Дизайнер обложки Александр Касьяненко

© Иван Слепцов, 2017

© Александр Касьяненко, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-0886-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Небольшой зал аукционного дома «Херршерр» постепенно заполнялся. Все чаще новый посетитель вынужден был недовольно морщиться, не обнаруживая свободных мест в первых рядах и тащиться в верхнюю часть амфитеатра по слишком крутой для пятничного утра лестнице. Седой аукционист, которого, судя по табличке на столике, звали Фридрих Майер, довольно улыбался, наблюдая за этим. Минут двадцать назад он заключил со своим новым помощником пари, что из шестидесяти пяти человек, известивших аукционный дом о своем желании принять участие в торгах, сорок или сорок пять придут между половиной десятого и без пятнадцати десять. И оказался прав.

– Это же Гетеборг, парень! Здесь невозможно уснуть в ночь с четверга на пятницу, – довольно бубнил он теперь себе под нос. – Все заявились в три или четыре ночи, а то и в пять, разбудить просили в девять, но сил вылезти из кровати не было, и в итоге на сборы осталось только пятнадцать минут. И теперь они будут делать вид, что отсутствие макияжа и небритость – это стиль.

Потом Майер оглядел зал и отметил про себя, что новичков в нем почти не было. По прошлым торгам он не знал только трех или четырех человек. Зато вся элита кладоискательского мира, как обычно, была на месте. Таша Габербург, совсем недавно обнаружившая клад Левассера1, сидела, например, в первом ряду и чему-то довольно улыбалась.

– Дамы и господа! – заговорил Майер, придвинув к себе древнего вида микрофон. – Аукционный дом «Херршерр» рад приветствовать вас в зале, где уже двести пятьдесят лет служат благородной цели: помогают человечеству обрести реликвии и ценности, которые веками считались утраченными.

Закончив фразу, аукционист ненадолго замолчал, чтобы почувствовать аудиторию: приняли ли собравшиеся его пафос? Это было новое начало вступительной речи, и Майер в нем не был уверен. Но ему постоянно приходилось искать что-то свежее: слова, кажущиеся проникновенными, и жесты, подчеркивающие их правдивость. Если их правильно подобрать, люди довольно легко отдают миллионы за вещицы вроде старого ржавого куска металла, который значительная часть экспертов по раннему Средневековью, – если не брать в расчет тех, кто придерживается прямо противоположного мнения, – считает мечом Вильгельма Завоевателя2. Тем самым мечом, который он не смог вытащить из тела старшего из сыновей Гарольда Годвинсона, предыдущего английского короля. А если таких слов у тебя нет, то ты и доллара не получишь, даже если продаешь права на вещицы из алтаря главного храма Атлантиды. Слишком длинна история человечества, и слишком много оно уже создало легенд и артефактов.

Зал реагировал вполне дружелюбно, два-три всплеска сдержанных аплодисментов, одобрительные кивки седой части аудитории и вежливые полуулыбки более молодых.

Майер поклонился в ответ и продолжил:

– Сегодня у нас есть шанс вернуть казну Андрея Ярославича, великого князя Владимирского3, жившего в тринадцатом веке, – продолжил он на прежней ноте, но решил, что это уже перебор, и моментально перешел к делу: – С аукционной документацией, как обычно, мы дали вам возможность ознакомиться заранее, поэтому долго распространяться о предмете торгов я не буду. Итак, Организация объединенных сообществ4 выставляет на аукцион право собственности на две тысячи золотых и серебряных предметов, которые датируются девятым – тринадцатым веками, монеты и оружие этой же эпохи.

– Все эти ценности, – продолжал он, – были собраны для отправки в виде дани Бату,5 правителю улуса Джучи, но туда не попали, поскольку князь Андрей предпринял попытку восстановить независимость русского государства.

Затем Майер сделал глоток воды, немного помолчал и заговорил о главном:

– Два ведущих исследовательских учреждения, занимающихся Восточной Европой: Стокгольмский институт средних веков и Национальный центр российской истории, – подтверждают, что казна находилась в войске Андрея Ярославича до сражения у Переславля-Залесского, но затем ее следы теряются. Известно только, где не надо искать эти ценности: их не получили ни Бату, ни Александр Ярославич Невский6, которого монголы поставили великим князем Владимирским вместо брата.

Тут помощник аукциониста поймал взгляд шефа и скривил губы – надеялся показать старику, что тот затянул вступление. Майер сделал вид, что ничего не заметил, но экскурс в историю все-таки свернул.

– Этим научным учреждениям приобретатель патента на клад должен будет выплатить сто шестьдесят восемь миллионов шведских крон и сто двадцать четыре миллиона рублей за проведенные работы. Риск их ошибки застрахован «Эй-Ай-Джи корпорейшн». С учетом стоимости страховки и затрат нашего аукционного дома стартовая цена составляет сто семьдесят восемь миллионов долларов США. Минимальный шаг торгов – два миллиона долларов. Прошу пройти процедуры. Следите за главным экраном и вашими дисплеями.

После этих слов зал перестал походить на старую университетскую аудиторию. Вокруг сидящих появилось что-то вроде разомкнутых цилиндров из серо-голубых лучей. Они полностью закрывали людей друг от друга, гарантируя тайну действий, но при этом не мешали смотреть на Майера и появившееся рядом с ним табло, на котором высветились цифры 24.04.2246 10:15 и пошли сменять друг друга слова «регистрация», «авторизация», «стартовая цена», «шаг аукциона»…

– Аукцион открыт, дамы и господа! – голос Майера вдруг прозвучал очень возбужденно. Это был почти крик: – Давайте вашу цену!

В следующие десять минут число в строке «лучшее предложение» быстро выросло до двухсот семидесяти миллионов, а потом зал успокоился, и новых шагов некоторое время не было. Майер посмотрел на кривую графика цены на экране и изменил настройки: теперь вертикальная ось начиналась не со стартовой цены, а с нуля. Подъем линии перестал быть устрашающе крутым, торгующиеся, видимо, купились на эту уловку, и посыпались новые предложения.

– Двести восемьдесят миллионов, дамы и господа, – наклонился к микрофону аукционист еще через пятнадцать минут. – Рекорд пятидесятилетней давности, когда продавали…

Но на этот раз в зале послышались смешки – вторую попытку Майера стимулировать ажиотаж собравшиеся учуяли. Тот улыбнулся и развел руками: у каждого своя работа…

Но, впрочем, он ничего не смог бы сделать, даже если и был бы аккуратнее. В зале осталось совсем немного активных участников, настроены они были серьезно и торговались расчетливо. А остальные превратились в болельщиков, и движение графика вверх сопровождалось все более громким «у-у-у».

Тишина наступила около одиннадцати, когда цена составляла триста шестьдесят два миллиона долларов. Майер почувствовал, что настал ключевой момент торгов и объявил, что теперь после каждого изменения цены «уважаемые участники аукциона» будут иметь минуту для обдумывания своих действий, и включил обратный отсчет времени. Кто-то в зале сразу же добавил к цене два миллиона. Затем произошло событие, заставившее всех ошеломленно вздохнуть: в строке «добавляю» появилась сначала привычная двойка, рядом возник ноль, и спустя мгновение раздался звучный, на весь зал щелчок: человек, повысивший цену сразу на двадцать миллионов, от всей души приложился к старомодной клавиатуре.