Военнопленных у нас почти вдвое больше: британцев в Германии около 34 тысяч, у нас немцев — около 70 тысяч. Лишь у Монса (когда за одну неделю мы потеряли почти 15 тысяч) немцы захватили в плен значительное число наших солдат. С другой стороны, на Марне, при Лоосе, многократно у Сомма, на Анкре и теперь у Арраса и хребта Вими мы брали немцев тысячами.
По числу захваченных орудий наше преимущество ещё более очевидно. Отступая у Монса, мы потеряли в общей сложности около 60 пушек — в основном у Ле-Като (где потерпели поражение, но не посрамили славы своего оружия). Для того чтобы пересчитать потери, понесённые после этого, хватило бы пальцев одной руки. Два орудия — при Ла-Бассе в октябре 1914 года, четыре — 23 апреля 1915 года во время газовой атаки, возможно ещё что-то там и тут. Так или иначе, общие потери тяжёлой артиллерии не превысят семидесяти единиц.
Сами же мы только в ходе текущих боёв захватили 200 орудий. 140 неприятель оставил при Сомме. Восемь пушек было взято в ходе операции с участием батареи «L», четыре — в результате кавалерийской атаки днём позже. Шесть орудий линкольновцы захватили 9 сентября, ещё дюжина (в основном пришедших в негодность) пушек досталась нам после отступления немцев при Марне. 21 орудие было взято у Лооса. В целом мы захватили примерно 400 единиц тяжёлой артиллерии против 70 потерянных.
Хорошо было бы обнародовать эти цифры в тех малых нейтральных странах, чья общественность ещё не осознала тот факт, что германский солдат встретил, наконец, своего победителя. Суеверное представление о превосходстве прусской военной машины, и прежде основывавшееся на шатком фундаменте, разрушено навсегда.
Отдавая должное некоторым несомненным военным достоинствам неприятеля, мы вправе сделать недвусмысленный вывод: бесстрашные рабы, ведомые хитроумными бесами, могут и должны быть биты свободными гражданами, которых в бой ведут джентльмены.
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
18 апреля 1917 года
Угроза от субмарин
«Дэйли кроникл»
2 мая 1917 г.
Сэр! Понимая весь вред необоснованного оптимизма, я всё же предлагаю учесть и взвесить все факторы, прежде чем переходить к оценке реальной угрозы, о которой заговорили в связи с последними потерями в нашем торговом флоте.
Само по себе случившееся, мягко говоря, неприятно, но не стоит сгущать краски. Если бы число жертв начало возрастать последовательно, в некой прогрессии, у нас были бы основания бить тревогу. Но они всего лишь удвоились в ту неделю, когда число наших стычек с субмаринами возросло с 13 до 26. Поскольку немцы не могли столь внезапно увеличить численность своего подводного флота, остаётся предположить, что пара прежде сменявших друг друга боевых групп на этот раз вышла в море одновременно.
Цель ставки на временный успех ясна: им нужна первомайская показуха с тем, чтобы убедить наиболее легковерную часть своих граждан в близости победного завершения войны. Если моё предположение верно, то за высокими показателями вскоре последуют крайне низкие, отчего и получится привычная средняя цифра.
Так что в конечном итоге приободрить немцев по-настоящему могут лишь панические нотки, появившиеся в голосах некоторых наших общественных деятелей.
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
О «заслугах» партии Шинн Фейн
«Белфаст ивнинг телеграф»
17 июля 1917 г.
Сэр! За несколько лет своего существования партия Шинн Фейн совершила немало «замечательных» дел.
Она спровоцировала разрушение части столицы собственного государства; привела к расколу единый ирландский Юг; весьма укрепила позиции северян (тем уже, что оправдала наихудшие их опасения); по мере сил развеяла по ветру результаты кропотливой пятидесятилетней работы над конституционной реформой.
Ей остаётся теперь разве что объявить войну всей Британской империи. Стоит иметь в виду, однако, что последняя сумела вывести на поля сражений пять миллионов человек и не преминет сделать это вновь, вздумай кто преградить ей путь к океану. Наверное, тогда только и остановится партия Шинн Фейн, замкнув порочный круг собственного безумия. Хочется спросить в связи с этим: была ли в британской истории партия, которой удалось бы в короткий срок причинить Ирландии столько вреда?
А. Конан-Дойль
О британской кампании 1915 года
Литературное приложение к «Таймс»
26 июля 1917 г.
Сэр! Ваш обозреватель в своей милой рецензии на мою книгу «1915» замечает, что я за деревьями не увидел леса — другими словами, деталям уделил больше внимания, чем соображениям общего толка. Наверное, это так. Замечу лишь, что и он проявил ту же слабость, посвятив значительную часть статьи обсуждению правомерности использования термина «двусторонний», не удосужившись при этом отметить, что речь идёт о первом авторе, без всякой официальной поддержки проанализировавшем (на всех уровнях — армейском, дивизионном, бригадном и батальонном) действия британских сил в двух величайших сражениях нашей истории.
Искренне Ваш
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
Британские жёны немцев (1)
«Таймс»
23 августа 1917 г.
Сэр! Как президент Ассоциации по реформе брачного законодательства я получаю немало писем от людей, оказавшихся жертвами известных правонарушений, Королевской комиссией осуждённых, но до сих пор не исправленных. Набирающее силу общественное движение, надеюсь, встретит понимание со стороны правительства и добьётся того, чтобы участь всех сегодняшних разделённых семей была, наконец, решена разводом. Стерилизовать значительную часть общества как раз в момент, когда численность его сократилась, недопустимо как с практической, так и с гуманитарной точек зрения. Впрочем, есть тут особая группа страждущих, чья проблема заслуживает самого пристального внимания. Речь идёт о британских жёнах немцев — женщинах, которые вправе (если, конечно, сами того пожелают) освободиться от уз, представляющихся им сегодня ужасными и противоестественными. «Даже в письмах издалека этот человек не может удержаться от оскорбительных замечаний по поводу моей национальности, — пишет мне одна из них. — Я выходила замуж по английскому закону, но теперь, когда он покинул меня, вынуждена подчиняться закону германскому». «Как бы хотелось мне покончить с этой невыносимой ситуацией, когда ты становишься чужой среди своих», — пишет другая. Неужели горькие слова этих несчастных женщин не будут услышаны в коридорах власти? Германия наверняка примет ответные меры, но если немец-муж в отношении жены-британки испытывает одно только желание развестись, таковому стоило бы лишь способствовать. Главная трудность в этом случае (как и во всех остальных, касающихся развода) заключается в том, что речь идёт о сравнительно небольшой группе людей. Если у нашей общественности не хватит воображения (чтобы в полной мере осознать беду) и благородства в стремлении помочь этим женщинам, положение их станет действительно безнадёжным.
С совершенным почтением
Артур Конан-Дойль
Уиндлшем, Кроуборо, Сассекс
21 августа
Британские жёны немцев (2)
«Таймс»
28 августа 1917 г.
Сэр! Аргумент «американки», считающей, что жена-британка не вправе покинуть немца-мужа потому лишь, что обе стороны в своё время дали клятву верности, был бы уместен в том только случае, если бы не существовало такого понятия, как развод. Поскольку гражданское законодательство любой цивилизованной страны признаёт, что при определённых обстоятельствах брачный союз может быть расторгнут, остаётся лишь установить, является ли противоестественная ситуация, когда женщина вынуждена сохранять брак с врагом, теряя ощущение принадлежности к своему народу, достаточным основанием для развода.
