Имя тети было в списке тех, кому он звонит часто. Но после первого же гудка телефон переключился на голосовую почту.

– Перезвони мне сразу же, – коротко и резко сказал Лукас. Он не мог не гадать, где может быть тетя Конни и почему она не берет трубку. Неужели все еще работает в больнице? Посмотрев на часы, он засомневался – время было позднее.

Но раз до тети не дозвониться, придется следовать интуиции. Он уже понял, что Кейт не преступница. Но что ему с ней делать? Сидеть и обсуждать ее проблемы, чтобы понять, как помочь? Ну уж нет.

Он потер ладонью щетинистый подбородок. У него не было никакого желания оказываться втянутым еще дальше в ее проблемы. Завтра ей придется искать другое жилье.

Принятые решения все еще не слишком ему нравились, но Лукас все равно вышел в кухню. Кейт сидела у стола, скрестив руки на стеклянной крышке и опустив на них голову. Наверное, она услышала шаги, потому что вскинулась навстречу, моргая и потягиваясь.

– Конни подтвердила то, что я сказала?

– Вообще-то нет…

– Что? Но это же правда!

– Я не говорю, что ты врешь. Но до тети не дозвониться. Так что давай заключим сделку.

Она не удержалась от зевка.

– О какой сделке речь?

– Я тебе поверю, если ты поверишь мне.

Кейт минуту помолчала, словно взвешивая его слова:

– Допустим. Но зачем?

– Затем, что эту ночь мы оба проведем здесь, в доме.

– Что? Но я не могу…

– Можешь. Ты видела, что происходит на улице? Дождь льет как из ведра. И глухая ночь.

Она сжала губы в твердую линию, поднялась на ноги и задвинула стул на место.

– Мне не нужна благотворительность.

– Это не благотворительность. Ты избавишь меня от суровой кары моей тети, которая на меня обрушится, если я выставлю тебя на улицу в такую погоду.

Она не представляла, чего ему стоит предложить ей остаться, пусть даже на одну ночь. Это место хранило множество воспоминаний. Он никого не хотел сюда пускать, никому не хотел показывать свою абсолютную неспособность сохранить семью.

Но в Кейт было что-то необычное, или в том, как его тянуло к ней. У нее был уязвимый взгляд. Лукас подозревал, что она прикладывала много усилий, чтобы скрыть это от окружающих, но он заметил. Может, потому, что тоже когда-то был таким уязвимым.

– Похоже, ты не очень в этом уверен.

Обычно он куда лучше скрывал свои мысли, но все события дня и поздний час срывали с него маску.

– Не уверен. Но пойдем в постель.

Ее слипающиеся глаза тут же широко раскрылись, и он сообразил, что его можно было неправильно понять.

– Поодиночке.

Солнце еще не показалось из-за горизонта, когда Кейт проснулась от звонка будильника. Хотя ей удалось поспать всего несколько часов, она чувствовала себя лучше. Сердце полнилось надеждой, что этот день принесет ответ на ее самые отчаянные молитвы.

Все получится. Должно получиться.

Но пока она торопливо принимала душ, в душу стали закрадываться сомнения. Поиски лечения для опухоли мозга ее дочери все время оказывались безуспешными. Поэтому они и приехали в Нью-Йорк – встретиться с хирургом, который был готов сделать практически невозможное. Но что, если…

Не думай об этом. Не сегодня.

Полная решимости думать только о позитивном, она натянула красную юбку и белую блузку. Легкий стук дождя по подоконнику напомнил о вчерашней ночи и о знакомстве с Лукасом Кэррингтоном. Он неплохо отвлекал от приступа нервозности. Интересно, будет ли он таким же сногсшибательно красивым при свете дня. Она пыталась убедить себя, что все дело в усталости, и невозможно быть настолько красивым. Но на развороте журнала, в смокинге и чисто выбритый, он выглядел так же ослепительно. Отсюда вопрос: почему он живет в этом неухоженном доме-мавзолее?

Кейт спустилась по парадной лестнице с чемоданом в одной руке и сумочкой в другой. Ей было отчаянно жаль, что она никогда не узнает историю и секреты этого особняка. Сейчас она в последний раз спускается по этим великолепным ступеням, как в кино. Остановившись, она огляделась напоследок.

Ее восхищало старомодное великолепие дома. Взгляд скользил по кремовой краске и останавливался на картинах на стенах. Она немного разбиралась в искусстве благодаря работе дизайнером интерьеров, и эти современные работы хотя и не в ее вкусе, но наверняка стоят немалых денег.

Хотя нынешняя отделка не соответствовала старинной элегантности дома, Кейт все равно видела скрытую красоту. Ей никогда не встречалось такое очарование и внимание к деталям в новых зданиях. Конечно, они все были по-своему красивыми, но у этого особняка был характер, который развивается только со временем. Можно было спорить, что если бы стены могли говорить, то рассказали бы немало историй. Наверняка, если бы ей позволили снова вдохнуть жизнь в это место, она бы многое узнала о его истории. Но такого шанса у нее никогда не будет.

Тяжело вздохнув, она поставила чемодан перед входной дверью и вернулась по коридору в кухню. Ей все еще не удавалось прогнать мрачные мысли о том, что Лукас позволяет особняку разрушаться и приходить в полный упадок. Как можно так поступать? Разве сложно понять, какой вред он причиняет своим пренебрежением?

Если бы он хотя бы иногда поднимался наверх, то сам бы увидел, сколько нужно сделать. Некоторые работы просто напрашивались. Нельзя не заметить стук капель, когда вчерашний ливень просачивался через крышу. Ей пришлось подставить под них корзину для мусора. Может, стоило что-нибудь сказать…

«Нет. Даже не думай. Этот дом и Лукас тебя совершенно не касаются».

Она остановилась перед дверью кухни и прислушалась. Оттуда не раздавалось ни звука. Она не хотела встречаться с Лукасом после того, как прошлой ночью он видел ее в одной лишь футболке. Но все равно не собиралась уходить, не поблагодарив его за щедрость.

Она распахнула дверь и на цыпочках вошла внутрь, надеясь, что не потревожит хозяина, хотя его спальня и была прямо рядом с кухней. Нужно только найти ручку и бумагу, чтобы оставить записку.

– Ты рано встала.

Кейт подскочила на месте. Ее сердце бешено заколотилось. Повернувшись, она увидела, что мистер Секс сидит за столом с утренней газетой и кофе. Утром он выглядел так же соблазнительно. Теперь она никогда не выкинет его из головы.

Кейт подошла к барному стулу и бросила на него халат.

– Я не ожидала, что ты так рано встанешь.

– Я жаворонок.

Лукас не сводил с нее пристального взгляда. Да что с ним такое? Она потеребила цепочку для ключей с уткой, которую носила с собой наудачу. Когда внимание Лукаса стало совсем нестерпимым, Кейт повернулась к нему:

– Почему ты на меня смотришь?

– Ты совсем не похожа на женщину, которую я видел вчера ночью.

– Это попытка сделать комплимент?

– Вообще-то да. Моя голова плохо работает с утра, пока я не допью первую чашку кофе. – Он поднял большую синюю чашку. – Но если хочешь подробностей… Ты сегодня просто сияешь.

Он правда это сказал? Мужчина, сногсшибательно красивый мужчина, сказал, что она сияет? Сияет. Слово звучало как мед, и Кейт его буквально впитывала. Жар прилил к щекам, но на одно блаженное мгновение ее это не заботило.

– Э-э… спасибо. – Она крепче сжала брелок. – Я уже собралась.

– Что у тебя в руке?

Она опустила глаза и увидела, что так стиснула резиновую уточку, что едва не раздавила.

– Просто брелок. Ерунда.

Он понимающе кивнул.

– Кофе еще есть?

– Я достану тебе чашку.

Он двинулся в то же время, что и она, и они едва не столкнулись. Кейт замерла, но все равно успела вдохнуть его пьянящий мужественный запах. На Лукасе была голубая рубашка с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. И лицо было гладко выбрито. Он выглядел готовым завоевать мир.

Сердце чаще забилось у нее в груди от фантазии, как они могли бы болтать по утрам над чашкой кофе с булочками. Лукас рассказывал бы ей о своих планах на день, а она ему – о своих.