— Но, выходит, то дело тянется за ним и по сей день, — резко сказала Мел.

— Я побеседую с Саймоном по душам, — торопливо пообещал Бак. — Он не имеет никакого права распускать ложные слухи. Если Клэйтон об этом узнает, он сотрет Саймона в порошок, да и меня к нему в придачу.

— Это я вас сотру в порошок, — сурово пообещала Мелани и встала. — Скажи Саймону, что он схлопочет колоссальные неприятности, если немедленно не заткнется.

Она вышла из полицейского участка и направилась к Дэвиду.

Миссис Сьюзен Клэйтон наслаждалась жизнью. С тех пор как умер ее муж — алкоголь, разъев печень, преждевременно отправил его на тот свет, — она никогда больше не делала того, что ей не нравилось.

Линк Клэйтон был скверным супругом. Он изводил свою жену, лишал ее самоуважения и жизненной энергии, пока она и впрямь не почувствовала себя «куском дерьма», как привык характеризовать ее Линк.

Когда он умер, Сьюзен не почувствовала скорби — лишь жалость и глубокое облегчение. Дэвиду в то время было под тридцать, Уильяму — около двадцати пяти. Каждый сын шел своим путем, и поэтому она тоже осмелилась начать жить по собственному усмотрению.

Сьюзен переехала в Уорнвик, штат Аризон, где купила маленький домик, как раз соответствующий ее скромным запросам. Здесь она и жила, самозабвенно отдаваясь своему хобби — живописи и заодно разводя цесарок, которые завоевали уже не одну премию.

Все было просто идеально. Сьюзен полюбила свою новую жизнь и наслаждалась ею от всей души. Но иногда, сидя вечером в одиночестве на деревянной террасе своего дома и рассматривая горную цепь на горизонте, пурпурно подсвеченную лучами заходящего солнца, она ощущала чувство сомнения и вины и тогда могла немножко поплакать — по себе, по Уильяму и, главное, по Дэвиду, который больше всех страдал от ненависти Линка Клэйтона.

Линк был ему отчимом. А родной отец провел в Самантосе одно-единственное лето и потом исчез без следа.

Внешне он был очень хорош собой, жизнерадостный и всегда готовый пошутить. Сьюзен влюбилась в него без оглядки, хотя была уже в то время замужем за Линком, но, когда она забеременела, развеселый Барт Оуэнс испарился, а Линк выразил готовность признать ребенка своим. Сьюзен радовалась, что муж простил, но перемены, которые с этого момента стали происходить с ним, все больше и больше ее пугали.

После рождения Дэвида пошло еще хуже. Сьюзен не разрешалось в присутствии Линка брать ребенка на руки, а когда Дэвиду было около года, муж в первый раз отколотил его.

Линка не успокоило даже рождение второго ребенка. Правда, по отношению к Уильяму он вел себя более снисходительно, но Сьюзен и Дэвид вынуждены были терпеть прежний ад.

«Я не имела права допустить, чтобы мое дитя так страдало», — думала Сьюзен, глядя на Дэвида, который сидел рядом с ней на террасе в кресле-качалке и дремал. Это все еще было ее больным местом. Ее взгляд скользил по фигуре сына, его лицу, пытаясь отыскать следы неизвестных ей переживаний, а в душе росла глубокая, теплая любовь, от которой остановилось трудно дышать.

Сын приехал к ней неожиданно, как это всегда бывало, когда его что-то угнетало или жизнь шла наперекосяк. Что случилось на сей раз?

Во сне лицо Дэвида казалось спокойным. Улыбка на чувственных губах делала его моложе, но одновременно и ранимее. Этого шрама на лбу Сьюзен раньше не видела. Откуда он? Сын пока еще не удосужился рассказать.

Вдруг Дэвид зашевелился, веки его затрепетали, и он проснулся.

— Мама? — голос звучал вяло. — О, прости, я отключился. — Он потянулся и с улыбкой посмотрел на Сьюзен, которая мягко улыбнулась ему в ответ.

— Ничего страшного, — нежно успокоила она его. — Ты слишком много работаешь, да к тому же долгая поездка.

Дэвид кивнул. Решение навестить мать пришло совершенно внезапно. События в Лотер-Сити настолько сбили его с толку, что он затосковал по этому тихому местечку, где надеялся отдохнуть и решить свои проблемы.

— Ты чем-то озабочен? — услышал он негромкий вопрос Сьюзен.

— Ты меня хорошо знаешь, не так ли? — Дэвид усмехнулся.

— Я же твоя мать, — просто ответила она и ласково погладила его руку, лежащую на подлокотнике. — Выговорись. Может быть, вместе мы найдем выход.

— Нет, — покачал головой Дэвид. — С этим я должен справиться сам. Я только хочу немного побыть здесь, этого будет достаточно. Мне не хватает твоих потрясающих пудингов и смородиновой наливки. Ты ее заготовила в прошлом году?

— Конечно. Хочешь стаканчик?

— С удовольствием.

Сьюзен встала и отправилась в дом, где царила приятная прохлада. Дэвид же снова откинулся в своем кресле и прикрыл глаза. В душе у него царил хаос. Впервые за долгое время он серьезно подумывал о том, чтобы попросту сдаться. Он снова оказался у разбитого корыта.

Весь город узнал про его историю, и Мелани ничего не могла с этим поделать. Сплетни Саймона распространились раньше, чем она или Бак успели положить им конец.

Дэвид делал вид, будто эта болтовня не слишком его трогает, но Мел подозревала, что в душе он страдает. Клэйтон отдалился от нее, вел себя все сдержаннее, но, несмотря на это, Мел продолжала навещать его, старалась показать, что верит ему. И вот со вчерашнего дня Дэвид вообще исчез. Ни в кабинете, ни где-то в другом месте в доме он не оставил никакой записки для Мел, и она начала беспокоиться.

Куда подевался Дэвид, и почему он ничего не сообщил ей?

— Дай ему время, — попыталась утешить ее Айрин. — На него слишком много всего навалилось. Сначала эта история с рукописью, потом идиотские слухи. Такое любого человека выбьет из колеи.

— Но почему он не поговорит об этом со мной? — в отчаянии воскликнула Мелани. — Мы знакомы уже три месяца. Он все же должен был мало-помалу понять, что я на его стороне и мне абсолютно безразлична вся эта болтовня. Неужели ему трудно открыть рот и сказать, что с ним?

— Трудно, — жестко ответила Айрин. — Пора тебе с этим смириться.

Мелани замолчала. Слова подруги привели ее в уныние, поскольку Айрин была чертовски близка к истине. Очень может быть, что Дэвид навсегда останется таким же замкнутым, неприступным человеком, как сейчас.

И все же время от времени он вел себя так, будто хотел открыться Мел. Но всякий раз, когда ей уже казалось, что она почти приблизилась к нему, он захлопывал у нее перед носом створки своей раковины.

— И вообще, что значат какие-то три месяца связи? — деловито рассудила Айрин. — Вот года через три, это да, тогда ты получишь право начать жаловаться, выражать претензии, а три месяца — разве это срок?

«Связь, — невесело подумала Мелани. — Была ж между нею и Дэвидом действительно связь? Кроме того робкого поцелуя у нее в гостиной, между ними так ничего и не произошло. Дэвид избегал любого прикосновения, раздражался, если Мел слишком близко к нему подходила. Нет, связью это назвать было нельзя, настоящей дружбой тоже. На что она, собственно, надеялась?»

— Пойду полью его цветы, — пробормотала Мел, чтобы прогнать назойливые мысли. — Я чокнулась, правда? Этот тип сбежал, не оставив даже записки, а глупая корова заботится о его дурацкой флоре. Мне бы надо было плюнуть на нее.

— Но не можешь! — усмехнулась Айрин, взглянув на Мелани. — Ты должна что-то делать, что угодно, лишь бы не рехнуться. От любви глупеют.

Мелани ничего на это не ответила. Ее выход из дома скорее походил на бегство.

Она поливала газон на участке Дэвида, когда услышала телефонный звонок. Мел бросила шланг и помчалась в гостиную. Подбежав к телефону, она так резко рванула трубку, что аппарат чуть не слетел со стола. Но это оказался вовсе не Дэвид. Незнакомый голос произнес:

— Привет, Дейв, как дела?

От разочарования Мелани чуть не взвыла, но, взяв себя в руки, ответила:

— Это Мелани Хэролд. Мистер Клэйтон временно уехал. Что ему передать?

Звонивший помолчал, потом спросил с явной иронией в голосе:

— Мелани Хэролд? Эй, с каких это пор мой целомудренный братец заимел подружку.