— Какие-нибудь черти? — спросил Полански.

Юрий Алексеевич рассмеялся.

— Верите в нечистую силу, Джонни? Нет, тут скорее виновны ангелы… Ведь они спасли вас от предательского убийства и пальцем не пошевельнули, когда почти там же падал в море Рейнолдс. Вот и с вашим внутренним голосом неясно. Задержись вы немного внизу — Рейнолдс спустился бы по тропе… Ему просто неоткуда было бы падать. Напрашивается мысль: все было рассчитано по секундам. Ваше появление вызвало у преступника шок, и он был наказан, так сказать, самой судьбой. Но судьбою управлял Некто. И этот неизвестный не хотел, чтобы кровь убийцы запачкала нам руки. Недаром он и отвел от него пули. Он заботился о нашей совести, Джонни, и потому не может быть, как вы сказали, чертом…

— Как бы там ни было, а я их вечный должник, этих незнакомцев… Но почему они не хотят встретиться с нами?

— Не знаю. Возможно, я ошибаюсь, но тут происходит что-то такое, что не поддается объяснению с позиций человеческого разума. Надо искать, собирать факты… Для того мы и отправляемся на Бермуды. Пока наши странствия в этом загадочном районе земли приносили нам все новые знания, хотя и не приоткрыли завесы над случившимся. Завтра выйдем в море…

— Боюсь, что с выходом придется повременить, мистер Леденев.

— Почему? — спросил Юрий Алексеевич.

— У нас будут гости, — сказал дрогнувшим голосом Джон Полански и протянул руку. — Посмотрите… Вон там, левее солнце… К острову идет корабль!

Взревела сирена.

Ее пронзительный, будоражащий душу звук прорезал идиллическую тишину бухты. На палубе «Старого Патрика» толпились возбужденные люди.

В бухту входил корабль. Это было современное судно, похожее по обводам на зверобойную шхуну, но выкрашенное в белый цвет.

— Кажется, гидрографическое судно, — сказал Хуан Мигуэл. — Может быть, мы вернулись в свое время?

Леденев с сомнением покачал головой.

— Не знаю… Как будто непохоже. Это, видимо, такие же бедолаги, как и мы… Дай-ка бинокль, Хуан.

Белое судно подходило все ближе.

— На борту иероглифы, — сказал Юрий Алексеевич. — Ага! Догадались поднять флаг… Красное солнце на белом фоне. Это японцы!

— Если нас кто-то коллекционирует, — задумчиво произнесла Нина, — то коллекция подбирается весьма представительная…

— Откуда они взялись в этих водах? — спросил Эб Трумэн.

— Приплыли из Японии, — ответил, усмехнувшись, Джон Полански. — Откуда же еще, Эб?

— Сейчас все узнаем, — сказал Леденев, отняв от глаз бинокль и передавая его Хуану де ла Гарсиа.

С белого незнакомца донеслись три протяжных свистка.

— Они приветствуют нас… Надо ответить, — сказал Юрий Алексеевич.

— Я не успел перенести сюда сирену с «Голубки», — сказал Хуан Мигуэл.

— Жаль…

— Можно отбить рынду, — подсказал Дубинин. — Я читал, что раньше делали так…

— Совершенно верно, Виктор Васильевич, — воскликнул Леденев. — Приветствуй гостей колокольным звоном, Хуан!

Тем временем судно с японским флагом на корме прошло мимо «Святого Патрика». На палубе хорошо были различимы лица людей, одетых в одинаковые синие комбинезоны. С мостика пытливо смотрели на них капитан в морской фуражке с высокой тульей и седой плечистый японец средних лет.

Капитан поднял руку и помахал ею.

Леденев ответил на приветствие подобным же жестом.

Корабль обошел корвет с кормы, остановился поодаль и бросил якорь.

Через несколько минут от его борта отошла резиновая лодка с подвесным мотором. Со «Святого Патрика» подали трап, и вот на палубу поднялся седой японец, его они видели на мостике прибывшего судна. Японца сопровождал молодой спутник.

Юрий Алексеевич ступил навстречу гостям. Седой японец произнес несколько непонятных слов, и Леденев отрицательно развел руками.

Тогда японец спросил поочередно, говорит ли Юрий Алексеевич на английском, испанском, французском или немецком языках. Он немного помедлил и добавил:

— Может быть, знаете русский?

— Это мой родной язык, — сказал Леденев. — И я приятно поражен не только вашим неожиданным появлением, но и тем, что вы владеете русским.

— Здесь все русские? — спросил японец, обводя внимательным взглядом напряженные лица прислушивающихся к разговору остальных людей.

— Нет… Вас приветствуют на борту этого судна представители разных национальностей. Большинство из них знает английский. С вашего разрешения давайте перейдем на этот язык.

— All right… Разрешите представиться. Профессор Токийского университета Аритомо Ямада. Мой ассистент — Тацуо Кита. Капитан экспедиционного судна «Коитиро Мару № 6» Кобэ Нисиджима не мог оставить судно, и он приветствует вас заочно.

— Вы из Токийского университета? — спросил Юрий Алексеевич. — Значит, Токио существует?

Аритомо Ямада грустно улыбнулся.

— Привычка, — сказал он. — Мне надо было сказать: бывшего Токийского университета.

Команда и научная экспедиция бедовала на «Коитиро Мару № 6» уже около года.

— Нам повезло, — сказал Аритомо Ямада. — У нашего судна помимо довольно экономичного двигателя имеется парусное вооружение. Конечно, ход под парусами жалкий. «Коитиро Мару» не чайный клипер, а бывшее зверобойное судно, но расстояние от Моря Дьявола, от островов Бонин до бывшей Панамы мы преодолели исключительно с помощью ветра, берегли топливо… Обследовав Японские острова и убедившись в том, что они не только необитаемы, но изменили конфигурацию — часть островов исчезла и взамен появились новые, — мы отправились в район Бермудского треугольника. Ведь нам было известно, что там происходят такие же таинственные исчезновения кораблей и самолетов, как и в Море Дьявола. Наш капитан держал курс к бывшему Панамскому каналу. Выяснилось, что канала нет, джентльмены. На его месте широкий и вполне судоходный пролив.

— Пролив?! — воскликнул дон Кристобаль. — Значит, беспримерное плаванье Магеллана было напрасным?

— Отчего же, — возразил, улыбаясь, Аритомо Ямада, — Магеллан открыл не только свой пролив. Он совершил открытие в области духа человеческого… Итак, мы прошли Панамским проливом и уже в Карибском море приняли ваши радиосигналы. Судовая рация на «Коитиро Мару» перестала работать в момент перехода в это время. Но радиопеленгатор был цел. Не имея возможности выйти в эфир, мы постоянно следили за ним на аварийной волне. И, едва поймав вашу передачу, немедленно запеленговали ее. Дальнейшее — вопрос судоводительской техники…

— Мистер Ямада, не откажите в любезности прояснить одну особенность в вашем рассказе, — попросил Леденев. — Когда вы говорите о нашем теперешнем времени, обозначим его «Временем Икс», вы постоянно употребляете слово «бывший». Не означает ли это, что мы, по вашему представлению, находимся в будущем?

— Да, мистер Леденев, «Время Икс», как вы удачно его назвали, это далекое будущее…

— Мы считали себя попавшими в юрский период, — растерянно проговорила Нина Власова. — Эти ящеры…

Аритомо Ямада улыбнулся.

— Мы тоже видели их, — сказал он. — Но разве вас не смущало, что очертания земной поверхности почти не изменились?

— Еще как смущало, — ответил Юрий Алексеевич.

— Вы, конечно, знакомы с гипотезой австрийского геолога Альфреда Лотара Вегенера? — спросил Аритомо Ямада. — С гипотезой материкового дрейфа…

— В самых общих чертах, мистер Ямада.

— Эту гипотезу развили впоследствии американский геолог Фрэни Б. Тэйлор и южноафриканский геолог Александр Дю-Тойт. Речь идет о том, что некогда Америка и Африка составляли одно целое, один материк, который Вегенер назвал Пангеей. Двести тридцать миллионов лет назад Пангея раскололась, и гигантские куски ее принялись расходиться в стороны, образуя постепенно то, что мы называем Новым и Старым Светом. Когда мы приблизились к американскому континенту, то произведенные нами наблюдения, измерения и расчеты показали, что Америка продолжает двигаться на запад…

— Но тогда можно вычислить, сколько минуло лет с того времени, когда нас закинуло сюда? — заметил Джон Полански. — И потом — звезды… Они ведь тоже сместились.