— Выходишь.

Лиза вдохнула.

— Эми, я знаю, ты не захочешь этого слушать, но я начинаю сомневаться, нужно ли мне все это. Клянусь, Тони здесь ни при чем. Просто мне нужно работать...

— Нет, — перебила Эми, — тебе нужно отойти от сегодняшнего потрясения, а потом обсудить с Дэвидом то, что произошло. Кто знает, у него могут быть отличные идеи по поводу того, куда тебе податься, я имею в виду в профессиональном плане.

— Я не могу работать на него! — воскликнула Лиза, как будто ей уже это предложили.

— И что же ты собираешься делать? Все бросить и опять сбежать с Тони Соммервилем?

— Нет, я бы никогда такого не сделала. Мой мужчина — это Дэвид. Просто... Это как-то... О, черт, я не знаю, в чем дело.

— Я бы сказала, твое видение помутилось после встречи с Тони.

— Вероятно, но, Эми, я должна быть честной... Я не хочу признаваться в этом даже самой себе, особенно сегодня, когда на сцену внезапно вернулся Тони, но Дэвид... Тяжело выразить это словами, но он не совсем такой, как мне раньше представлялось. То есть, ты права, он шикарный мужчина, добрый и вообще такой, как ты только что говорила и каким я его помнила, но...

— Лиза, прекрати. Ты пытаешься отговорить себя от того, чего тебе хочется больше всего на свете. И мы обе прекрасно это знаем.

— Да, ты права, но ты должна согласиться со мной, Эми, что Дэвид не такой... Ну... не такой яркий и энергичный, что ли, как я ожидала. Он был таким, но теперь изменился...

— Он стал старше, Лиза. Годы идут, и большинство из нас взрослеет, в том числе Дэвид. Только такие, как Тони Соммервиль, не меняются, и неужели я должна тебе напоминать, какой издерганной истеричкой ты была практически все время, когда была с ним?

— Нет, конечно же нет, и, клянусь, я ни под каким предлогом не хочу к нему возвращаться. Дело вовсе не в Тони. В первую очередь проблема с моей работой...

— ... к которой ты даже не собиралась возвращаться до следующего мая. Так что у тебя полным-полно времени, чтобы найти другую. Ты — Лиза Мартин, не забыла? Тебя хорошо знают и уважают в журналистике и туристическом бизнесе, так что работа наверняка найдется. И вообще, я думала, ты собираешься писать книгу.

— Собираюсь. По крайней мере, собиралась до сегодняшнего дня, но теперь, прежде чем думать об этом, я должна разобраться со своим трудоустройством.

Эми вздохнула и сказала:

— Послушай, я понимаю, как много значит для тебя независимость, да и как иначе, если ты всегда ею обладала. Потерять ее будет все равно что потерять зрение или слух... Ну, может, не настолько трагично, но я понимаю тебя, честное слово, и Дэвид тоже поймет. Он ни за что в жизни не станет записывать тебя в ряды «Женского института» или заставлять сидеть дома и выдумывать рецепты для рождественского пирога.

Лиза наконец почувствовала, что начинает улыбаться.

— Да, это вряд ли, — признала она, — но я...

— Больше никаких «но». Отдохни и перестань вписывать себя в будущее, которое никогда не настанет. Ладно?

— Ладно.

— Хорошо. А теперь скажи мне напоследок, на чем вы расстались с Тони? Пожалуйста, пусть ответ будет звучать примерно так: «Я с ним никогда больше не увижусь».

Ощутив легкий укол сожаления, но только о старых добрых временах, Лиза сказала:

— Я определенно не планирую с ним встречаться. Мы расстались на дружеской ноте, ну или что-то вроде того, но я совершенно ясно дала понять, что для нас нет пути назад, и уверена, что он меня понял.

— Хм-м-м, — недоверчиво протянула Эми, — насколько я знаю этого человека, он понимает только то, что ему хочется понимать. Ты узнала, чем он теперь занимается?

Поморщившись от мысли, как неправдоподобно это прозвучит, Лиза сказала:

— По всей видимости, он сейчас антиквар.

Эми громко расхохоталась.

— Ну да, а я жокей. Ты знаешь, где он живет?

Решив, что о Котсуолдсе, который находился в соседнем графстве, лучше не упоминать, Лиза ответила:

— Он говорит, что живет где-то у родственников. Я не вдавалась в подробности.

— Что ж, мы прекрасно знаем, что, где бы он ни был на этой неделе, на следующей его там наверняка не будет. И слава Богу! А теперь пора задать самый главный вопрос. Как думаешь, у тебя еще остались к нему какие-то чувства?

Лиза повернулась, посмотрела на себя в зеркало и, почувствовав, что в груди слегка защемило, честно ответила:

— Наверное, они никогда не исчезнут, но, к счастью, сейчас их не сравнить с тем, что я испытывала раньше.

— Рада слышать. Значит, весь этот вздор о неуверенности насчет Дэвида никак не связан с желанием вернуться к Тони?

— Абсолютно. — Лиза нисколько в этом не сомневалась. — Ты права, я слишком остро отреагировала, вот и все.

— Чего и следовало ожидать после такого двойного удара: Тони Соммервиль плюс сокращение. И нельзя забывать, что ты в муках вынашиваешь планы собственной свадьбы, что это всегда тяжело, особенно для человека, который так долго жил один. Откровенно говоря, если бы ты время от времени не впадала в панику или не начинала чудить, это было бы ненормально.

Улыбнувшись, Лиза спросила:

— Как думаешь, у Дэвида тоже такое бывает? Иногда он впадает в какой-то ступор, смотрит в никуда. Знаешь, меня беспокоит, о чем он может размышлять в такие моменты.

— Что бы это ни было, постарайся не забывать, что для него это тоже сложный период, учитывая, как ведет себя его дочь и сколько сил отнимает работа...

— Не говоря уже о смерти жены.

— И это тоже. Пожалуй, это даже в первую очередь. Но, как мы знаем, он не сомневается, что ему нужна другая, ведь именно он не хочет ждать.

— Но если закончится тем, что я встану между ним и Розалинд...

— Я же говорила, Дэвид разберется.

Лиза опять почувствовала, что оттаивает.

— Как глупо, — сказала она. — Зачем доводить себя до безумия, если на то нет никаких причин?

— Верно, но, как я уже говорила, ты не была бы нормальной, если бы этого не делала. А теперь, если пообещаешь, что не наломаешь дров и не будешь накручивать себя по пустякам, боюсь, мне придется тебя расцеловать и оставить. Мне нужно переделать кучу работы, а потом отвезти маму в Бат и попытаться найти ей там шляпу.

— Обещаю, — послушно ответила Лиза.

— Хорошо. Поговори с Дэвидом, как только сможешь, а я позвоню тебе завтра.

Повесив трубку, Лиза еще какое-то время стояла у телефона, не совсем понимая, что ей делать дальше. После обеда в ее графике зияла нехарактерная пустота, и это было нехорошо, учитывая, с кем она только что встречалась. Чтобы не позволить Тони Соммервилю пустить корни в ее мыслях, Лиза решила посвятить ближайшие пару часов общению со всеми редакторами, которых знала, и выяснить, не могут ли они предложить ей что-нибудь интересное.

Покончив с этим, она принялась отвечать на горы электронных писем, которые в последнее время сыпались от ее друзей. Почти всем хотелось узнать, как продвигаются свадебные приготовления, или поздравить Лизу, если новость дошла до них недавно, или предложить свою виллу, квартиру, а в одном случае даже яхту, если они с Дэвидом еще не решили, где провести медовый месяц. Щедрость друзей поражала воображение, и, понимая, что столько людей готово радушно принять Дэвида в свою жизнь из-за одного только теплого отношения к ней, Лиза совсем расчувствовалась.

«Забавно и отчасти грустно, — подумала Лиза, закрывая наконец ноутбук, — но ни в одном письме нет ни слова о Тони». Все ее друзья или, по крайней мере, большинство из них, знали его и, как ей казалось, любили не меньше, чем ее саму. С другой стороны, бестактно было бы спрашивать, общается ли она с Тони, или пересказывать какие-то новости о нем и при этом поздравлять ее с тем, что она «наконец-то встретила свою половинку», как говорилось в нескольких посланиях. Лиза только теперь поняла, что Тони они таковым никогда не считали. А может, и считали, когда они были вместе. Сама она довольно долго упорствовала в этом заблуждении. Тони сводил ее с ума до такой степени, что в те недели, когда она ушла от него, а он не выходил на связь, она всерьез подумывала со всем покончить. Сейчас казалось невероятным, что она смогла дойти до такого состояния, но тогда Лиза не видела ни малейшего смысла жить дальше. Зачем, если она больше не нужна самому яркому, интересному и просто романтичному мужчине, которого никто никогда не сможет превзойти? Даже непредсказуемость, которую Лиза в равной степени ненавидела и любила в нем, выделяла его на фоне остальных, не говоря уже о его несуразных «проектах» и жестах и совершенно неотразимой харизме. Тони мог заставить ее почувствовать себя самой красивой и желанной женщиной на свете, а в следующий миг — обманутой и никому не нужной.