- Париж? -Да.

- Я жила в нем несколько лет, давным-давно. Почему именно Париж?

- Не знаю. Может, из-за Эйфелевой башни, а может - из-за того, что о нем постоянно говорили дома. Не знаю, я тогда, не задумываясь, сказал про Париж.

- Замечательная история.

- После той ночи долгие годы я засыпал с мыслью, что кровать путешествует со мной по миру, каждую ночь летает в новое место. Это была сказка только для меня.

- Я хочу, чтобы ты кое-что послушал. Я очень люблю эту песню, она напоминает мне о сестре.

Она достала из сумки mp3-плеер, нашла нужную песню и протянула мне наушники. Я сразу узнал мелодию, и сердце у меня сжалось.

- "As tears go by".

Она кивнула и дала Марианне Фейтфулл с ее прекрасным, тревожащим душу голосом допеть песню до конца. Потом посмотрела на часы.

- Мне пора.

Она застала меня врасплох, я вдруг почувствовал слабость в ногах: казалось, если встану, я и шагу не смогу ступить. В голове мелькнула отчетливая и безжалостная мысль. Я подумал, что еще несколько дней - а может, часов, - и у меня не останется никаких доказательств, что все это было на самом деле.

- Я… Я не знаю, что сказать. Понимаю, что кажусь сумасшедшим, но мне жаль, мне очень жаль, что ты уходишь. - И добавил, чуть помедлив: - Я бы очень хотел написать тебе или позвонить.

1. "А слезы все льются". Песня группы 'Толлинг Стоунз".

2. Марианна Фейтфулл (р. 1946) - английская певица, музыкант и актриса.

Может, когда ты вернешься в Италию. Я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

Мои слова повисли в воздухе, но она не пришла на помощь. Ничего не ответила.

Потом улыбнулась. Мне показалось, что с грустью и сожалением. Но так ничего и не сказала.

Тогда я достал из кармана куртки блокнот, который всегда ношу с собой, вырвал из него страницу и написал все, что помогло бы ей найти меня, если бы она захотела, - номера телефонов, адрес, электронную почту.

Она взяла листок и убрала в сумку. Еще несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. То, что мы пережили вместе, скоро бесследно исчезнет - мы оба это понимали.

- Ну что же, пока. Счастливого пути, - сказала она; и тут же взорвалась: - Бог мой, что за бред. Все это. Ты даже не представляешь, какой бред. Пока.

Она медленно пошла прочь, а я так и сидел, глядя ей вслед. Потом она вдруг передумала и вернулась. Достала из сумки красную книгу и отдала мне.

- Пускай будет у тебя. - Я взял книгу, девушка наклонилась и поцеловала меня в щеку. - Зато твой запах очень приятный. Меня зовут Валерия.

Больше она ничего не сказала. Развернулась, не дожидаясь ответа, и ушла. Теперь уже быстрым шагом. Не оглядываясь, прошла мимо первых рядов сидений, стоявших вплотную к выходам на посадку, и через мгновение пропала из виду.

Два дня спустя я пришел на работу и увидел ее лицо в газете. Я сразу узнал ее, хотя фотография была сделана пару лет назад.

Это было громкое дело, и, прочитав заметку, я сразу вспомнил все подробности.

Валерия Т. разрабатывала новые ароматические смеси для одной известной парфюмерной фирмы в Париже, и она убила человека. Мужа своей сестры-близняшки.

Он превратил жизнь жены в настоящий ад, долгие годы мучил ее и физически, и морально. Она не хотела доносить на него в полицию и не решалась уйти из дома, как ни старалась Валерия ее убедить.

Из некоторых ситуаций есть только один выход.

Как- то утром сестра позвонила в свой офис и предупредила, что не сможет прийти. Потом застелила постель, прибрала на кухне, вышла на балкон и перелезла через перила. Свидетель рассказал, что бедняжка еще постояла несколько секунд на узкой бетонной кромке над пропастью, держась за перила. А потом разжала руки.

Когда Валерия приехала, тело еще не успели увезти; через два часа она пришла к вдовцу, захватив с собой пистолет. Наследство от отца, с разрешением, все законно. Она выстрели-

ла всего один раз. Прямо в сердце, как говорят - в яблочко; после чего сдалась полиции.

Государственный обвинитель вынес вердикт: предумышленное убийство; ей грозило пожизненное заключение, но адвокат Валерии дело свое знал отлично. Чтобы добиться максимально мягкого приговора, он использовал все возможные приемы - от провоцирующих вопросов до классических риторических фигур - и вынес на обсуждение предшествовавшие преступлению факторы: дурное обращение будущей жертвы с его женой, в физическом и психологическом смысле, медицинские заключения, депрессия, усугубившаяся вследствие царившей в семье сестры жестокости. Процесс тянулся долго, все предусмотренные законом сроки содержания обвиняемой под стражей истекли, и Валерию выпустили из тюрьмы. Когда же был вынесен окончательный приговор и карабинеры пришли арестовать Валерию Т., у нее дома никого не оказалось: осужденная бесследно исчезла.

Это произошло в то самое утро.

Скорее всего, Валерия сбежала незадолго до того, как вступило в силу решение Кассационного суда, и она наверняка использовала поддельные документы.

Кто знает, что за имя было в тех документах? Этот вопрос не давал мне покоя.

Потому что мне-то она назвала свое настоящее имя.

Валерия, именно так.

Разумеется, я должен был доложить об этой встрече. Доложить куда следует, как у нас говорят. Должен был. Но не доложил.

Вместо этого я провел свое собственное маленькое расследование. Взял список самолетов, вылетевших из Амстердама в то утро, и отобрал те, которые направлялись в страны, не заключавшие с Италией договор об экстрадиции. Я же легавый, вот я и задумался, как бы поступил, если бы разыскивал скрывающуюся от правосудия Валерию Т. И вроде бы понял, где она может быть.

Но, конечно, это была только догадка, на многие месяцы ставшая для меня чем-то вроде игры. Я пытался представить себе, что Валерия сейчас делает, что еще приготовила ей судьба, кого она встретит на своем пути. И все в таком духе.

Догадка перестала быть только догадкой несколько дней назад, когда я открыл почтовый ящик и достал оттуда открытку. Это была фотография рыночного прилавка со специями, переливающимися всеми цветами радуги. Красный, оранжевый, ярко-желтый, охряный, фиолетовый… Мне казалось, я чувствую запахи и вот-вот среди них затеряюсь.

На обратной стороне - почтовый штемпель угаданной мною страны, а в пространство для текста вписана лишь одна строчка:

Мудрости нет.

Мне вдруг стало радостно: ощущение весны и свободы - непривычное для меня ощущение. Давно забытое.

Я положил открытку в карман куртки и решил прогуляться до отделения пешком. Или - вообще не ходить туда в это утро.

Я шел, и губы мои шевелились.

Мудрости нет, И старости нет, А может, И смерти нет.

Перевод Яны Арьковой

Этот рассказ основан на реальном случае, произошедшем весной 1996 года на борту самолета.

И ЗВИНИТЕ, можно задать вам вопрос? Я чуть не подскочил. Она заговорила неожиданно - не поворачиваясь ко мне и лишь едва заметно кивнув головой. У нее был едва заметный иностранный акцент. Красивая женщина: высокие скулы, длинные темные волосы, широкий нос, который придавал ей решительный и пикантный вид.

- Пожалуйста.

Пожалуйста. Всю жизнь я обещал себе, что не буду больше употреблять это слово - как и "привет", "день добрый" и тому подобные пошлости.

- Могу я узнать, как называется ваш одеколон?

- Мой одеколон?

Она слегка улыбнулась. Ее голова еще немного повернулась в мою сторону. Было в этом движении, пожалуй, нечто странное.

- Да. Он очень хорош. Терпкий, но со сладкой ноткой. Цветы и что-то еще, никак не могу понять, хотя запах знакомый - мне такой уже попадался. Очень давно.

Я попробовал этот одеколон в одном из магазинов аэропорта и собирался купить его, когда мое имя объявили по громкой связи. Я потерял чувство времени и, как всегда, опаз-