- Вылезай! - тихо зарычал Лешик, схватил меня за руку и потянул на себя. И таки вытащил! Я приземлилась, ойкнув, придавила парня и мстительно попрыгала на нем. А нечего порядочных девиц от мужниного дома по ночам воровать!
- Дурная голова, что делаешь? Вацлав проснется...
- Не проснется, - отрезал Лешик. Я ему кой-чего подкинул. Будет до утра младенчиком почивать.
- Ну, ты даешь! - ахнула я. - Да если он узнает...
- А ты тут постой еще подольше, да пори погромче, тогда точно узнает. Шуру за мной, да тихо! - недовольно пробурчал Хозяин Леса и пошел через огород на выход.
Ну да, не по деревне же ему шастать. В Сосновом полно молодых, до шалостей охочих. Они тоже любят времечко потемнее и поспокойнее.
Я шла за Лешим, зевая и растирая глаза. Спать хотелось неимоверно. Он ведь меня в самое сладкое время вытянул, когда один сон за десять идет! Прощу, коли что интересное покажет, а если просто так, по своей прихоти непонятной, меня из кровати вытащил... Ей-ей, под заповедными дубами костерок разложу. Не запалю, что я зверь бешеный? Но попугаю до хрипоты в голосе!
Холод неприятно щипал босые ноги. Туман мокрыми хлопьями повисал на длинной ночной рубахе, заставляя ежится и ругаться вполголоса. На ходу я наскоро заплела косу, чтобы волосы в лицо не лезли. Догнала Лешего и подстроилась под его шаг.
Что же все-таки случилось, да такого, что Леший за мной в село пришел? Ох, грызет любопытство косточки мои непутевые, воет от голода, да носом водит. На Хозяина с интересом смотрит. Вот у кого все ответы есть, только молчит пока и хмурится. Да и вообще неважно Леший выглядит: взгляд колючий, будто ежовые иглы; руки ломано неловко сцеплены; губы бормочут что-то неслышное; шаг короткий, нервный... Кто же довел бедолагу до такого состояния? Он же того я гляди в припадке забьется!
Я попыталась приободрить Лешика, но он шикнул на меня, погрозил пальцем да велел поторапливаться. Я хмыкнула и шаг ускорила. Дорога по полю длиннее на порядок, нежели по селу идти, да и по полям колосящимся не с ноги пробираться: колосья за подол цепляются, стебли жесткие стопы режут. Зеленому хоть бы что, а мне только плеваться и остается!
Недалеко от ворот мы на дорогу вышли, прошмыгнули на другую сторону и снова в лес. Только Леший уже тропинку короткую смотал. Несколько шагов, и вот мы уже у речки сидим, на воду глядим. Вернее, я гляжу, ибо умыться пошла, а Хозяин на месте крутится и нервно по сторонам озирается.
- Ну?! - нетерпеливо спросила я, притопывая ногой.
- Ты скажи мне, любезная, тебя кто надоумил теткин пепел в реку кинуть?! - зарычал Леший, наворачивая круги.
- Это-то тут при чем?! - нашел о чем поговорить ранним утром!
- Отвечай! - некрасиво взвизгнул парнишка, подпрыгнув на месте.
- Тихо-тихо! - я попятилась, выставив перед собой руки. Да отступать особо не было куда - вода за спиной. - Она сама и надоумила. Сказала, что хочет хоть так в родном месте покоится.
- Ах покоиться... - прошипел Лешик. - Ну вот пусть бы и покоилась! Вот же стервь! При жизни ею была, а уж после смерти вообще озверела! - парень вцепился себе в волосы и начал дергать их.
- Полегче! - возмутилась я. - Не надо так о мертвых...
- О мертвых?! Мертвых?! - окончательно взбеленился Хозяин. - О мертвых не надо так, а вот о живых... - протянул он.
- О каких живых?! - взревела я. Надаю, честное слово надаю по ушам этому возмутителю спокойствия и памяти! - Я сама видела, как Агнешку огонь пожрал. Ни следочка не оставил, только пепел, что я собрала и в реку кинула. Опомнись! У тебя никак несварение...
Леший меня перебил.
- У меня не несварение, у меня заворот! Мозгов! И то ли еще будет! - с ужасом вздохнул Хозяин.
- Это еще почему? - снова удивилась я.
- За мной, - скомандовал зеленоволосый. - Я лучше тебе покажу.
И мы потопали вдоль реки. Силой своей Леший раздвигал плотные заросли кустарника, освобождая путь. Поддерживал меня, не давая свалиться в тронутую стылой осенью реку, и все ругался, ругался сквозь зубы. Поносил глупых ведьм, еще более глупых племянниц и даже Князя задеть умудрился, хотя к чему Вацлава он приплел я сообразить не смогла.
- Смотри! - рявкнул Лешик.
И я посмотрела...
А на дне реки, в небольшой запруде, словно бы покрытой сверху тонкой почти прозрачной пленкой, лежало тело. Женское тело. Зеленые волосы, зеленоватая же кожа и волосы цвета молодой листвы. Глаза инороди, да именно так, были еще закрыты, да и грудь еще не ходила, однако, существо уже не лежало спокойно, а дергалось, руками взмахивало и перекатывалось.
- Агнешка! - выдохнула я. И села. Вот этого я никак не ожидала.
- Ясно теперь?! - Леший сел рядом.
- И кто же она теперь? - спросила я. Потерла глаза. Так, на всякий случай. Щипать не стала, понятно - не сон, только не легче мне от этого.
- Лесавка.
- То есть... - сглотнула. Уголок рта дернулся. Мда... Не смеяться. Не смеяться. - А... а... Уй, прости не могууу! - простонала я и захохотала.
- Чего ты ржешь? Ну чего ты ржешь?! Я тут перед ней расстилаюсь, сердце свое треплю, а ты потешаешься?! Я вам помог, вестников рассылал, тропинки мотал, а вы... ладно бы свинью подложили, но жену-то на кой?! - Хозяин аж запрыгал от гнева. - Я что с ней делать буду?!
А меня распирало веселье. Было дело и не раз - жаловался Хозяин, дескать, владения большие, за всем смотреть не успевает, ему бы помощничков пару-тройку, но пока с Лесом столкуешься, пока он силы накопит довольно, чтобы добровольно отданное сердце переродить, столько времени пройдет... А если еще и Хозяин придирчивый, то жаловаться можно и до конца света, а желаемого так не получить! И ведь еще сердце еще раздобыть надо, а оно на дороге не валяется... Не выйдешь же к первому встречному с просьбой, отдай мил человек, не обижу! Не так поймут, догонят, переспросят и снова не так поймут...
- Ты, Лешик, мне все советы давал, теперь вот меня послушай, а не ногами дрыгай. Ты домик бы какой построил, чтобы было куда ее привести. Сам же знаешь, что инородь после второго рождения чувствует. Разброд и шатание в мыслях. Уже не человек, но еще и не другое существо. А тут ты, такой весь из себя красивый, в венке из лилий и в рубахе их крапивы...
- А из чего другого можно? - парень нахмурился.
- Чем тебе крапива не угодила?
- Жжется! - обрубил зеленоволосый.
- Можно, - разрешила я и продолжила сочинять, - так вот, венок, рубаха. Животинку в дом не забудь какую притащить, желательно убогую и калечную...
- А это еще зачем?!
- А затем, чтобы было к чему лесавке руки приложить, а то ведь она их к тебе приложит. И будешь у нее ты убогий и калечный. У нее ведь что первое просыпается? Желание обо всех заботиться! А кто более всего в заботе нуждается? - Хозяин Леса сник. - А если таких под рукой нет, то что? - Лешик на сей раз схватился за уши. - Надо добыть... И добудет ведь!
- Нет! - застонал Леший. - Нет...
- Да, да... Сам же просил! - поддела я старого друга.
- Да знал бы, молчал и рот себе зашил! - воскликнул парень.
Мы сидели и смотрели на запруду. Каждый думал о своем. Я радовалась. Конечно, лесавка не будет в полной мере Агнешкой, но и чужой мне не станет и кровь свою она признает, а уж чем это все обернется... Я скосила глаза на печального Лешего. Вот интересно, а чего он ожидал от Леса, когда на жизнь свою да на широту владений жаловался? Правда что ли промолчать стоило, ведь меньше просишь, меньше и отдавать придется, а тут выходит, до конца жизни Хозяин в долги влез.
Я снова хихикнула.
А ведь тетка моя точно знала на что идет. Потому и в костер без слова протеста вошла. А если она знала...
Меня осенило.
Я вскочила на ноги и понеслась через лес, забыв попрощаться с Лешим. И ладно. Не до меня ему. День-два, и лесавка глазки откроет. До этого времени еще столько всего Хозяину успеть нужно. Боюсь, он всех, кто помощи попросить осмелится... лесом посылать будет!
