– Кирилл! Вы меня искренне удивили. Я ничего об этом никогда не слышал. Но… Но почему ваши книги не известны людям? Почему вышли мизерными тиражами, если они содержат столь бесценную информацию? Она ведь – мирового значения и касается каждого…

– Я и сам задавался этим вопросом. Почему так? И лишь сейчас, спустя годы, когда моя Голубиная книга почти дописана, я начинаю кое-что понимать. Очевидно, все сведения, которые я почерпнул из древних свитков, хотя и должны быть приданы гласности через мои книги, какое-то время должны существовать в ограниченном доступе. Почему так? Возможно, это, как бы говоря, своеобразная мина замедленного действия. Она взорвётся лишь тогда, когда накопится необходимый потенциал её мощности. Иными словами, пока сведения и факты моей Голубиной книги не преодолеют какой-то критический рубеж. И они же прорвут некую плотину или, если вам угодно, затор, мешающий людям правильно воспринять то, что я доношу до их сознания через Голубиную книгу.

– И когда же этот момент настанет? – уточнил я.

Кирилл лишь руками повёл.

– Почём я знаю…

А помолчав, добавил:

– Но я в последние годы стараюсь жить, сообразуясь с Голубиной книгой. Она полностью подчинила меня себе. И нынешний мир людей мне уже малоинтересен. Кстати, и моё появление в этом доме напрямую связано со сведениями, которые я почерпнул из древних свитков.

– Там говорится об этом доме? – удивился я.

– Нет, конечно. В древности его, конечно же, не было. Но место, где мы сейчас находимся – там отмечено чётко. Вот поэтому я здесь.

Кирилл улыбнулся и предложил повторить наше чаепитие. Я не возражал. За короткое время на мою голову вылилось (или высыпалось?) столько новой информации, что требовалось время, чтобы её как-то упорядочить и разложить по полочкам. Ольга с нами чай пить не стала, а вот Вячеслав согласился. Но он пил свой, зелёный чай. А мы с Кириллом налегли на «чёрный».

Отпивая горячий напиток, я краем глаза посматривал на висящие рядом картины. Уже не знаю, почему я снова обратил на них внимание. Может быть, этот разговор заставил меня по-иному оценивать то, что было на них изображено? И это переосмысливание касалось теперь не только Ольгиного творчества, но и моего собственного поступка, связанного с желанием посетить этот дом.

Мои размышления прервал Вячеслав. Он неожиданно, а может, и ожидаемо для данной ситуации, спросил:

– И всё-таки, что привело вас сюда? Уж слишком шаткой выглядит конструкция из вашего объяснения о необходимости посетить наш дом.

Конечно, я ждал, что мне зададут этот вопрос. Но не думал, что он будет задан в такой витиеватой форме. Мысленно я уже готов был на него ответить, поэтому сказал то, что припас в качестве «козырной карты».

– А я, знаете, тоже написал две книги, – выпалил я и победоносно посмотрел на своих собеседников, – и именно они привели меня сюда.

На мгновение за столом наступила мёртвая тишина, которую прервала Ольга, стоявшая где-то за моей спиной.

– Но вы же утверждали, что являетесь строителем?

– Так и есть. Но это не помешало мне написать две книги.

– Они о строительстве? – осторожно уточнил Вячеслав.

– Отчасти… – уклончиво ответил я. – Да и то – первая из них…

– Не этого ли дома? – со смешком в голосе уточнила Ольга.

– Нет, не этого. Хотя и о нём я кое-что написал.

Кирилл кашлянул.

– Это уже интересно. Вы непростой строитель, как мы видим. Может, расскажете нам, чем же всё-таки привлёк вас этот дом, и почему вы, спустя столько лет, снова пришли сюда? Думается, не из праздного любопытства и не из-за ностальгических воспоминаний. Я правильно думаю?

Мне ничего не оставалось, как согласиться с доводами писателя. И вот что я сказал:

– Вообще-то меня зовут Кир. Так с детства пошло. А «Кирилл» – это для официальных приёмов и для чужих людей.

Ольга посмотрела на Кирилла-писателя.

– А почему у нас никогда не возникало желание также назвать тебя?

Писатель молча указал на меня пальцем и пошутил:

– Потому, что один Кир уже есть.

Вячеслав, слушавший наш разговор, вставил свои «пять копеек»:

– Зато теперь можно вас не путать: один пусть остаётся Кириллом, ну, а второй пусть будет Киром.

Так нас и разделили, как сиамских близнецов.

Между тем, я приступил к своему рассказу. Конечно же, начал с того, что, как и любой порядочный строитель, увлекался архитектурой. Именно поэтому ещё со студенческих лет стал изучать тонкости и нюансы архитектурных приёмов, используемых зодчими при возведении тех же южнобережных дворцов. Рассказал, как ещё в молодые годы узнал о тайнах, которые хранит в себе охотничий дом (замок) князя Юсупова в селе Соколином. Причём, эти тайны запечатлены и в архитектурных элементах, и в подземельях, где мне однажды удалось побывать.

– Так ведь Соколиное совсем рядом с нами! – воскликнул Вячеслав. – Сразу за массивом Бойко.

Я согласился с ним, добавив, что именно юсуповская охотничья усадьба стала отправной точкой для моих дальнейших изысканий, в том числе – в соседних сёлах. Среди них оказалось и Счастливое.

– Однажды я познакомился с одним стариком, – продолжал я, – он доживал свои годы в Счастливом. А в молодые годы – участвовал в строительстве юсуповского имения в Соколином. Он-то и рассказывал мне многое… Кстати, и о связи этого дома, где мы сейчас сидим и юсуповского охотничьего замка. Тот старик и приводил меня сюда…

– Это уже интересно! – воскликнул Кирилл. – Выходит, замок в Соколином и этот дом в Счастливом в определённом смысле – «родственные души»?

– Так и есть, – согласился я, – хотя здесь связь очень тонкая. Тем не менее, её крепость очевидна. Это и заставило меня прийти к вам.

– Чем больше вы рассказываете, – сказал Вячеслав, – тем больше важного для всех нас «уходит в тень».

Я с ним согласился. Но как по-иному, в нескольких словах, передать мне ту прорву информации, мне известной, но для восприятия другими людьми достаточно сложной? И тогда я сказал:

– Мне известно, что в здешних местах находится древняя духовная система. Её ещё можно назвать Порталом. Центральная часть его – на горном массиве Бойко, а составные элементы – в самых разных местах. Причём, один из них, из числа основных – как раз на территории вашей усадьбы. Дом здесь построен вовсе не случайно. Люди возводили его, я бы сказал, зряче. Хорошо понимая, что и где надо строить.

Кирилл хлопнул в ладоши.

– А я что тебе говорил!

Обращался он не ко мне, а к своему другу. Очевидно, продолжая давний разговор. Вячеслав утвердительно кивнул головой.

– Здесь ты прав…

А обращаясь ко мне, пояснил:

– Мы долго спорили о предназначении этого дома. Кирилл уверял меня в необычности данного места и о наличии древних тайн, которые оно скрывает. Но пока это лишь слова… Правда Ольга написала несколько картин по рассказам Кирилла. Да и он сам вот-вот завершит книгу на данную тему. Повторюсь – это лишь его собственные умозаключения. Им можно верить, а можно и не верить. И вдруг появляетесь вы и «в лоб» выкладываете сведения о древности и таинственности этого места. Выходит, самые разные люди, не сговариваясь…

– Это довод! – веско заявил Кирилл.

Я же подумал о том, что сейчас главное – разобраться в сути тех знаний, носителем которых является каждый из нас. Если они не противоречат друг другу – это хорошо. Если ещё и дополняют – просто прекрасно! А если они абсолютно не стыкуются? Так что сейчас нам надо выложить на стол все свои козырные карты и лишь тогда…

Но мои размышления прервала Ольга. В этот момент она вновь подошла к картине «Два солнца» и громко спросила:

– А кто-нибудь знает, как переводится имя «Кирилл»?

Мы с Кириллом переглянулись. Обычно каждый человек знает о своём имени больше других. Это же естественно. Так что Ольгин вопрос ни меня, ни моего собеседника не застал врасплох. Но ответил я:

– Конечно, знаем. Оно значит – «солнце».