- Ты и такое умеешь?!

- Судя по всему, умею. Как-то само собой получилось.

- Ни фига себе.

- Не в этом дело. Он в бешенстве.

Нил остолбенел и в ужасе уставился на меня.

- Что-что?

- Ну, он вроде как кипит от злости, - пояснила я, дернув уголком рта.

Он поиграл желваками, пытаясь, видимо, придумать, что сказать.

- Чарли, - решился он наконец, - однажды я видел Рейеса в гневе, помнишь? Это оставило неизгладимое впечатление.

- Знаю, и мне очень жаль. Но он собирался покончить с собой. Я не знала, что еще можно сделать.

- Поэтому довела его до белого каления, чтобы потом вернуть в тюрьму?! – голос Нила превратился в хрипящий шепот.

Я съежилась. В его устах это звучало еще хуже.

- Можно и так сказать.

- Черт тебя дери, Чарли!

- Что она натворила на этот раз?

Мы с Нилом подняли головы. Перед нами стоял Оуэн Вон, тот самый, который пытался переехать меня в старших классах. В черной полицейской форме, с сияющим значком – в общем, при полном параде.

- Вон, - холодно поприветствовал его Нил.

Оэун постучал ногтем по значку:

- Офицер Вон. Мне надо знать, что произошло в том подвале.

О чудесный дракон Пита[28]!

- Я дала показания детективу Дэвидсону, - заявила я, вызывающе здрав нос.

- То бишь дядюшке Бобу?

- Ему самому.

Осмотрев коридор в обоих направлениях, Оуэн наклонился ко мне:

- Не желаешь узнать, что я о тебе думаю?

- Мм-м, вопрос с подвохом?

- Ничего-ничего. – Он выпрямился. – Приберегу это до лучших времен. Например, до того прекрасного дня, - Вон ухмыльнулся от предвкушения, - когда засажу твою задницу за решетку, - и умчался прочь.

- Серьезно, - спросил Нил, - какого черта ты ему сделала?

Я подняла руки:

- Ты же был его закадычным другом, ты мне и скажи.

Еще какое-то время Нил слонялся поблизости. Потом появилась Куки с едой и сменой одежды. Пыталась убедить меня вернуться домой, но я не могла, пока не узнаю, как там Рейес. Приехал и уехал папа. Приехала и уехала Джемма. Наконец ко мне вышел врач с уставшими глазами. Рейеса определили в палату интенсивной терапии, однако, учитывая обстоятельства, держался он на редкость хорошо. И все равно уйти я не могла. Когда стало темнеть, пришел Ангел и оставался со мной всю ночь. Сидел на полу у моей головы, пока я заявляла права на маленькую обитую дермантином скамейку и спала так хорошо, как только можно спать на маленькой обитой дермантином скамейке.

Рано утром в больницу вернулся немного взвинченный дядя Боб.

- Почему ты не поехала домой?

- Потому что. – Я потерла глаза и спину и посмотрела на Ангела. – Ты тут всю ночь просидел, малыш?

- Ясное дело, - ответил он. – Вон тот чувак все время на тебя таращился.

- Который? Вон тот? – я указала на спящего напротив меня мужчину. – Мне кажется, он просто спит с открытыми глазами.

- Ну значит, он псих.

- Ага. Как идут дела? – поинтересовалась я у Диби.

- Едем в Руис. Получили разрешение на эксгумацию тела некоего мистера Сола Ромеро.

- Это хорошо. А кто такой Сол Ромеро?

- Человек, под которым предположительно похоронена Хана Инсинья.

- Ах да, я же знала…

- Так ты с нами?

Я слабо пожала плечами:

- Наверное. Все равно власти не разрешат мне увидеть Рейеса.

- Тогда какого хрена ты торчишь тут всю ночь?

Я снова пожала плечами:

- Да ладно тебе, обжора. Мне надо принять душ. 

- Пойдем, я тебя подвезу. Заодно Куки прихватим. С шерифом встретимся уже на месте.

К руисскому кладбищу мы подъехали как раз за Мими и Уорреном. Кайл Кирш со своим отцом уже были там. По покрасневшим глазам было ясно, что никому из них не удалось выспаться. Мать Кайла нашли в Миннесоте, и сейчас она ждала, когда ее перевезут обратно в Нью-Мексико. К сожалению, Хи Инсинья тоже присутствовала. По ее лицу было видно, как она страдает. Мое сердце болезненно сжалось и потянулось к ней.

- Это там, - сказала Мими шерифу округа Мора, указывая на могилу мистера Ромеро, - вторая могила слева.

Два часа спустя команда судмедэкспертов из Альбукерке подняла на поверхность двадцатилетней давности останки Ханы Инсинья. Боль, которую испытывала ее мать, была такой острой, что даже я с трудом держалась на ногах. Слава богу, с ней была подруга, поэтому я вернулся в джип Диби и оттуда наблюдала, как Хи подходит к дрожащей и рыдающей Мими. Я занервничала, пытаясь предугадать, как пройдет их встреча. Они обнялись и долго не отпускали друг друга.

Через три дня, после чудесного и необъяснимого выздоровления, Рейеса Фэрроу перевели в тюремный лазарет под присмотр тамошних медиков. Чтобы встретиться с ним,  я поехала в Санта-Фе. Стоя в куче других посетителей в ожидании, когда придет моя очередь на обыск, я так нервничала, что меня трясло с головы до ног. Внезапно меня подозвал какой-то охранник и сообщил, что сначала со мной хочет поговорить заместитель начальника тюрьмы.

- Ты как? – поинтересовался Нил, когда меня проводили к нему в кабинет.

Уже начиная привыкать к местному организованному беспорядку, я села напротив него и ответила, пожав плечами:

- Нормально. Взяла маленький отпуск.

Нил встревожился:

- Все в порядке?

- Конечно. Просто самоотстранилась от безотлагательных дел. Никаких стрессов. Ну, что скажешь? Могу я с ним увидеться, или он до сих пор в лазарете?

Перед ответом он опустил глаза:

- Я хотел сам тебе сказать, чтобы тебя не просветили прямо в зале для посетителей.

У меня упало сердце.

- Что-то случилось? С Рейесом?

- С ним все в порядке, Чарли, только… он не хочет тебя видеть. – Нил с сожалением покачал головой. – Штат удовлетворил его прошение отказать тебе в посещениях.

Целую минуту я потрясенно молчала, по крупицам впитывая смысл его слов. Грудь сдавило, словно тисками, которые сжимались все крепче и крепче. В глазах помутнело. Я едва дышала. И мне нужно было как можно скорее отсюда убраться.

- Что ж, тогда я пойду. – Я поднялась и двинулась к двери.

Нил обогнул стол и поймал меня за руку.

- Он передумает, Чарли. Просто сейчас он сердится.

Я вымучила улыбку:

- Все путем, Нил. Ты только… позаботься о нем, лады?

- Ты же знаешь, что позабочусь.

Из тюрьмы я вышла с улыбкой на лице, а домой ехала, всю дорогу борясь с удушающим горем. По щекам текли слезы. Жалкое, должно быть, зрелище. Я размышляла о будущем. Какой будет моя жизнь без Рейеса? Он больше не может покидать тело. Не может приходить ко мне, говорить со мной, прикасаться ко мне, снова и снова спасать мою жизнь. С самого моего рождения он был рядом, стоило только позвать, а теперь я осталась одна.

Уже возле своего дома я с полной ясностью, испытывая невыразимую тоску и унижение, осознала, что стала одной из тех женщин, точнее одной из сотен женщин, которые тщетно пытались с ним увидеться и понапрасну тратили силы, чтобы хоть чуточку приблизиться к нему. Я стала Элейн Оук.

Я стала никем.

Кое-как поднявшись к себе, я включила компьютер и просмотрела почту. Несколько писем с пометкой «Срочно». Два из них от дяди Боба. Решив, что они могут подождать, я открыла липовый ящик, попутно пытаясь придумать оправдание, чтобы залезть в постель в одиннадцать утра. Мне хотелось действовать, честно, но апатия с отчетливыми следами депрессии была такой заманчивой… В папке входящих висело сообщение от мадам Мариголд. Наверняка там то же самое, что она писала Куки и Гаррету. С полным безразличием к написанному, но испытывая крайний интерес к вопросу, зачем мне делать следующий вдох, я щелкнула по письму и прочла:

«Долго же мне пришлось тебя ждать».