– Как не побеспокоит?! Вы же ждете от нее требований по Бардашевичу! Или я что-то не так поняла?

«Что они мне тут заливают? Не хотят говорить, что их на самом деле волнует больше всего?»

– А мы ей тут же ответные требования – или статья за убийство, – проговорил Галтовский. – Я же вам объяснил. Этот вопрос, считайте, тоже решен. Пожалуйста, займитесь попом и Максом. А потом мы еще выслушаем господина журналиста. Он же уже наверняка побеседовал с «языком».

Я кивнула и пошла проверить Тоню.

По пути размышляла о закрученной интриге. Я не очень верила в связь Ангелины с сомалийскими пиратами, в особенности, раз она столько лет вообще не видела отца. И зачем Ангелине, чтобы сомалийские пираты захватывали яхту ее любовника? Она решила, что Галтовский на ней не женится? По-моему, у нее все равно оставались шансы. Или шансы уйти к другому мужчине. Бывшие любовницы олигархов котируются на рынке невест. Можно было бы найти кого-то рангом чуть пониже. Глупо рисковать таким образом! Хотя Ангелина, похоже, умом не блистала. Но о покойниках так нельзя. Наверное, она все-таки надеялась, что все каким-то образом уладится и про пиратов олигарх со своим начальником службы безопасности просто нафантазировали.

Теперь Лана. Она точно с кем-то связалась. В ее случае версия Галтовского и Виктора, наверное, правильная. Но тогда зачем она утопила Ангелину? Или считает, что это козырь в ее пользу? Избавит Галтовского от любовницы, и он скорее выполнит ее требования? И что она потребует? Она отпускает Бардашевича, Галтовский возвращается в семью? А расходы на операцию? На захват Бардашевича? Да ведь и тот молчать не будет, в особенности с его скандальной репутацией!

А если Бардашевич в деле? Могли они как-то договориться с Ланой? Может, Бардашевичу нужны деньги. Да, он – звезда, но я понятия не имею, как идет его бизнес, успешные ли у него проекты с финансовой точки зрения. Может, он в долгах как в шелках! И вся пирамида с взятыми им кредитами вполне может рухнуть за один день! Или это просто очередной пиар-ход, чтобы напомнить народу о себе любимом. Наши звезды и их пиар-менеджеры в последнее время показали себя большими выдумщиками.

По пути я заглянула к Маргарите. У нее сидел один из финских гастарбайтеров, и они вели милую беседу, которая вполне может в ближайшую ночь продолжиться в горизонтальном положении. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление. Финн – все-таки гражданин Евросоюза…

– Ой! – воскликнула Маргарита. По ее выражению лица я поняла, что она про Тоню тоже забыла.

– Пойдем, взглянем, – как ни в чем не бывало сказала я. – Возможно, мне сразу же потребуется твоя помощь. – Я повернулась к финну, который явно собирался исчезнуть. – И вы далеко не отходите, пожалуйста. Я не исключаю, что женщину придется сюда переносить на руках.

Финн кивнул и последовал за нами.

Я входила в погруженную в полумрак каюту первой.

– Тоня, ты как? – тихо спросила я.

В ответ – тишина… Я зажгла свет. Уже зашедшая вслед за мной Маргарита истошно заорала. В каюту заглянул финн, как-то странно крякнул и пулей вылетел вон.

У Тони был проломлен череп.

Под вопли Маргариты я бросилась к кровати, пощупала пульс. Но моя помощь тут уже не требовалась.

То есть не требовалась Тоне – ее живот шевелился сам по себе.

– Быстро! – заорала я продолжающей повизгивать Маргарите. – Несем ее к тебе!

Но Маргарита была не в состоянии мне помогать. К счастью, на ее вопли отреагировали другие, да и финн, возможно, позвал подмогу. Прибежали начальник службы безопасности, вернулся финн с напарником, появился бармен Стас. Начальник службы безопасности вначале заявил, что он должен сперва тут все заснять, и только потом можно будет убрать тело.

– Там дети! – заорала уже я. – Детей надо спасать. Это вам не цирк с зоопарком!

Потом начался полный кошмар… Если бы мы находились в настоящей операционной, если бы мы находились в нормальном роддоме – они теперь оснащены хорошей техникой…

Но было то, что было. И Маргарита не могла мне помочь. Она совершенно расклеилась, и ей самой требовалась помощь, но мне было не до нее. Помогать мне вызвался бармен Стас.

– А ты?..

– Я знаю, что нужно делать, – твердо заявил он.

«В какой ситуации?» – хотелось уточнить мне, но было некогда.

И он на самом деле не в первый раз в жизни ассистировал на операции. Или он даже оперировал? Но мне было не до вопросов ему, я боролась за жизнь детей…

Через какое-то время к нам со Стасом присоединилась Маргарита. Она пришла в себя. Тело Тони унесли куда-то вниз ребята из службы безопасности, которые бросили полные ужаса взгляды на меня. Вероятно, выглядела я кошмарно… Стас вскоре ушел, я выгнала Маргариту, велев принести мне сока. Но на самом деле я хотела остаться одна с детьми. Я должна была прочитать над ними заговоры и не хотела, чтобы это видела и слышала Маргарита и вообще кто-либо. Этим заговорам на здоровье младенца меня научила баба Лида и, как будто предчувствуя, что мне это понадобится в обозримом будущем, подробно рассказала, как положить младенца, как встать самой…

Я сделала все, что должна была. Только нам требовалось побыстрее вернуться в порт, где есть детская больница. Так я чувствовала бы себя спокойнее. Хотя этих детей и не планировали везти в роддом. Ни в утробе матери, ни после. С другой стороны, на протяжении многих веков и даже тысячелетий женщины не знали ни про какие родильные дома. И в данном случае дети вроде бы получились здоровенькие. Со своей стороны я сделала все, что могла. И спать я сегодня буду рядом с ними. И, пожалуй, до конца плавания я буду рядом с ними.

Кстати, а почему мы стоим? До меня это только что дошло. Мы ведь так и не отошли от острова, у которого бросили якорь утром. Мы что, здесь будем ждать требований от захвативших Бардашевича типов?

А кто ударил по голове Тоню? За что? Зачем?

Или ударить хотели меня?!

В дверь тихонечко постучали. Вернулась Маргарита? Кстати, долго она ходит за соком. Я, правда, велела ей не торопиться, но прошло уже слишком много времени.

– Кто? – спросила я сквозь дверь.

– Я, Варя, – ответил Володя.

Я открыла дверь. Он был один.

– Зайти можно или тут все стерильно, и я со своими микробами могу навредить?

– Заходи. Тут большое помещение. Кстати, немцы считают, что чем с большим количеством микробов новорожденный сталкивается с первой минуты жизни, тем лучше иммунитет.

Володя удивленно приподнял брови.

– Нет, конечно, там соблюдается вся необходимая стерильность, но на родах могут присутствовать и муж, и мать, и подруга, и все вместе, и ребенок вообще может родиться на руки бабушке, как было в случае одной моей коллеги, которая уехала на постоянное место жительства в Германию. То есть я хочу сказать, что там младенца не изолируют от родственников. Смотрите все, кто хочет и сколько хочет.

– Я – не родственник и никакого отношения к этим детям не имею, – улыбнулся Володя.

Потом я поняла, что он как-то странно смотрит на меня. Ах да, я еще не переоделась.

– Я подожду. И как раз на деток взгляну. Два мальчика? Уже все знают, что у нас пополнение.

– Кстати, как там новоявленный папаша? Или он будет называться родителем номер два на западный манер?

– Не видел. И от другого папаши – или мамаши? Или родителя номер один? – сведений не поступало. Ждем-с.

Я пошла мыться к себе в каюту, где, как выяснилось, финские гастарбайтеры уже навели порядок – в смысле убрали все заляпанные кровью вещи с моей постели, перестелили ее и даже коврик перед кроватью поменяли.

Когда я вернулась в спа-салон, где оставался дежурить Володя, там меня уже ждал поднос с едой.

– Перекуси, все уже поели, – сказал возлюбленный, пододвигая поднос ко мне и снимая с него салфетку.

А я ведь потеряла счет времени… И поняла, что страшно голодна.

– Кстати, а как там твой подопечный? – Я вспомнила про «языка», которого Володя привез на яхту днем. Казалось, что это было очень давно. Неужели за один день произошло столько событий?