Когда ее родители наконец встали, чтобы отнести тарелки на кухню, а Келли начала паковать вещи, Люс пошла в ванную и закрыла дверь.

Она словно оказалась наедине с собой впервые за миллионы лет. Люс уселась на стульчик и посмотрела в зеркало.

Там была она же, но другая. Конечно, на нее смотрела Люсинда Прайс. Но также…

В полноте ее губ была Лайла, в густых волнистых волосах Лулу, Лю Синь в настойчивости ее карих глаз, Лючия в их блеске. Она была не одна. Возможно, она больше никогда не будет одна. Там, в зеркале видны все реинкарнации Люсинды, смотрящие на нее и гадающие: «Что с нами будет?»

С нашей историей и любовью?

Она приняла душ и надела чистые джинсы, сапоги для верховой езды и длинный белый свитер. Люс уселась на чемодан Келли, пока ее подруга пыталась его застегнуть.

Тишина между ними была оглушающей.

– Ты моя лучшая подруга, Келли, – наконец сказала Люс. – Я проживаю то, чего не понимаю. Мне жаль, что я не могу рассказать тебе обо всем подробнее, но дело не в тебе. Я скучала по тебе. Так скучала.

Плечи Келли напряглись.

– Раньше ты мне обо всем рассказывала. – Но взгляды, которыми они обменялись, говорили о том, что обе и так знали – это больше невозможно.

Перед домом хлопнула дверь машины.

Через открытые жалюзи Люс видела, как Дэниел направляется по дорожке к дому ее родителей. И хотя прошло меньше часа с тех пор, как он высадил ее здесь, Люс почувствовала, как ее сердце начинается биться чаще, а щеки пылают при виде его. Он шел медленно, словно летел, а красный шарф развевался за ним на ветру. Даже Келли уставилась на него.

Родители Люс собрались в гостиной вместе с ними. Она обняла их по очереди и долго держала в объятиях – сначала папу, потом маму, затем Келли, которая крепко сжала ее и быстро прошептала:

– То, что я видела прошлой ночью – как ты ступаешь в тот… ту тень, было прекрасно. Я просто хочу, чтобы ты знала это.

Люс ощутила, что ее глаза снова жжет. Она тоже крепко обняла Келли и прошептала.

– Спасибо тебе.

Потом она прошла по дорожке навстречу Дэниелу и всему, что их ждет.

– Вот вы где, голубки, которые делают то, что и подобает голубкам, – пропела Арриана, высовывая голову из-за длинного шкафа с книгами. Она сидела, скрестив ноги, на деревянном библиотечном стуле, жонглируя парой мячей для игры в сокс. На ней был комбинезон, военные ботинки, а темные волосы заплетены в крошечные косички.

Люс была очень рада снова оказаться в библиотеке «Меча и Креста». Ее отремонтировали после пожара, но в ней все еще пахло так, словно здесь горело что-то большое и неприятное. Преподаватели объяснили пожар случайностью, но один человек погиб – Тодд, тихий студент, с которым они были едва знакомы до ночи его смерти, и Люс поняла, что за этой историей скрывается нечто более темное. Она винила себя. Это слишком напоминало ей о Треворе, парне, в которого она когда-то была влюблена и который погиб в другом необъяснимом пожаре.

Они с Дэниелом завернули за шкаф, направляясь в учебную зону библиотеки, и Люс заметила, что Арриана не одна. Они все были здесь: Гэбби, Роланд, Кэм, Молли, Аннабель – ангел с длинными ногами и ярко-розовыми волосами, – даже Майлз и Шелби, которые возбужденно махали ей и явно отличались от остальных ангелов, так же как и от смертных подростков.

Майлз и Шелби… держались за руки?

Но когда она снова взглянула туда, их руки уже исчезли под столом, за которым все сидели. Майлз натянул пониже свою бейсбольную кепку. Шелби прочистила горло и склонилась над книгой.

– Твоя книга, – сказала Люс Дэниелу, заметив толстый переплет с коричневым осыпающимся клеем внизу. На выцветшей обложке было написано: «Стражи: Миф Средневековой Европы» Дэниела Григори.

Ее рука машинально потянулась к блеклым серым страницам. Люс закрыла глаза, вспомнив о Пенн, которая нашла эту книгу в последнюю ночь пребывания Люс в «Мече и Кресте» в качестве ученицы. Фотография под обложкой книги была первым доказательством, убедившим ее, что Дэниел мог рассказывать правду об их истории.

Эта была фотография, сделанная в другой жизни в Хелстоне, в Англии. И хотя такого просто не могло быть, юная девушка на фотографии без сомнения была сама Люс.

– Где ты нашла ее? – спросила она.

Должно быть, голос ее выдал, потому что Шелби спросила:

– Как бы то ни было, что такого в этой старой пыльной штуке?

– Она бесценна. Теперь это наш единственный ключ, – сказала Гэбби. – София однажды уже пробовала ее сжечь.

– София? – Рука Люс метнулась к сердцу. – Она пыталась… пожар в библиотеке ее рук дело? – Остальные кивнули. – Она убила Тодда, – бесцветным голосом сказала Люс.

Это не было виной Люс. Еще одна жизнь, отнятая Софией. От этого совсем не стало лучше.

– И она чуть не умерла от шока той ночью, когда ты показала ей книгу, – заметил Роланд. – Мы все были потрясены. Особенно тем, что ты выжила и смогла рассказать об этом.

– Мы говорили о том, что Дэниел поцеловал меня, – вспомнила Люс, краснея. – И о том, что я это пережила. Это удивило мисс Софию?

– Частично, – сказал Роланд. – Но в этой книге есть много такого, о чем София не хотела тебе сообщать.

– Из нее вышел бы плохой учитель, – пошутил Кэм, одаривая Люс ухмылкой, говорящей «кого я вижу».

– Что именно я не должна была узнать? – Все ангелы повернулись, чтобы посмотреть на Дэниела.

– В последнюю ночь мы рассказали тебе, что никто из ангелов не помнит, куда мы приземлились, когда упали, – сказал Дэниел.

– Да, кстати… Как такое возможно? – спросила Шелби. – События вроде этого должны оставить хоть какие-то впечатления.

Лицо Кэма покраснело.

– Попробуй падать девять дней сквозь многочисленные измерения и триллионы миль, приземляясь на лицо, ломая крылья, валяясь с сотрясением мозга черт знает сколько, гуляя в пустыне десятилетиями в поисках ответа на то, кто ты, что ты и где ты, а потом расскажешь мне о впечатлениях.

– Ладно, у вас проблемы с памятью, – сказала Шелби голосом психоаналитика. – Если бы я ставила вам диагноз…

– Ну, по крайней мере ты помнишь, что там была пустыня, – дипломатично заметил Майлз, и Шелби рассмеялась.

Дэниел повернулся к Люс.

– Я написал эту книгу после того, как потерял тебя в Тибете… но до встречи в Пруссии. Я знаю, что ты возвращалась в ту жизнь в Тибете, потому что следовал за тобой, так что, возможно, ты поймешь. Потеряв тебя там, я начал долгие годы исследований и поисков способа выбраться из этого проклятия.

Люс отвернулась.

Ее смерть в Тибете заставила Дэниела спрыгнуть с обрыва. Она боялась, что это снова произойдет.

– Кэм прав, – сказал Дэниел. – Никто из нас не помнит, где приземлился. Мы бродили по пустыне, пока она не переставала таковой быть. Мы бродили по равнинам, долинам и морям, пока они снова не превращались в пустыню. Только когда мы нашли друг друга и стали восстанавливать историю по кусочкам, то вспомнили, что все когда-то были ангелами.

– Но есть артефакты, созданные после нашего Падения, физические свидетельства нашей истории, которые человечество нашло и хранило как сокровище. Они принимают их за дары от бога, который для них загадка. Очень долго три реликвии были захоронены в храме Иерусалима, но во время Крестовых походов их украли и растащили по разным местам. Куда именно – никто из нас не знает.

– Ну, я провел свое исследование несколько сотен лет назад и сосредоточился на Средневековье. Я изучил все возможные источники во время своей охоты за этими якобы божественными сокровищами, – продолжил Дэниел. – В общем, три этих артефакта можно собрать вместе на горе Синай…

– Почему именно на этой горе? – спросила Шелби.

– Связь между Троном и Землей там прочнее всего, – объяснила Гэбби, откинув волосы назад.

– Там Моисей получил Десять Заповедей, и именно там появляются ангелы, когда приносят послания от Трона.

– Можно подумать, будто бог открыл себе кафешку, – сказала Арриана, подкидывая мяч для сокса слишком высоко в воздух, так что он перелетел над лампой.