– Обратите внимание: его хвост оканчивается ядовитыми шипами.

Дракон неторопливо двигался к середине загона, рыча на тех, кто его вел. Его рычание передавалось Маноне не только через уши, но и через камень, проникая в тело и добираясь до самого сердца.

На правой задней лапе была цепь, не дававшая дракону вырваться из пещеры. Хвост, почти равный длине тела, был увенчан двумя искривленными шипами и двигался из стороны в сторону, как у рассерженного кота.

– Такие драконы способны пролететь несколько сот миль и сразу же, без передышки, вступить в сражение.

Ведьмы шумно выдохнули. Это звучало как сказка. Немыслимая скорость и выносливость…

– А что они едят? – спросила Петара, веснушчатое лицо которой по-прежнему оставалось предельно серьезным.

– Они едят все. – Провожатый почесал затекшую шею. – Но только свежее.

– Как и мы, – с усмешкой подхватила Искара.

Ведьмы заулыбались. Скажи это кто-то другой, Манона, быть может, тоже улыбнулась бы. Еще через мгновение им стало не до улыбок.

Вдруг Татус бросился на ближайшего человека; выставленные пики переломил взмахом своего великолепного хвоста. Щелкнула плетка, но было слишком поздно.

Раздался истошный крик, хрустнули кости… Откушенная человеческая голова запрыгала по щербатым камням, в разные стороны полетели оторванные ноги. Туловище и руки мгновенно исчезли в пасти дракона. Воздух наполнился запахом крови. Все Железнозубые ведьмы шумно и глубоко вздохнули. Провожатый предусмотрительно отошел.

Подняв голову, дракон теперь смотрел на них. Его хвост все так же бил по полу.

Магия исчезла, но и без нее люди адарланского короля сумели вывести этих удивительных зверей. Магия исчезла, однако Манона вдруг ощутила то же ликование, какое охватывало ее перед каждым полетом. Знакомое чувство уверенности. Сама судьба привела ее в эту пещеру. Она будет летать только на Татусе или вообще ни на ком.

Ей не нужна покорная крылатая лошадка. Только Татус – такой же свирепый, как она сама. Дракон, чья чернота перекликается с ее собственной. Когда ее глаза встретились с бездонными глазами Татуса, она улыбнулась дракону.

Манона была готова поклясться, что он ответил ей улыбкой.

Вдруг смолкли все звуки поблизости. Эмрис перестал мурлыкать песенку. Его руки застыли, прекратив месить тесто. Лока перестал стучать ножом и даже закрыл неумолчно болтавший рот. Только сейчас, во внезапно наступившей тишине, Селена почувствовала, до чего же она устала.

Она и так, не поворачивая головы к лестнице, знала причину этой тишины. Руки Селены сделались лилово-красного цвета. У нее болели пальцы, ломило шею и спину, но… В проеме лестницы, скрестив руки, стоял Рован. В его безжизненных глазах не было ничего, кроме жестокости.

– Пошли.

При всей его внешней холодности Селена отчетливо улавливала раздражение фэйца. Ровану хотелось застать ее хнычущей в углу, оплакивающей свои ногти. Когда она уходила, Лока провел пальцем по шее и подмигнул. Должно быть, здесь этот жест считался пожеланием удачи.

Рован провел ее через внутренний дворик. Караульные старательно делали вид, что не следят за каждым их шагом. Сразу за стеной начинался лес. И снова магия каменных стражей впилась Селене в кожу. Сила мегалитов отзывалась тошнотой в животе. После жаркой кухни прохлада леса была даже приятной. Но чем дальше они уходили, пробираясь между замшелых деревьев, тем холоднее становилось Селене. Впрочем, она этого почти не замечала.

Рован вел ее вверх по каменистому уступу. Здесь туман еще не успел рассеяться. Селена ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться холмами и равнинами, лежащими внизу. Сочная зелень, растущая на земле, далекой от ужасов Адарлана. Рован, как всегда, шел молча, не считая нужным объяснять, куда привел Селену. Место, где они очутились, было похоже на развалины древнего храма.

Несколько каменных плит. Несколько уцелевших колонн. Дожди и ветры давно стерли с них каменную резьбу. По левую руку лежали холмы и равнины Вендалина, где все дышало покоем. Справа высилась стена Камбрианских гор, за которыми скрывались земли бессмертных. Оглянувшись назад, далеко внизу Селена увидела крепость – каменную полосу в кольце зелени.

Рован шагал через щербатые камни. Его серебристые волосы развевались на влажном ветру. Селена шла следом. Руки, которые она держала по швам, ощущали непривычную пустоту. Селена уже и не помнила, когда ходила без оружия. Зато Рован был вооружен до зубов. Даже здесь, где ему ничто не угрожало, его лицо сохраняло обычную жесткость.

Селена заставила себя слегка улыбнуться и изобразить примерную ученицу:

– Ну что ж, начинай свои му… учения.

Рован оглядел ее с ног до головы. Зрелище не впечатляло. Мокрая от тумана рубашка, такие же мокрые, давно не стиранные штаны. Мурашки на коже, и ноги, по привычке занявшие боевую стойку…

– Убери свою угодливую улыбку.

Голос Рована был таким же безжизненным, как его глаза, но Селене показалось, что ей полоснули бритвой по коже.

Улыбка, конечно же, была фальшивой, но Селена и не подумала сменить выражение лица.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Рован подошел ближе. Приоткрыл рот, обнажая клыки:

– Первый урок, который тебе надлежит усвоить. Забудь о своих остреньких словечках и ухмылочках. Со мной такие штучки не проходят. И мне ровным счетом наплевать, что внутри у тебя все кипит от злобы и бешенства.

– Сомневаюсь, чтобы тебе захотелось увидеть, как мои злоба и бешенство выплеснутся наружу.

– Что ж, принцесса, валяй, показывай весь арсенал своих мерзостей. Только учти: я в десять раз мерзостнее тебя, и мой опыт по части мерзостей несравнимо превосходит твой.

Селена сдержала первый порыв. Рован не представлял, что за сила таилась у нее внутри, словно когтями впиваясь в кишки. Улыбаться, однако, она перестала.

– Уже лучше. А теперь – меняй облик. Превращайся.

– Такие вещи у меня не получаются по желанию, – сердито ответила Селена.

– Если бы мне понадобились твои объяснения, я бы так и сказал. Превращайся.

Селена и вправду не знала, как это делается. В детстве ее этому не учили, а потом жизнь круто изменилась и она делала все, чтобы забыть о подобных вещах.

– Надеюсь, ты захватил с собой перекусить? Если мне непременно нужно превращаться, мы проторчим здесь еще очень долго.

– Смотрю, ты добиваешься, чтобы уроки с тобой стали для меня развлечением, – бросил ей Рован.

Он вполне мог бы сказать не «уроки с тобой», а «поедание тебя живьем».

– Я уже достаточно побыл в шкуре учителя и насмотрелся на разных учеников. Может, не будем тратить время на глупости? Прибереги их для смертных.

Рован притушил улыбку, отчего та стала еще коварнее и опаснее.

– А теперь закрой свой остроумный ротик и превращайся.

Селена содрогнулась всем телом. Это было как удар молнии, достигшей бездны.

– Нет.

И тогда Рован ее атаковал.

Селена все утро раздумывала над особенностями его ударов. Вспоминала, как он двигался, быстроту, углы атаки. От первого удара она сумела увернуться, стремительно сдвинувшись в сторону.

Предвидя второй удар, Селена метнулась в противоположную сторону. Но Рован был дьявольски быстр. Настолько быстр, что она не успела ни увернуться, ни отразить второй удар. Третий, как и вчера, он нанес не по лицу, а по ногам.

Казалось, Рован слегка шевельнул ногой, и вот уже Селена падала. Она попыталась сжаться в комок, но это не уберегло ее лоб от соприкосновения с камнем, сглаженным временем и стихией. Селена покатилась по камням, видя перед собой то серое небо, то серую каменную толщу. Что-то мешало ей дышать. Эхо удара и сейчас отзывалось у нее внутри головы. Но Рован на этом не успокоился. Склонившись над ней, он прижал Селену к камням. Сильные, мускулистые бедра больно упирались ей в ребра. Никак он не выдержал и собрался ее задушить? Она и так почти не дышала. Голова отчаянно кружилась. После работы на кухне у нее не осталось сил. Да и откуда взяться силам после стольких недель жизни впроголодь? Селене было не напрячься и не сбросить Рована с себя. Она не могла даже пошевелиться. Противник превосходил ее весом и силой. Впервые в жизни она почувствовала: ее переиграли по всем статьям.