, как у нетопыря, жалко хлопнули, когти на двух единственных передних лапах рубанули воздух. В толпе засмеялись.

   - Пырни его еще раз, - подначил развеселый голос. Повернув голову, Казимир разглядел в паре шагов от себя тощего, богато одетого парня, скалящегося щербатым ртом. - Пусть попляшет!

   Пальцы Казимира не удержались на плече отпрянувшей Кали. Вывернувшись из-под руки комеса, Сколопендра ужом ввинтилась между зеваками, нещадно молотя кулаками направо и налево.

   Щербатый захлебнулся очередной шуточкой: выпучив глаза, согнувшись в поясе, парнишка харкнул кровью, непонимающе уставясь на измаранную руку. Отпихнув с пути взвизгнувшего ремесленника, Каля обернулась на посерьезневшего зазывалу. Толпа раздалась в стороны, освобождая свободное место, словно вокруг чумной.

   - Брось палку, песья твоя душа! - Выпрямившись, рявкнула Сколопендра.

   Рыжий попятился, но палку так и не выпустил. Слепой василиск, получив передышку, впился зубами в древко, с хрустом размалывая дерево в щепу. Зверолов-Ерник не изменившись в лице, спокойно глядел на разбойницу.

   - Что же это ты, паскуда этакая, - четко и раздельно, так что в наступившей тишине было слышно каждое слово, процедила Каля, - вытворяешь? Не много чести мучать животину, пусть и такую зловредную. Али духу не хватило умертвить? Решил, пусть чернь позабавится? Лишил гада зрения, да никак не успокоишься? Да чем ты, мерзостник, лучше регулюса? Тот хоть из звериного инстинкту умертвляет, гнездо аль владения и жизнь свои защищаючи!

   Положив ладони на рукояти мечей, наемники Ерника двинулись к разбойнице, забирая её в полукруг. Каля словно не замечала. Стиснув оголовок своего меча, стояла, прямая и гневная, не сводя взгляда с клетки с василиском. Раздувая ноздри, тот повис на прутьях, тыкаясь слепой мордой в ненавистное железо, и хлеща хвостом по полу.

   - Ты, - вперив в ловца немигающий взгляд, продолжила Сколопендра, - видать только о выручке и думал, когда приволок василиска в город. Чай ведаешь, што его шкура яд выделяет смертельный, да хлопот не оберешься, коли чудина из клетчонки твоей выскочит!?

   Убедившись, что девка окружена его кметами, Ерник усмехнулся, уверенно и покойно.

   - Ты откель такая умная взялася? - Переспросил он, кладя руку на пояс. - Не гляди, коли не любо. Силком не тяну никого смотреть. Шла б ты домой до горшков и тряпок, девка. Ишь, железку нацепила, та думаешь теперь, што мужикам указ?

   Справившись с лицом, которое кривилось в страдальческой гримасе с тех пор еще, как Калю вынесло на помост, комес решительно двинулся на выручку, которая вот-вот должна была по всем признакам потребоваться подруге.

   Поспел он вовремя. Взъярившаяся разбойница даже не стала вытаскивать оружия, рванувшись к главному ловцу. Попытавшегося заступить ей дорогу кмета едва не снесло с помоста вниз, в толпу, но двое его товарищей вцепились в девушку с обеих сторон. Пылая лицом, и видя перед собой только заросшую харю Ерника, Каля пнула в пах одного из удерживающих ее ловцов, но тут поспели остальные. Вшестером они едва справлялись с вертевшейся, будто уж, разбойницей, умудрявшейся пинаться, и даже раздавать тычки. Замерший было народ теперь сыпал шутками да задорно покрикивал, подзуживая дерущихся. Василиск в клетке бесновался с утроенной силой.

   Ударенный Сколопендрой кмет, тем временем, нашел в себе силы разогнуться. Его налитые болью глаза с ненавистью остановились на девичьей фигурке, по-прежнему рвущейся из рук его сотоварищей, все никак не могущих с ней совладать. Ловец шагнул к буче, занося кулак, целя девушке в открытое лицо. В запале он не услышал общего народного вздоха и предостерегающего крика главаря, когда на помост, наконец, тяжело вспрыгнула новая фигура.

   Казимир перехватил занесенную руку и заломил ее с такой силой, что ловец не удержался на ногах. С маху грохнув его харей о свое колено, рыцарь отшвырнул уже негодного к бою противника, и двинулся на остальных.

   Заметившая его Каля, почти уж обездвиженная, с обновленной яростью рванулась из удерживающих ее рук. Столпившиеся вокруг помоста зеваки неистовствовали от занимательного и бесплатного зрелища. Невесть откуда взявшийся заступник, воспользовавшись неожиданностью своего появления, в три удара сердца расшвырял ловцов вокруг взбесившейся девицы, и теперь они стояли спина к спине, отбиваясь от наскакивающих кметов Ерника, тоже воинов не из последних. У каждого из драчунов было оружие, но ни девица, ни ее товарищ, ни обиженные ловцы не торопились его доставать - видать, побоялись нарушать закон. Сам главный ловец предусмотрительно не лез в драку, и только орал издали на своих людей. С другого конца улицы, уже кем-то предупрежденная, торопилась сквозь уплотнявшуюся толпу стража, но до нее еще было довольно далеко, когда произошло страшное.