Какое-то время Цинь Юйхэ молчал. Наконец, почесав в затылке, он изрек:

– Идея-то хорошая, но не можем же мы из-за ребенка взять и развестись?

– А мы сделаем, как Чжао Паровоз. Подождем, пока ребенка пропишут, и снова поженимся. Поскольку ребенок у нас родился в разводе, то при воссоединении у каждого окажется по одному законному ребенку. Ведь нигде не прописано, что нельзя жениться людям с детьми. Таким только после женитьбы нельзя детей заводить.

Цинь Юйхэ снова почесал в затылке, поразмыслил и невольно проникся уважением к Чжао Паровозу:

– А этот Чжао – ловкач еще тот, надо же до такого додуматься. Кем он, интересно, работает?

– Ветеринаром в городе.

– Ему бы не ветеринаром работать, а в Пекин ехать планом рождаемости управлять, он бы там все дыры подлатал, – сказал Цинь Юйхэ и, внимательно оценив Ли Сюэлянь, добавил: – а ты, оказывается, в себе не только дитя носить горазда, но и хитрые замыслы, недооценивал я тебя раньше.

И вот супруги отправились в город оформлять развод. После развода, дабы избежать всяческих подозрений, эти двое перестали общаться. Но когда через полгода у Ли Сюэлянь родился ребенок, вдруг обнаружилось, что Цинь Юйхэ уже женился на Сяо Ми из салона красоты в уездном центре. и не только женился: Сяо Ми тоже ждала от него ребенка. Ли Сюэлянь никак не ожидала, что их развод, изначально задуманный как фиктивный, станет настоящим. Выбрав дорожку, протоптанную Чжао Паровозом, Ли Сюэлянь не могла подумать, что, когда она пройдет такой же путь, ее будет ждать совершенно другой финал. Когда же Ли Сюэлянь отправилась на разборки с Цинь Юйхэ, чтобы напомнить ему о фиктивной сути развода, тот упорно твердил обратное. Теперь, имея на руках свидетельство о расторжении брака, Ли Сюэлянь потерпела полный крах. Только сейчас ей стало понятно, что это она недооценивала Цинь Юйхэ. Она не то чтобы не могла принять случившееся, она никак не могла проглотить эту пилюлю от Цинь Юйхэ. Но больше всего Ли Сюэлянь возмущало, что идея о разводе принадлежала ей самой. Когда тебя дурачат другие, не так обидно, обиднее, когда ты попадаешь в свою собственную ловушку. не в силах совладать с переполнявшим ее гневом, Ли Сюэлянь задумала убить Цинь Юйхэ. Но тот уехал в Хэйлунцзян, и поскольку час расплаты пришлось отодвинуть, Ли Сюэлянь обрушила свою злобу на двухмесячное дитя. Когда рыдающая девочка получила оплеуху, она вдруг замерла и резко прекратила рев. Увидев такое, вскочила со своего места работница туалета:

– Ты что творишь? Что я тебе сделала?

– В смысле? – не поняла остолбеневшая Ли Сюэлянь.

– Бить ребенка иди в другое место. Дитя еще крошечное, ему твоих ударов не вынести. а ну как помрет? Тебе-то ничего, а мне каково, если из-за этого в мой туалет перестанут люди ходить?

До Ли Сюэлянь дошло, в чем дело. Она взяла ребенка и, тяжело опустившись на приступочку, заголосила:

– Цинь Юйхэ, твою мать, всю жизнь мне испоганил!

Ребенок, набрав побольше воздуху, расплакался вслед за матерью. Услыхав ругань в адрес Цинь Юйхэ, работница смекнула, что перед ней его бывшая жена. История про развод Цинь Юйхэ и Ли Сюэлянь уже успела облететь весь завод и даже долететь до туалета у ворот. Женщина решила встать на сторону Ли Сюэлянь:

– Этот Цинь Юйхэ и правда скотина еще та.

Почувствовав поддержку, Ли Сюэлянь невольно прониклась к женщине родственными чувствами и запричитала:

– Ведь когда мы разводились, то ясно договаривались, что это фикция, с чего вдруг развод оказался настоящим?

Но тут уже к неожиданности Ли Сюлянь работница сказала:

– Да я не о вашем разводе говорю.

– А о чем? – удивилась Ли Сюэлянь.

– Да в этом Цинь Юйхэ нет ничего человеческого. Он тут в январе напился и зашел в мой туалет. а за это деньги платить надобно. Мне ведь платят отчисления от общей прибыли, и все мое семейство живет за счет этого заведения. Цинь Юйхэ как рабочему завода полагалось заплатить два мао, а он мне их не дал. Я стала его прогонять, а он как вдарил мне кулаком, так и зуб сломал.

Женщина раскрыла перед Ли Сюэлянь свой рот, у нее и в самом деле был сломан зуб. Раньше, когда Ли Сюэлянь жила вместе с Цинь Юйхэ, он казался ей вполне вменяемым. Она никак не ожидала, что после развода он мог так перемениться. Видимо, и правда недооценивала она его.

– Сегодня я его не застала, но когда он мне попадется – убью.

Эти ее слова отнюдь не испугали работницу туалета, она еще и добавила:

– На это столько усилий уйдет, а такой как он, и смерти не заслуживает.

– В смысле? – оторопела Ли Сюэлянь.

– А на кой он тебе мертвый сдался, покончишь с ним и что? Я вот что тебе скажу, таких ублюдков не убивать нужно, а гнобить. Он ведь на другой женился? Так надо ему такой ад наяву устроить, чтобы он ни умереть, ни жить не смог, вот тогда ты отведешь душу.

Эти слова отрезвили Ли Сюэлянь. Выходило, что для наказания человека имелся способ получше, чем убийство. в случае с убийством инцидент останется неисчерпанным. а вот если устроить ад наяву, то тогда все поставленное на голову можно вернуть в исходное положение. Но ее цель состояла не только в этом, она намеревалась восстановить справедливость. Итак, сначала, притащившись на завод с ребенком на руках, Ли Сюэлянь собиралась убить Цинь Юйхэ, теперь же она решила с ним судиться. Раньше такой вариант никому не приходил в голову, а вот уборщица туалета до этого додумалась. Эта женщина, которая хотела отомстить Цинь Юйхэ за сломанный зуб, только что, сама того не ведая, спасла ему жизнь.

Во второй раз Ли Сюэлянь увидела Ван Гундао в зале суда. Облаченный в судейский китель Ван Гундао только что закончил рассмотрение спора о собственности, суть которого состояла в следующем. Осиротевшие в детстве два брата – сыновья Лао Чао с улицы Дунцзе, повзрослев, вместе открыли маленький ресторанчик для любителей острой кухни. Каждый день их ресторанчик открывал двери еще до рассвета, а поскольку находился он на торговой улице, то вскоре бизнес начал процветать. Однако после женитьбы старшего брата в позапрошлом году в семье одним человеком стало больше, проблем тоже прибавилось, в конце концов, дело дошло до раздела имущества. Дележка домашней собственности у них прошла гладко и без проблем, а вот за ресторан началась настоящая борьба. не желая уступать друг другу, братья обратились в суд. со старшим из братьев Ван Гундао вместе учился в начальной школе, так что они были знакомы. и теперь он пытался их помирить, предлагая старшему брату как будущему владельцу ресторана выплатить определенную сумму компенсации младшему. Если старшего из братьев вариант Ван Гундао вполне устраивал, то младший всячески пытался осложнить дело. с его слов, после женитьбы старший брат за последние два года ни разу не вставал по утрам к открытию ресторана. Все это время именно ему, младшему брату, приходилось подниматься ни свет ни заря, точно какому-то батраку. Так что прежде чем уладить спор, старшему брату необходимо компенсировать накопившийся за это время ущерб. Тогда стал возбухать старший брат, напомнив, как в прошлом году из-за желудочного кровотечения младшего брата им пришлось за какое-то распарывание кишок выложить больше восьми тысяч. Кому надлежало приписывать этот долг? Чем дальше, тем больше претензий возникало у братьев. Соскочив со своих мест, они готовы были схватиться друг с другом прямо в зале суда. Понимая, что примирить их пока невозможно, Ван Гундао был вынужден перенести слушание на другой день. Кто бы мог подумать, что младший брат выступит против:

– Кишки мне распарывали не просто так, дележ ресторана и рядом не стоит с разбирательством по делу моей операции. Давайте-ка оставим ресторан в покое, а лучше разберемся с историей о моих кишках. и пока сегодня не докопаемся до сути, пусть никто даже не думает покидать эту комнату!

Буквально подпрыгивая, он сорвался с места:

– А почему мне, собственно, кишки распороли? не потому ли, что эти двое меня довели?