– Ах вы, пострелята! – зазвучал женский смех. – Вот услышит главный повар вашу песенку – не миновать вам Башни смерти!

Мало-помалу всё стихло. Издалека донёсся голос:

– Тётушка Аксал!

– Да, господин главный повар, – ответил женский голос.

– Разбери фазанов, тётушка Аксал, и вынеси их на лёд.

– Слушаю, господин главный повар.

– А я пошёл спать.

– Спокойной ночи, господин главный повар!

Возле корзины раздались шаги, и фазаны над головами девочек зашевелились.

– Вот так фазаны! – изумлённо воскликнула тётушка Аксал. – Клянусь всеми кривыми зеркалами королевства, я, старая кухарка, никогда не видела дичи с бантами в косах!

Перепачканные, сконфуженные девочки встали перед женщиной в белом колпаке, который горой поднимался над её красным добродушным лицом.

– Ах вы, фазанята! Да как же вы попали в эту корзину? Недаром, видно, сказали, что охота была удачная!

– Мы… мы… – сказала Яло, облизывая пересохшие губы, – мы заблудились…

– Заблудились? – насмешливо перебила кухарка. – Однако шутки плохи. Знаете ли вы, фазанята, что вам будет за то, что вы непрошеными явились во дворец?

– Знаем.

– Они говорят «знаем» так спокойно, как будто я их спрашиваю, знают ли они свою маму.

Оля нерешительно выступила вперёд:

– Вы добрая женщина. Вас, кажется, зовут тётушка Ласка?

– Тётушка Аксал, девочка.

– Это одно и то же. Ну, хорошо. Пусть будет тётушка Аксал. Дорогая тётушка Аксал, вы поймите нас… Мы пришли во дворец. Ах, у нас такое горе! Мы пришли, чтобы…

– Никогда не видела, чтобы люди ходили в корзинах, – усмехнулась кухарка. – Какое же у вас горе, фазанята?

Оля не успела ответить, потому что за стеклянными колоннами раздались чьи-то шаги, и эхо звонко повторило их в огромной пустой кухне.

– Кажется, возвращается главный повар, – сказала тётушка Аксал, и её лицо стало озабоченным. – И какая блоха его укусила? Вот что, фазанята, вам лучше не попадаться ему на глаза. Пойдёмте-ка в мою каморку, а там будет видно, что делать.

По узенькой винтовой лестнице девочки поднялись вслед за тётушкой Аксал в её крошечную комнатку, которая не блистала дорогой мебелью, но была очень опрятна и чиста.

– Вот вода и умывальная чашка. Помойтесь как следует. А в шкафчике есть, что покушать. Ведь вы, наверно, голодны?

– Ужасно! – воскликнула Яло.

Кухарка ласково провела рукой по её волосам и сказала:

– Отдыхайте, фазанята, я скоро вернусь.

Когда тётушка Аксал снова появилась в своей комнатке, девочки уже вымылись и поели. У Яло слипались глаза, и она с ожесточением тёрла их кулаками.

– Ну, а теперь выкладывайте-ка мне всё, – сказала кухарка Оле. – Ты, я вижу, будешь покрепче сестрёнки. Смотри, как её разморило. А ведь, если меня не обманывают глаза, вы близнецы?

Выслушав рассказ о мальчике Гурде, тётушка Аксал задумчиво подпёрла подбородок ладонями.

– Доброе у тебя сердечко, девочка, – наконец проговорила она. – Только Гурда спасти трудно. Слышала я, что его уже отвезли в Башню смерти и заковали в кандалы на самой её вершине. Завтра король утвердит приговор суда.

– А если я очень-очень попрошу короля?

Тётушка Аксал грустно улыбнулась:

– Разве ты не знаешь, что наш король сам ничего не решает? Он подписывает то, что сочиняют министры. А министры всегда сочиняют то, что им выгодно. Они только о том и думают, как бы туже набить золотом свои мешки да устрашить людей. Ах, девочка, как хорошо всё это я знаю! Ведь мой брат работает в зеркальных мастерских Нушрока, а я сама когда-то добывала рис на зеркальных болотах Абажа.

– Абаж? – удивлённо приподняла брови Оля. – Это значит… Жаба?

Кухарка расхохоталась:

– Есть у нас такой министр. О, он такой же жестокий и злой, как Нушрок! Абаж владеет всеми рисовыми полями нашего королевства. Ты права, девочка: он действительно похож на толстую жабу!

– Я всё-таки хотела бы, тётушка Аксал, поговорить с королём.

– Как же это сделать, девочка? – развела руками кухарка. – Даже я не имею доступа в королевские покои. Как же пройдёшь туда ты? Впрочем, постой… Может быть, я что-нибудь и придумаю. А сейчас ложитесь-ка поскорее спать. Утро вечера мудренее.

Девочки очень устали и поэтому даже не заметили, что добрая тётушка Аксал уступила им свою постель, а себе постелила на полу, на старом коврике. Они сразу уснули и не чувствовали, как старая кухарка укутывала их одеялом и ласково шептала что-то, склоняясь над ними. Оле приснились зеркальщики, Гурд и человек с лицом коршуна. Во сне она снова услышала песню зеркальщиков:

Голоса становились всё громче и громче. И Олино сердце замирало от волнения.

Оля проснулась первой. Тонкие солнечные лучи, словно шпаги, пронизывали стеклянные стены комнатки. Всё сверкало вокруг. В распахнутое окно из королевского парка доносилось пение птиц. Тётушки Аксал в комнате уже не было. Оля потянулась, зевнула, легко соскочила с постели и вдруг рассмеялась, услышав, как мальчишки-поварята где-то внизу распевают:

Она быстро оделась, умыла лицо холодной водой и сразу почувствовала себя бодрой. Потом она подошла к постели и начала тормошить Яло. Брыкнув ногой и не открывая глаз, Яло проворчала:

– Отстань! Ну что ты ко мне пристаешь?!

– Яло, пора вставать!

Яло села на кровати и сердито посмотрела на Олю одним глазом.

– Какая ты противная, Оля, даже поспать не даёшь!

Она долго ходила по комнате и никак не могла отыскать туфли и платье. Туфли почему-то оказались под умывальником, а платье – под кроватью.

– Скорей, Яло, – торопила её Оля. – Сейчас придёт тётушка Аксал.

– Подумаешь!.. – буркнула Яло.

– И не стыдно тебе будет перед этой доброй женщиной? Посмотри, какой разгром ты устроила здесь!

– Подумаешь!..

– Что за глупое слово!

– Это твоё любимое слово.

– Мне противно смотреть на тебя!

Яло насмешливо фыркнула:

– Вот как! А ведь ты смотришь на самоё себя.

Оля покраснела.

– Я уже… давно не такая, – потупясь, сказала она.

На винтовой лестнице раздались шаги. Тяжело дыша, в комнату вошла тётушка Аксал. В руках у неё был большой свёрток.