- А ты не думай, Янэшка. Ты так сожжешь себя. Вот когда придет время, тогда и смотреть будем, а пока лишнее это, - тепло улыбнулся, только... только мелькнула в уголках его губ грустинка и понятно стало, что он тоже боится этого. Тоже думает и как и я как быть не знает.

Я опустила взгляд, повернулась и снова на грудь мужа откинулась, глядя на перемигивающиеся между собой звезды.

- Не могу. Мне ведь что-то с колдовским даром делать надо. Я все хочу до нашей с Агнешкой избы дойти, посмотреть, может какие записи найду, но с половины дороги назад поворачиваю. Боюсь, как зайду, так и нахлынут на меня чувства. Ничего с этим поделать не могу.

- Ну и обожди пока. Ничего с даром твоим не сделается. Если боишься, выходит, не готова ты еще с колдовством управляться.

- Думаешь оттого боюсь? - извернулась, взглянула на Князя.

- Я так думаю, - твердо сказал волк.

- Хорошо, - сказала. И... поверила что-ли... чуть полегче не сердце стало.

- Может спать? - предложил мужчина.

- Спать? - удивленно взметнулись брови. - А...

- А ты не акай, а спать ложись, а то договоримся до чего-нибудь, - проворчал Князь.

- А...

- Рано еще, Янэшка. Тебе ведь скорее любопытно, чем ты готова телом со мной поделиться.

Ну да, прочитал как в открытой книге. Все то про все он знает!

- А как же ты тогда... - спросила и язык прикусила. Ну кто же такие вещи у мужчин спрашивает?!

Вацлав закатил глаза, застонал и упал спиной на крыльцо.

- Потерплю! - выдохнул он сквозь смех.

- Нет, ну я серьезно! - выдохнула, перевернулась и села верхом на мужчину.

- И я серьезно! - ответил Вацлав и руки ко мне потянул. Мужчина сплел свои пальцы с моими, сжал ладошки и потянул меня к себе. - Глупая, - жарко выдохнул в губы. - Маленькая, - коснулся моего рта. - Все еще будет... - поцеловал.

А я и впрямь себя глупой и маленькой почувствовала, а еще довольной так, что мурчать захотелось кошкой дикой. Никогда за собой таких порывов не замечала.

- А знаешь, что мне в тебе нравится? Действительно нравится, - спросила после долгого поцелуя.

- Ну-ка, ну-ка, расскажи, - на лице Князя расцвела азартная улыбка.

- Воля у тебя сильная.

- То есть? Объясни, - потребовал волк, нахмурившись. Не понял, похоже.

- Все просто. Ты ведь меня обижал часто, а обида она обе стороны ломает. Когда осознаешь, что не прав, что попусту ярился, что кому-то больно сделал, то отдача с удвоенной силой по тебе бьет и ломает. А тогда даже самые сильные к земле клонятся и смотрят глазами побитого пса, а ты... Ты даже после "той" ночи так на меня не смотрел.

- А ты хотела бы видеть меня на коленях? - нахмурился Вацлав.

- Нет. Ты мужчина. Ты сильным должен быть, чтобы на тебя опереться было можно, чтобы поддержать мог. А пес, пусть и с глазами преданными, всего лишь тварь жалкая. Ты мне такой не нужен, - покачала головой.

- Я волчий Князь, Янэ. У меня не выйдет псом стать. Хоть ошейник одень, хоть палками бей - я только огрызаться стану.

- Ну, ошейник ему... - я усмехнулась. - Если кто его на тебя надеть посмеет, лично руки вырву и в кандалы закую!

- Если лично ты... можешь считать, что желающих не осталось! - засмеялся оборотень.

Я гордо задрала нос, немного покрасовалась в таком виде и покатилась со смеху. Князь присоединился ко мне.

***

Дни покатились за днями. Вечера на крыльце вошли у нас в привычку. Мы сидели, прижавшись друг к другу. Молчание порой прерывалось шутками или обсуждением текущих дел. Вацлав не навязывался, но старался потихоньку посвящать меня в дела Княжества. А дел-то оказалось не мало. Тут и торговые договора и военные обязательства, и охрана границ, и налоги... От всего этого голова шла кругом, но я честно пыталась вникнуть, пока не задавая вопросов зачем мне все это надо. Вдоволь наговорившись, нацеловавшись, мы шли спать. Каждый в свою постель, но с каждый днем расставаться на ночь мне становилось все тяжелее. После целого дня осторожных прикосновений, украденных в углах поцелуях, теплых объятий прохладным вечером, тело ломило от предвкушения. Плоть мягко уговаривала, шептала, требовала...

Мало...

Хочу еще его губ, его рук.

Больше ласки, больше близости, больше наслаждения.

Я медленно сгорала, понимая, что еще немного и сдамся. Сама приду и не попрошу, а потребую, но чуть погодя, чтобы близость стала настолько острой, настолько чувственной, что смыла собой все то зло и неприятие, что было и еще, возможно, будет между нами. Тогда будет за что зацепиться, будет что терять и что вспоминать.

За две седьмицы Князь переделал все домашние дела: поставил новый погреб, с печником в компании переложил дымящую печь в бане, покрасил крышу на избе, сбил и повесил новые ставни, которые вдовицы с немалым талантом расписали яркими красками. Не побоялся и огород вскопать, мебель тяжелую тягать, когда мы со вдовицами избу к осени намывали.

Я уже довольно сносно в хозяйстве ориентировалась, но от помощниц не отказалась, ибо лекарь в большом селе без дела не сидит. А сосновцы так вообще приученные чуть чих, так сразу за настоечкой бежать, чтобы не разболеться. Кто же осенью будет на печи лежать да охать, когда надо полями заниматься, да к зиме готовиться?

Со вдовицами мы общий язык нашли. Поделили все честь по чести и в дела друг дружки не лезли. Впрочем, коли было желание и время подсобить друг дружке, то помогали. А как без этого?

Изредка Вацлав уезжал, забирая с собой верную десятку. Я знала, что отправлялся он в Логово, так величали древний замок в дне пути от Соснового бора. Там и принимал Князь послов других государств и вел с ними переговоры. Я в Логово не рвалась, как-то не вязался у меня образ оборотня в простой рубахе с топором в руке и Князем, которого побаивались, у которого ехали защиты искать и помощи просить. Я себе не представляла, как выглядит жизнь в замке, да и представлять не хотела. Разве я когда-либо буду с послами за одним столом сидеть и вино пить? О чем говорить-то? О курях? Или о способах быка-пьяницы добыть себе кружечку вожделенной браги? Княжеская скотина передо мной чуть ли не на задних копытах выучилась ходить... Жалко его. Погибнет ведь от похмелья. Вот и таскаю тишком по кружечке в день. Даже отдельную бадейку в сарае поставила, чтобы недалеко ходить.

И в избушку я наведалась. Книжечку нашла с рецептами и заговорами. Прочитала, стала потихоньку на практике применять. Сперва боялась, кто знает как колдовство себя покажет, ан ничего все живехонькие ходят. Конечно, я ничего болящим не говорила, я бы только заикнулась, что с колдовством зелье, так они бы окошко вынесли, торопясь выздороветь где-нибудь подальше от избы неумелой ведьмы. А так пили, как миленькие, благодарили еще потом!

Как ни странно, но окутавшее меня спокойствие не исчезло после визита в нашу с теткой избушку. Хотя я тряслась сильно, прибиралась спешно, чтобы покинуть побыстрее когда-то уютное и веселое место, но обошлось, а потом страх притупился. Вернется все? Ну и пускай возвращается. Мне самой пора со своими чувствами справляться. Не будет дар меня всю жизнь защищать, так что...

- Янешка! - разбудил меня среди ночи тихий шепот. - Янешка, выгляни в окошко, дам тебе горошка!

Я соскочила с кровати и намерением тоже чего-нибудь шутнику отвесить, подошла к окну. И ведь Князя не испугался!

- Кому тут жить надоело?! - прошипела я, открывая окошко. - С... Лешик?! - вот уж кого точно не ожидала увидеть. Инородь крайне редко к людям забредает. Неуютно им среди нас. Тесно и жизни мало. Они к природе привыкли. - Ты чего?

- Того! - выпалил зеленоволосый парнишка. - Собирай манатки и давай за мной.

- Куда?! - я потрясла головой. Вдруг пройдет наваждение? Странно все это. Уж не сон ли?

- Туда! Кончай языком молоть, пойдем, говорю! - Хозяин начинал злиться.

- А если не хочу? - уперлась. Нет, ну приперся среди ночи, тащит куда-то без объяснений... Он, конечно, свой, привычный, да только и ему не много времени надо, чтобы в хмарь болотную переродиться и тогда прощай-прости Янэшка. Я на такое пойти не могу. У меня, можно сказать, только жизнь налаживаться начала. В очередной раз...