– Энтарос, надень свой браслет на левую руку.
Та же процедура, и на руке Тароса плотно сидит парный браслет.
– Руку, – доставая из складок вуали тонкий стилет, приказала моряна новобрачному, и он бестрепетно протянул правую руку.
– Тина, протяни руку с браслетом.
Костик нахмурился, но подчинился, свято веря, что ничего плохого королева ему не сделает. По крайней мере, до тех пор, пока он ей нужен.
Моряна легко кольнула остриём клинка в ладонь Тароса, и алые капли торопливо закапали на металл.
Вот ещё дурость, огорчился Костик, придётся теперь бежать мыть, кровь на металле застывает очень быстро, а вычистить её из-под пластинок будет трудно.
Но в следующий момент забыл про всё, изумлённо наблюдая, как капли крови впитываются в металл, словно в песок. А позже почувствовал, как постепенно нагревается браслет, делаясь совершенно живым и упругим. И даже цвет сменил, стал более светлым. Закончилось всё как-то разом, моряна повернула ладонь Тароса раной вверх, провела над ней лапкой и отпустила.
Кожа квартерона была совершенно цела.
– А невесту не желаешь проверить, моряна?! – Дерзкий голос принадлежал Силлу, тому самому лучнику, который в первые дни задевал Тину больше всех.
– Я против, – по-хозяйски взяв жену за руку, резко возразил Тарос, и именно по этой самой поспешности Костик сразу сообразил, что квартерон этого вопроса ждал и почему-то опасался.
– А я нет, – гордо фыркнула девушка и обернулась к королеве. – Ваше величество, вы не против проверить и меня?!
– Если ты не боишься боли, – бесстрастно уронила моряна, но в уголке её губ Костик заметил мелькнувшую лукавинку.
И сразу успокоился, всё будет хорошо. Да и какие у него могут быть нечистые намерения?! Но вслух сказал совершенно другое.
– Конечно, боюсь! Но ведь интересно же!
– Вот упрямая, – еле слышно фыркнул Тарос, покорно протягивая моряне левую руку.
– Ах, – нарочито громко воскликнула Тина, когда острое жало стилета вонзилось в её ладонь.
Дамы дружно охнули и закрыли лица ладонями.
А невеста спокойно повернула ладонь так, чтобы капли падали на браслет, и внимательно уставилась на стальные пластинки. Теперь она уже немного представляла, чего ждать, и не желала пропустить самого важного момента. Если это удастся, можно будет выяснить, в чём тут дело, в странных свойствах металла, из которого выкованы пластины браслета, или это какой-то морянский фокус с энергией.
Однако рассмотреть она так ничего и не успела. Браслет Тароса жадно поглотил первые же капли крови и мгновенно посветлел, становясь чистым и похожим на её собственный. А в следующий момент моряна провела пальцем по руке Тины, и от раны не осталось даже воспоминания.
Озадаченному этим странным фокусом Костику очень хотелось задать моряне целую кучу вопросов, но он всё же сдержался, решив не портить церемонию. Никуда королева от него не денется, завтра прямо с утра займётся её допросом.
– Поздравляем, теперь вы одна семья, – важно произнёс хариф, снова выходя вперёд, и протянул молодой жене шкатулку – это от меня подарок.
– Потом посмотришь, – тихо шепнул Тине Тарос и метнулся куда-то в сторону.
Глава 4
Тина
Квартерон вернулся с пачкой сероватых листов плотной бумаги и толстым грифелем, бросил листы на столик и проворно что-то начертил. Судя по тому, как уверенно двигалась его рука, практиковался Тарос очень часто.
Костик не выдержал и пристроился рядом с новобрачным. А через несколько секунд весело хихикал, узнавая в важном хутаме, возникающем на листе, черты Пруганда.
Сам хариф подарком был очень доволен, забрал, посмеиваясь, и пообещал повесить в кабинете.
Потом дарили подарки офицеры и, получив в ответ смешные картинки, отходили в сторону, рассаживались на диванах и стульях в ожидании праздничного ужина. Сногсшибательные запахи доносились от составленных в углу блюд, накрытых салфетками, и из кухни через приоткрытую дверь в коридор. Слуги тоже хотели посмотреть на свадьбу хоть в щёлку.
Вскоре дело двинулось быстрее, Костик заметил, что большинству гостей Тарос заготовил рисунки заранее, и теперь просто вынимал их из пачки. Наконец все отдарились, и осталась только королева. Махнула в сторону коридора, и в комнату скользнула молодая моряна со свёртком в руках.
– Держи, девочка… он тебе нравился, – королева развернула ткань и подала новобрачной обещанный инструмент.
Он ещё с первого раза полюбился Тине своим звучанием, этот гибрид гитары и мандолины, и был не раз испытан в те долгие часы, когда она без дела сидела в морянских скалах, восстанавливая энергию.
– Спасибо, – послала признательный взгляд девушка, – за него я отдарюсь сама.
Отошла к окну, села на стул, взяла несколько аккордов… и на несколько секунд задумалась. Что же спеть?
Что-нибудь лёгкое, весёлое? Но душа почему-то не хочет веселиться. Это сейчас у неё праздник, а ещё с утра была война. Да и праздник ненастоящий, и счастье фиктивное. А главное – совершенно Костику ненужное. И как повернёт его судьба завтра – тоже неизвестно. Чужие люди, чужие обычаи и правила. И всем от него, или как они думают, от неё, что-то нужно, все видят в иномирянке только козырную карту. А сама Тина ощущает себя воином, забежавшим на денёк переночевать в родном доме…
Нет, не станет она петь весёлых песен. Руки сами взяли первые аккорды одной из самых любимых песен матери, просто обожавшей Тэм, тревожную и грустную историю воина и странника.
Первые слова Тина спела тихо и несмело, но постепенно песня окрепла, повела за собой, стала проникновенно резкой и тревожной. Она заставила забыть про гостей и свадьбу, шпиона и морян, обманы и обиды… Ведь впереди её ждут ещё более опасные и незнакомые места и суровые испытания.
Здесь тихо и в печи горит огонь,
Здесь можно оставаться до утра,
Но у крыльца мой застоялся конь,
И мне в дорогу дальнюю пора.
И я уже совсем готов уйти,
Осталось лишь переступить порог.
И снова ветер в гриве засвистит,
Сольются вместе тысячи дорог.
И будет песня про очаг и дом,
Про тёплый свет в заснеженном окне,
О мире и покое день за днём
И, может быть, немного обо мне.
Я ухожу, надев дорожный плащ,
И в ножнах меч на поясе висит.
А впереди лишь ночь и ветра плач
И у крыльца мой верный конь стоит
[1].
Некоторое время после того, как прозвучал последний аккорд, в комнате ещё стояла тишина. Мужчины почему-то хмурились, женщины тихонько отирали глаза.
– Вам пора отдыхать, – подтолкнула моряна Тароса, и он послушно шагнул к Тине, подал ей руку. А она и вправду вдруг почувствовала себя невероятно уставшей.
– Спасибо, – сказал вдруг хариф очень серьёзно. – Это был королевский дар.
– Пожалуйста, – слабо улыбнулась девушка. – Жаль, весёлого ничего не вспомнилось.
Гости начали говорить слова благодарности, но Тина, топавшая за квартероном, как нитка за иглой, к ним особенно не прислушивалась. У самых дверей их догнал командир лучников, тронул Тину за руку.
– Подарки мы принесём в комнату Тароса, – сообщил блондин как-то растерянно, – не волнуйся.
– А я и не волнуюсь, Васт, – пожала плечами Тина, подарки её действительно мало заботили.
Вот с инструментом она расставаться и не подумала, так и тащила, пока его в коридоре не отобрал Тарос. Молча. И молчал до тех пор, пока они не вошли в столовую покоев харифа. Положил инструмент на комод, повернулся к юной жене и очень печально спросил:
