– Твоя линия выглядит нормально, – сказал он, шагая на поляну, чтобы лучше ее рассмотреть.

Смущенная, я еще больше расфокусировала свое зрение, почти теряя реальность, когда я сосредоточилась на безвременье. Зернистая красная дымка покрыла мирную, делая деревья черными. Мои теннисные туфли прошлись по сухой траве, поднимая облачка воображаемой пыли безвременья, когда я последовала за ним. Мысленно настроившись, я прочней связалась с линией, позволяя силе литься сквозь меня, разбудив меня встряской. Она по-прежнему ощущалась нормально, и я осторожно попробовала энергию, слыша чистый звук и цвет и называя их нормальными.

Я создала эту линию случайно, когда прыгала между реальностями. Она несет налет моей ауры, который отличает ее от чей-либо еще и делает прыжки по линиям возможными. Но память о том как это сжигало мою ауру еще слишком свежа для меня, чтобы попробовать снова, к тому же Бис спит до заката.

Медленно я прошла через тихо шелестящую траву и остановилась рядом с Трентом.

– Линия выглядит в порядке, – сказал он, щурясь на солнце. – Когда была последняя волна?

– Айви сказала, одна прошла мимо около пяти утра. – Не то чтобы была большая разница. Мы все еще не нашли их закономерность. Большинство внутриземельцев, кроме пикси и эльфов, спали где-то в это время. Это была просто удача, или кто-то пытается минимизировать осечки?

Высокая трава замечательно пахла, и я потянула пучок ее на уровне колена, слушая сверчков. Я глубоко вдохнула запах горячей травы и поднимающегося от земли июльского жара, наслаждаясь тем, как они смешиваются с исходившим от Трента ароматом бисквита и вина. Это заставляло меня желать, чтобы мы были здесь по какой-то другой причине, чем проверка на явные признаки дикой магии.

– Я собираюсь проверить ее изнутри, – сказал Трент, удивляя меня.

– Я начинаю думать, что тебе нравится запах жженого янтаря, – сказала я, и он поразил меня своим внезапным смущением.

– Это больше от отсутствия присмотра со стороны Квена, – признался он, когда шагнул прямо в мою линию, напоминая мне, что у него в офисе пробегала линия, и, вероятно, он привык к этой идее. – Безвременье... Я не знаю. Чистое? Незагроможденное?

Я бы описала безвременье не так.Оно было некомфортным, солнце слишком яркое, ветер слишком резкий, и песок проникал всюду. И запах. Единственные, кто могли выжить на поверхности в течение длительного времени, были местные горгульи, которые спали в течение дня, и поверхностные демоны, которые даже не были настоящими демонами.

Но гадостей не было при дневном свете, и я посмотрела на Трента, который глядел сквозь растительность Лавленда, зная, что он видит это так, как будто он сам находится в безвременье.

Его заставляющее задуматься фырканье потянуло меня ближе, и я опустила руку прямо в линию, чтобы почувствовать энергетический толчок против нее, вроде как ветер, за исключением того, что плавные ощущения приходили из всех направлений, не с одного. Я играла с линией, придавая энергии чашевидную форму и пытаясь вынуть ее из линии только, чтобы она влилась обратно в поток, как будто она была намагниченной.

Трент повернулся на мое вторжение, удивленно глядя.

– Там на поверхности кто-то есть.

– Поверхностный демон? – выпалила я, ступая в линию, чтобы видеть лучше. Немедленно ощущение песчаного ветра усилилось, когда чистый, сырой жар летнего луга полностью сменился неопытным жаром пустыни.

– Нет, это девочка! – сказал он, и мое беспокойство сосредоточилось на ровном месте.

Тритон, подумала я даже до того, как ее увидела.

– Я не вижу... – я заколебалась, найдя танцующую фигуру в белом только что пересекшую неглубокое русло реки, подпрыгивающую, чтобы что-то поймать над головой. – О-о. Э, думаю это Тритон.

Его внимание резко переключилось на меня.

– Тритон? – сказал он, явно сомневаясь. – Ммм. Может нам стоит выказать свое уважение.

Господи Боже, он хотел перейти?Я только что вымыла вонь жженого янтаря из волос. Но мой прямой отказ перейти через реальность заколебался. Если кто-то и мог бы дать мне ответ о дикой магии, то это могла бы быть Тритон. Как единственный демон в безвременье женского пола и не совсем вменяемая, она была кладезем информации... если вы могли понять ее.

– Почему бы и нет, – сказала я, потягиваясь, чтобы найти его руку. – Я сделаю это.

Он посмотрел на меня, его рука стала тверже, когда он послал мне благодарную улыбку. Сменить реальность было не трудно, когда ты стоишь в лей-линии. Любой эльф обучался делать это, и ведьмы тоже. Никто так не делал, потому что до недавнего времени, это обычно приводило к тому, что человек похищался и попадал в рабство. Это было похоже на проход через дверь, где прыжок в линию походил на транспортер. Это я могла сделать. Но и Трент тоже.

Закрыв глаза, я почувствовала резонанс линии, и сделала небольшие изменения в своей ауре, чтобы точно ему соответствовать. Странное будоражащее чувство прошло сквозь меня, когда я попыталась держаться за все и в то же время изменять ауру Трента. Со странным внутренним ощущением, я почувствовала, как мои органы сжимаются в ничто, забирая нас.

Все что осталось сделать, это искусственно перенастроить мою ауру, чтобы вытолкнуть нас, и с рывком реальность вновь сформировалась. Я потеряла равновесие и закачалась, пока Трент не поймал меня за руку. Яркий красный свет солнца безвременья врезался в меня, и песчаный ветер задул сквозь волосы.

– Как мне здесь нравится, – прошептала я саркастично.

Трент улыбался, заставив меня задаться вопросом «чему?», пока заправлял прядь волос мне за ухо.

– Большинство подобных перемещений будут стоить кому-то их души, – сказал он нежно.

Встревоженная, я осмотрела горизонт, наблюдая, как горячий воздух поднимается от скал.

– Так все еще может быть, – сказала я, когда стала подходить к гибкой фигуре Тритон, танцующей на жаре. Пока я смотрела, кусок пыльной скалы, казалось, встряхнулся и превратился в высокую фигуру в цилиндре и смятом фраке из зеленого бархата, который скрутился, когда он повернулся к нам. Ал. Великолепно.

– Это же... – сказал Трент, соскользнув по неглубокому склону, который в реальности был рекой.

– Ага. – Это было не то, чего я хотела, но мы были замечены и наш уход, только заставит его приковылять в мою церковь. – Не говори ему о преследующей меня дикой магии, ладно? – прошептала я, когда Трент выбрался на другую сторону и протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

– Без проблем.

Мой пульс стучал, когда мы сократили расстояние. Мне не нравилось рвение Трента, не тогда, когда Тритон увидела нас и энергично помахала. Она выглядела, как четырнадцатилетняя девочка, крайне женственно в длинной ночной сорочке, слегка прикрывающей то, что под ней, ее фигура была тонкой, как в ранней юности. Явно не лучший ее день. Я уже видела Тритон в образе ребенка ранее, и она заставила меня трястись от страха.

– Ты же знаешь, что она чокнутая, правда? – спросила я, когда Трент потянул нас вперед. Ал с руками на бедрах, выглядел нисколько непохожим на Дженкса и хмурился на меня.

– Йю-ху! Вы пришли ловить светлячков? – позвала Тритон, и Трент сбился с шага, когда черный слой безвременья проскользнул над ней, и ее тонкая, подобная ребенку форма сменилась обычной, лысой, босой, андрогинной, одетой в форму для боевых искусств Тритон, которую я однажды обнаружила проделывающей дыры в полу моей гостиной. – Они будут замечательными ночниками, когда наступит конец света, – добавила она, а затем, когда ее взгляд прошелся по мне, она дала себе волосы, сарафан и большую, широкополую шляпу. – Привет, Рейчел.

Дерьмо на тосте, она выглядела, как моя мама, и я опустила глаза, прежде чем она смогла увидеть мое замешательство. Трент отважно пытался подобрать слова и, взяв себя в руки, протянул Алу свою ладонь.

– Алгалиарепт. Рад нашей встрече, – сказал он, и Ал на это оскалил зубы.