— Не к моему, а к нашему общему предложению.

Расин, в отличие от бурлящей Тони, выглядел совершенно спокойным.

— Вы меня, Дмитрий Сергеевич, соучастником не делайте. Я против того, чтобы судебных приставов запирать в лифте.

— Ишь, какая вы белая и пушистая! Тебе бы не юристом работать, а воспитателем детского сада. Младшей группы. Когда вокруг одни неиспорченные души, а ты им сказки читаешь. — Расин тоже стал заводиться, — Эти ребята, противоборствующая сторона, покупают судью, та выносит такое определение, которое ни один суд не должен выносить, выдает им исполнительный лист, причём все это делает за деньги. А твою Нину Говорову вообще можно было бы не предупреждать ни о чем. Выключить лифт и пусть стоит. Это я настоял на том, чтобы ее предупредили и заплатили за беспокойство.

— Одна сторона нарушит закон, потом вторая, одна сторона даст взятку, потом вторая, а, в результате, ни одно дело без денег не решается. И конца-края этому не видно. И мы туда же. Противно, когда всё решается за деньги.

— Ну, не всё решается только за деньги. Я с совершенно иным чувством иду в заседание, когда решение суда не оплачено и всё зависит только от тебя.

— И много у вас таких дел.

— Подавляющее большинство, а от проплаченных дел меня уже тошнит.

В коридоре послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошел Виталий Зеликман, веселый и слегка пьяный.

— Дима, я слышу, что тебя уже тошнит, а ты вроде и не пил совсем. Может быть, съел чего-нибудь? — с порога начал балагурить Зеликман.

Сегодня в офисе отмечали день рождения сразу двух сотрудниц. Расин побыл при вручении подарков, но из-за стола под благовидным предлогом выскочил. Теперь Зеликман явился сразу за двумя отсутствующими за праздничным столом сотрудниками.

— Нет, это мы о своем, о юридическом, — в тон Зеликману ответил Расин.

— Ты просто отдыхать не умеешь, вот тебя и тошнит от работы. Ты когда последний раз был на природе?

— В воскресенье, на даче.

— Мы знаем, Дмитрий Сергеевич, как вы отдыхаете на даче. Берете с собою ноутбук, садитесь в доме …

— Еще есть баня и пруд после бани, — перебил Тоню Расин.

Зеликман обнял Расина и Петрову за плечи.

— Баня в воскресенье, пруд после бани, а сейчас вливаемся в коллектив. Вливаемся, вливаемся.

И он вытолкнул Расина и Петрову из комнаты.

На первом этаже здания заводоуправления находилась комната, на двери которой прикреплена табличка «Начальник службы безопасности Шер А.Т.».

Расин постучал в эту дверь и, не дожидаясь ответа, вошёл.

Внутри комнаты было накурено, у окна стоял стол, на столе находился компьютер, лежали бумаги и папки. Мебель в комнате была явно не новая, единственное исключение составлял компьютер. За столом сидел мужчина с видом отставного военного.

— Здравствуйте Александр Тимофеевич, — Расин протянул ему руку для приветствия, — Моя фамилия Расин.

— Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич, — ответил мужчина, — Я вас жду, садитесь. Чай, кофе?

— Вам же самому придется хлопотать насчет чая, — с легкой улыбкой ответил Расин, — Мне неудобно вас занимать хозяйственными хлопотами.

— А, бросьте вы это дело, — махнул рукой Шер, принимаясь наливать воду в чайник, — Я всю жизнь себе и гостям чай сам наливал, так какие уж тут хлопоты. Вам чаю?

— Чаю, спасибо.

— Так что вы там надумали с собранием акционеров делать?

По тону вопроса чувствовалось, что для Шера ответ на этот вопрос был очень важен.

— Мы надумали на собрание судебного пристава не пускать, — спокойно ответил Расин, — иначе мы рискуем не получить того решения, на которое рассчитываем.

— Точнее, решения, на которое рассчитывает ваш заказчик, — заметил Шер.

— Тогда, если быть более точным, это не мой заказчик, а ваш заказчик, — парировал Расин.

— Если быть совсем точным, то он пока владеет контрольным пакетом акций станкостроительного завода, на котором я работаю, а заказчик он все-таки ваш, ведь вы работаете за его деньги.

— Ну, деньги мне платит как не он, а фирма, в которой я работаю. Но, не это главное. Вы, Александр Тимофеевич, согласны считать нашу разминку законченной со счетом один — один?

Шер и Расин дружно рассмеялись.

— Мы взвесили все за и против и решили, что судебному приставу надо побыть в лифте, пока не закончится собрание. С приставом мы договорились, условия обсудили, соглашения достигли. Так что дело за малым — в нужный момент выключить лифт и в нужный момент его включить, — принялся объяснять Расин.

— Пристав женщина? — спросил его Шер.

— Да, женщина, сорок лет, не замужем.

— Она будет в лифте одна?

— Вряд ли. Скорее всего, с ней будет взыскатель, — сказал Расин и, после небольшой паузы, добавил, — Мужчина, примерно сорока пяти лет.

— Про него что-нибудь известно?

— Очень мало. Он москвич, ходатай по делам противоборствующей стороны, ездит на БМВ пятой модели.

— А фамилия его известна?

— Фамилия, имя, отчество и адрес прописки нам известны. Вот, — и Расин, достав из портфеля листок бумаги, положил его перед Шером.

— Да, не густо, заметил Шер, закончив чтение и сняв очки.

— А какое это имеет значение, какая у него фамилия? Он же нам не разнесет лифт, если фамилия у него окажется Богатырев или, например, Титаник?

— Мы помещаем людей в экстремальные условия, помещаем их туда неожиданно для них, неожиданно, по крайней мере, для этого мужчины. Я хочу знать заранее — каковы могут быть последствия наших действий? Если я не просчитаю предварительно все варианты их поведения и последствий этого поведения, то значит, я не могу возглавлять службу безопасности завода.

— Вы так широко понимаете понятие безопасность предприятия? — искренне удивился Расин.

— Да, широко. Я отвечаю за любую безопасность на этом заводе. Особенно, за безопасность людей, если угроза жизни или здоровью человека является следствием деятельности завода или деятельности, как вы говорите, владельцев завода.

— И давно вы занимаетесь безопасностью.

— Всю жизнь. — Шер слегка усмехнулся, — А на этом заводе — последние пять лет.

— А до этого?

— До этого я, как раз, и занимался безопасностью. А здесь…, так, тихая заводь. Мемуары вот хорошо писать: компьютер удобный, памяти до хрена, — Шер сделал широкий жест в сторону стола с компьютером.

Расин понял, что надо возвратить разговор к тому вопросу, ради которого он и пришёл.

— Вы понимаете, исполнительный лист, который был предъявлен судебному приставу, был получен неправовым способом, — произнёс Расин после небольшой паузы, — они сейчас пытаются помешать нам поступать по закону, ведь в данном случае правда на нашей стороне.

— Поэтому вы присвоили себе право решать кто прав, а кто виноват?

— Я понимаю вашу иронию, — ответил Расин, — Но мы, приняв решение запереть пристава и взыскателя в лифте, совершаем поступок, гораздо менее неправовой, нежели то, что делают они. Просто на их действия у нас есть свое противодействие. Око за око, зуб за зуб.

— Вот ведь вас куда занесло, принцип талиона вспомнили, — запальчиво сказал Шер, — а не кажется ли вам, уважаемый, что возмездие может придти не от одной из сторон, и вовсе не будет ответом на действия другой стороны?

— Вы что имеете в виду? — не понял собеседника Расин.

— Возмездие за любые наши неправедные дела наступит обязательно, и все получат по заслугам, — видимо, не в первый раз объяснял свои взгляды Шер, — И они получат своё, и вы получите. И лишь некоторые догадаются, что случившееся с ними было неспроста, что это было возмездие. И лишь немногие поймут — за что именно. Вот так, Дмитрий Сергеевич.

Расин задумчиво потёр свой подбородок.

— Да, вы философ, — после небольшой паузы сказал он, — Хорошо бы с вами неспешно распить бутылочку коньяка и в лучших русских традициях поговорить на философские темы. Или вы беленькую предпочитаете?